- В-ваше величество, р-рад познакомиться, - процедил он сквозь зубы.
- И я очень рада, генерал. Нам нужно многое обсудить.
- Неужели? Вы, наконец, вспомнили о моем существовании?!
Его грубость выходила из ряда вон. Ни один офицер не дослужился бы до генерала, если б имел привычку так хамить вышестоящим. Значит, дело не только в дурных манерах: Мира сильно и не раз обидела его.
Она велела своему эскорту выйти и запереть дверь. Отложила в сторону Вечный Эфес.
- Генерал, мы никуда не придем, пока у вас столько груза на душе. Выскажите все, что наболело. Без никаких санкций с моей стороны.
- Готовы услышать? – уточнил Дейви.
- Полностью.
- Тогда извольте. Я торчу в Майне уже месяц. Не имею ни малейшего понятия, зачем я здесь. Приказ о передислокации был самым идиотским, который я получал когда-либо. Не указаны ни цель перемещения, ни сроки, ни ожидаемый враг – просто иди в Майн и торчи, как пальма среди пустыни. Подписан вами, но составлен Ориджином – тьма сожри, я знаю его почерк. С каких пор искровой армией командуют северяне?!
- Генерал, позвольте… - начала Минерва.
- Думаете, я закончил? Почти и не начинал! Даже дурацкий приказ обязателен к исполнению, и вот я приперся сюда, и начал получать новости. Орда восстала и вторглась в Корону. Почему я на Севере? Скоты, смердящие навозом, разграбили Альмеру и убили святую мать. Почему я на Севере? Смайл и Гор изменили присяге, в Фаунтерре двоевластие. Почему мой полк оказался на Севере, когда он десять раз нужен в столице?! Я что, отправлен в ссылку без права служить империи?
- Э… Я не…
- А перед тем вы украли мою победу. Это мы с герцогом Литлендом удержали Мелоранж. Степной Огонь принял ваши условия потому, что успел обломать зубы о стены. Но песни поют про Несущую Мир, или как вы там себя назвали. И в этом – вы вся! Красоваться, получать славу даром, присваивать чужие заслуги. Ориджин захватил столицу – отдал вам. Адриан подготовил план реформы - вы ее запустили и собрали урожай. Телуриан начал печатать ассигнации – теперь их зовут векселями Минервы, ведь на банкнотах ваше лицо. Вы прилетели по воздуху – могу поспорить, это тоже чужая работа. Нравиться людям – ваш единственный талант. Но со мной не выйдет. Вы показушница и лицемерка, я таких с детства не терплю.
Он отдышался, отер платком шею и добавил еще:
- Если задел ваши нежные чувства – не стесняйтесь, наказывайте. Хоть разжалуйте, хоть в отставку – мне плевать. Сыт по горло такой службой, уж лучше свиней пасти.
Минерва крякнула, хмыкнула, высморкалась, пожевала губы - словом, предприняла все, чего не стоит делать, если хочешь скрыть замешательство. Наконец, набралась духу и сказала:
- Вы кое-что забыли, генерал: я неравнодушна к спиртному. Я подписала приказ, будучи настолько пьяной, что не помню из него ни строчки.
- Великолепно, тьма сожри.
- И в другом вы ошиблись: красоваться я тоже не умею. Слава Несущей Мир создана чужими руками. Видите ли, я стала владычицей в прошлом декабре, восемнадцати лет отроду. Никто прежде не учил меня править даже мелким городком. Не начали учить и после коронации. Всех полностью устраивала безмозглая кукла на троне. Я училась сама, на ходу, в течение всего пяти месяцев – потом грянула война. Я словно младенец, которого усадили верхом на коня и сказали: «правь!» Разумеется, я ничего не создала сама. Но, ради богов, сумела хотя бы внедрить то, что придумали другие. И в моем положении, думается, это не так уж плохо.
- Гм, - кашлянул Дейви.
- О ваших успехах в Мелоранже, генерал, я не знала ничего, как и вообще об осаде. Придворные держали меня в неведенье, я добывала информацию вопреки их усилиям. Но, ваша правда, я позволила людям славить меня сверх всякой меры. Я тщеславна и падка на лесть, и до неприличия неопытна, и вы действительно заслуживаете более достойного сюзерена. Если решите подать в отставку, я провожу вас со всеми почестями.
Шевеля бровями, генерал осмыслил ее речь и счел нужным уточнить:
- Если подам?
- Если.
- А если нет?
- Тогда я буду очень рада. Вы – единственный из высших чинов, кто остался мне верен.
Дейви огрызнулся:
- Я предан не вам, а империи Полари. Но у вас Вечный Эфес и полномочия от Палаты, а Адриан исчез на полгода, как последний дезертир. К несчастью, сомнений быть не может: служить империи – значит, служить вам.
- Думаю, я могу вас обнадежить.
- Слабо верится.
- Дурацкий приказ о передислокации внезапно оказался дальновидным. Главный враг империи в данный момент – граф Шейланд, Кукловод. Он ведет войско сюда, в герцогство Ориджин. С помощью вашего полка и кайров лорда Десмонда я хочу дать ему бой.
Генерал Дейви, похоже, давно обдумал этот вариант. Ответил почти без колебаний:
- Нас разгромят.
- Вполне возможно, - признала Мира. – Зато вы увидите диковинку: Несущая Мир сделает кое-что своими руками.
Она повела пальцем, и Вечный Эфес воспарил к потолку.
* * *
В прекрасном настроении Мира вернулась на шхуну для финального перелета через горы. С уверенностью мастера Нави поднял корабль в небо. Команда полным составом собралась на палубе. Матросы и гвардейцы забыли обо всем – только смотрели с разинутыми ртами. Вершины взметнулись так высоко, что шхуна не могла перешагнуть их. Она шныряла между утесов, словно юркая муха, а пики громоздились слева и справа – колоссальные, холодные в своем величии, равнодушные ко всему мирскому. Рядом с их могуществом меркла даже сила Предмета. Взглянешь вниз – кружится голова от высоты, глянешь вверх – снежные шапки слепят глаза своим блеском. Мира вдыхала не воздух, а чистый пьянящий восторг.
Последнюю посадку совершили не по нужде, а по просьбе императрицы. Шхуна шла над седловиной. Тенистую ложбину меж двух вершин заполнял ледник. Солнце пригревало, края ледника подтаивали и откалывались вниз сияющими глыбами. Слишком большие, чтобы растаять за лето, глыбы накапливались из года в год и покрывали склоны бисерным узором.
- Это Слезы Ульяны, - сказал кто-то.
А в седловине, точно по центру ледника, блестел водоем. Летнее солнце растопило середку и образовало озеро алмазной чистоты. Владычица велела:
- Прошу, сядьте здесь.
На высоте мили над землею шхуна опустилась в озерцо. Вокруг – белая скатерть ледника и гранитные клыки уступов, а за бортом – вода настолько прозрачная, что видно пылинку на дне. Мира не смогла удержаться. Приказала спустить трап, переоделась в длинную сорочку – и нырнула в озеро. О, Янмэй Милосердная! Не вода, а сама зима, лютейшая стужа в жидком виде. Мира не закричала потому, что лишилась дыхания. Хватала воздух ртом, но ничего не попадало в легкие. Подплыла, схватилась за трап, подняла себя над водою. Тогда вместе с воздухом в грудь вошла дикая радость. Она нырнула снова, и еще, а потом выбралась на палубу.
- Детка, вот полотенце, беги переодеваться!
Но Мира не чувствовала холода, тело наливалось восхитительным теплом. Она подошла к Нави, и тот испуганно выставил руки:
- Прочь от меня, мокрое создание!
- Я поняла, как победить! – воскликнула Мира.
Команда последовала примеру владычицы. Гвардейцы и моряки не стеснялись друг друга, потому ныряли в озеро нагишом. Их вопли сотрясали вековую тишь вершины. Владычица восседала на баке, одетая в шерстяное платье и соболиное манто, с кружкой дымного вина в руке. Она прилагала все усилия к тому, чтобы любоваться вершиною и не замечать толпы мускулистых голых мужчин. Нави сетовал, примостившись рядом:
- Зачем вы устроили эту вакханалию? Мне холодно от одних криков!
- Так не слушайте их, послушайте меня.
И она поведала свою задумку. Бог покачал головой, всем видом говоря: ваша затея глупа и безнадежна, да чего еще ждать от смертной, не понимающей даже слова «квант»?
- А я попробую, - сказала Минерва.
* * *
На закате дня шхуна с величавой медлительностью снизилась в долину Первой Зимы и встала на якорь в озере у подножья замка. Бойцы гарнизона салютовали со стен. Горожане и окрестные пастухи сбежались на берега, чтобы лицезреть чудо. Императрица отняла Перчатку у бога, с удовольствием погрузила пальцы в священный металл. Сопровождаемая Шаттэрхендом и бравыми гвардейцами, она сошла на берег. Над головою владычицы плыл по воздуху сувенир: осколок льда с наковальню размером, чистотою и формой неотличимый от алмаза.