— Я не знаю, что мне делать, Дамиан, — плакала женщина, — это какой-то кошмар. Сперва Фернандо. А теперь Хосе… Врачи говорят, первые три дня покажут, на что надеяться в итоге. Мне необходимо проститься с сыном, подготовить все… Но в больнице я сейчас больше нужна.

— Я буду сегодня, сеньора Альварес, у меня самолет уже через час. Не волнуйтесь, лучше поберегите себя.

Эта семья стала для него близкой. И не только потому, что благодаря им у него была прекрасная работа и те блага, которые можно было приобрести за имевшееся финансовое благополучие — именно Альваресы помогли еще совсем юному Дамиану в первые годы, оказав ему свое доверие и расположение. Иногда казалось, что они не делали разницы между ним и их сыном, с которым у него сложились хорошие отношения. Фернандо порой даже говорил, что иногда ревновал отца из-за такого отношения к своему работнику. Но чего было не отнять у семьи Альварес, так это врожденного чувства такта и справедливости, что они сумели передать и своему единственному сыну. Смерть Фернандо и внезапная болезнь сеньора Альвареса стали настоящим потрясением для Дамиана. Но вместе с тем он прекрасно понимал, что теперь не скоро сможет вернуться в Россию, поскольку нужен будет там.

Вот только он тогда еще не знал, что все затянется так надолго, полностью перечеркивая все его планы.

Как ни прискорбно было это признавать, но самые худшие опасения сбывались. Сеньору Альваресу лучше не становилось. Врачи как могли поддерживали его состояние, но в целом ситуация не радовала. Он и сам это прекрасно понимал. Тяготился своей беспомощностью, злился, отчаивался, но продолжал бороться. У него была только ему одному ведомая цель, к которой он стремился. Много работал с врачами, порой даже слишком рьяно, что те даже ругались на него за непомерную нагрузку на неокрепший организм. Восстанавливал речь, так как руководить одними только слабыми жестами мало получалось — не понимали.

А Дамиан разрывался между гостиницей и клиникой, между семьей Альваресов и Москвой. Разрывался между долгом и сердцем. И везде неопределенность — то, что он больше всего ненавидел, когда все зависело от обстоятельств и судьбы, а не от него самого.

— Подпиши, — просипел однажды сеньор Альварес в своей палате в одно из посещений. На постель опустились бумаги, и ничего не понимавший Дамиан взял их, чтобы ознакомиться.

Чем больше он вчитывался, тем больше хмурился. Доверенность на полное управление всем бизнесом семьи Альварес. Это были плохие новости, неутешительные. Сеньор Альварес таким образом давал распоряжения на случай своей преждевременной кончины. Но это было еще не все. Последующий документ заставил его нахмуриться еще больше.

— Это обязательно? — покачал он головой, едва только закончил ознакомление.

— Дамиан, кроме тебя я больше никому это все не доверю. Фернандо очень хотел начать этот проект, но увы, не успел. Я бы мог отказаться от этой идеи, но в память о сыне хочу, чтобы его дело жило. Знаю, что он спрашивал у тебя советы. Ты больше других знаешь этот город. И если я правильно понимаю, для тебя также немаловажно вернуться в ближайшее время в Москву.

— Одно дело — быть представителем по доверенности, совершенно другое — быть полноправным соинвестором. Это большая ответственность для меня. К тому же здесь задействованы практически только ваши средства.

— Это средства моего сына. Он бы распорядился ими именно так. Увы, он жил слишком легко, не позаботившись даже о создании собственной семьи. Что оставил он после себя? Лишь воспоминания — они живут, пока мы живы.

— Я не могу, сеньор Альварес, — устало покачал головой Дамиан, стараясь подобрать правильные слова, чтобы не обидеть больного старика. — Я готов стать управляющим и этого бизнес-проекта, но не совладельцем. Ваша жена может быть уверена, что я всегда буду помогать ей и в ведении бизнеса, и в бытовом плане…

— Дамиан, я буду с тобой откровенен. У меня есть родственники, которые в случае моей смерти слетятся, словно стервятники, не оставив Изольде ничего. Поверь, так оно и будет. Я просто хочу, чтобы моя жена не осталась на улице без средств к существованию после того, как меня не станет. Из тех, кто у меня остался, я могу довериться только тебе. Я хочу быть уверен, что и после меня она останется защищена.

Пожалуй, впервые Дамиан и сам задумался над тем, как он жил все это время. Его мало что интересовало, кроме работы. Как-то совсем по-иному теперь воспринимались обиды родителей на его долгое отсутствие. По-иному воспринимались и одинокие вечера. Жизнь настолько непредсказуема, что тратить ее на пустяки не стоило. И если выпадал шанс что-то исправить, нужно было непременно его использовать.

Может перед ним сейчас как раз и замаячил такой шанс? Или это очередная утопия о большом будущем? Но нужно ли ему это будущее, когда в нем не было самого главного, того, рад чего стоило жить — любви женщины, что запала в душу?

Лана. Уму непостижимо, что сотворила она с ним. Он скучал по ней. Думал постоянно. Желал ее до безумия. Но далекий город прятал ее так хорошо, что порой казалось, что она и вовсе была лишь сном. Быть может, завоевав этот город, ему удастся вернуть свою женщину? Победитель забирает все, но ему нужна была только Лана.

Взяв со стола ручку, Дамиан уверенно поставил размашистую подпись во всех документах.

— Спасибо, Дамиан, — Хосе Альварес с явным облегчением откинулся на подушку. Все то время, пока Дамиан раздумывал, он сидел в нервном напряжении, ожидая ответа. — Я знал, что могу на тебя положиться. Ты даже не представляешь, насколько это важно сейчас для меня. Только не говори Изольде ничего, но я чувствую, что сил моих не хватит выкарабкаться. Сердце что-то сдает.

— Мне не нравится ваш настрой, сеньор Альварес, — строго произнес Дэм.

— А это не настрой, мой друг. — Мужчина в задумчивости отвернулся к окну, плотно сжав губы, словно пытаясь перебороть что-то в себе. Всегда бодрый и энергичный, уверенный в завтрашнем дне, но не теперь. И это пугало. Перед глазами был тот самый случай, когда трагедия сломала сильного человека. Когда мужчина продолжил, в голосе было столько боли, что заглянуть в глаза не хватало сил, чтобы не сломаться самому. — Я борюсь только из-за нее, отодвигаю этот день, как могу, но… Смерть Фернандо меня сильно подкосила. Не только морально. Мы все привыкли жить каким-то мифическим завтрашним днем. Чего-то ищем… Измеряем все деньгами… Думаем, что счастье — это когда дети добились большего, чем имеешь ты сам. А счастье — это когда важные для тебя люди рядом, живые и здоровые. Счастье — это когда ты не боишься за любимых. Ужасно, когда понимаешь это, когда уже ничего исправить нельзя. Изольда не перенесет еще и мой уход. Ты, пожалуйста, ничего не говори ей о нашем разговоре, пусть она верит… Пусть верит.

Он замолчал. И Дамиану стало неловко от собственного бессилия в этой ситуации.

— Сеньор Альварес, у вас есть какие-нибудь пожелания?

Улыбка на измученном лице показалась лучом солнца в хмурый день.

— Постарайся нас не разорить.

И оба рассмеялись. В таком настроении их и застала вошедшая в палату сеньора Альварес. Заметив веселье на лице мужа, она не сдержала улыбки. Подошла к нему, присела на край постели и, поцеловав в щеку, обняла.

— Что вас так развеселило? — спросила женщина, заботливо поправляя подушки, делая упорно вид, что не замечала бумаги, которые Дамиан прятал в папку.

— Дамиан рассказал анекдот, моя душа.

— Я рада, что у тебя такое хорошее настроение, дорогой. Надеюсь, Дамиан, ты почаще будешь к нам наведываться. После твоих визитов Хосе становится заметно бодрее.

— Я постараюсь, сеньора, — тепло улыбнувшись женщине, ответил Дамиан.

Пока ехал из клиники, многое успел обдумать. В особенности слова сеньора Альвареса о счастье. Никогда прежде не думал об этом именно так. Счастье — это когда ты не боишься за любимых. Удивительно, как многолико счастье. И в каждый конкретный момент оно особенное, неповторимое. А для него сейчас самым настоящим счастьем была бы возможность просто увидеть свою Лану, услышать ее голос, просто прикоснуться хоть на мгновение. И знать, что с ней все в порядке. Отчеты приходили на его электронную почту регулярно, но за несколько месяцев продвинуться в своих поисках он так и не сумел. Долматов тоже затаился, словно собираясь с силами. Однако теперь у Дамиана появилась возможность чаще наведываться в Москву, а значит, он сможет лично заняться поисками, не ограничиваясь лишь бумажными отчетами.