— Ну что, похоже, мы сегодня снова выиграли? — радостно потирая руками, заметила Татка, подводя итоги этого вечера.

— Не удивительно, с такой-то мощной поддержкой в лице Ани. Вообще, Аня, это просто преступление пропадать такому голосу. Неужели ты никогда не хотела петь профессионально?

— Да глупости все это, — отмахнулась та, — везде нужны деньги или связи, а у меня ни того, ни другого. Даже в музыкальный театр не попаду без должного музыкального образования и протекции.

— Но есть же все эти конкурсы на телевидении, куда идут все, кому не лень. Почему бы не попробовать?

— Там все давно уже куплено и проплачено.

— И все же попытка не пытка. Ну что ты потеряешь в этом случае? Ничего.

— Кроме веры в саму себя. Нет, такого позора я не переживу.

— А я считаю, что ты талантливее всех этих новомодных безголосых звезд, — нахмурившись, возразила Татка. — У тебя просто все данные для карьеры: голос, внешность. А еще бездна обаяния и интересный путь становления.

— Тат, даже не говори мне ничего, — категорично покачала головой Аня, — Я в это не верю.

— Ну и зря! Половина этой публики только ради тебя сюда и приходит. Вон, например, за соседним столиком компания сидит, — Татка взглядом указала на нужный столик, — один из мужчин почти завсегдатай здесь, а его друзья стали появляться здесь все чаще. И они с таким восхищением смотрели все твои выступления. Даже когда ты на бэк-вокале у других участников была.

Аня ничего не ответила, лишь только чуть склонила вбок голову и решительно недовольным взглядом дала понять, что эта тема закрыта.

А Лана смотрела на эту красивую, но совершенно не верившую в свои силы девочку, и видела в ней себя. Сомнения — их главная беда. При всех своих очевидных достоинствах и талантах, даже получая искренние похвалы и комплименты от окружающих, обе так и могли поверить в себя. Аня — такая талантливая и яркая — пряталась от собственного будущего за надуманными причинами. Она боялась что-то поменять вокруг себя. В себе. Боялась выйти из своей такой привычной зоны комфорта, воспринимая любой шанс как усмешку судьбы. И Лана вдруг поняла, что сама она уже потеряла свой собственный шанс. Шанс что-то изменить в своей жизни, обрести нечто важное и ценное. Упустила там, на теплом берегу ласкового южного моря под яркими звездными россыпями на темном небе. Потеряла безвозвратно.

Согревшись в теплом салоне удобной большой машины Максима, Лана с безразличием пропускала взглядом мелькавшие огни московских улиц. Татка весело болтала с Виолой и Максом, и остановить эту неуемную девчонку было не под силу даже нескольким бокалам коктейля и усталости после рабочего дня. И откуда в ней столько сил? В отличие от подруги, Лана чувствовала себя напрочь опустошенной. Возвращаться домой не было никакой радости, ехать к родителям в таком состоянии не хотелось. Ничего не хотелось. Апатия полнейшая. Наверно, стоило больше отдыхать, а не загонять себя делами, чтобы не хоронить себя заживо в четырех стенах.

— Лан, уверена, что домой? — Виола повернулась к ней, и Лана поняла, что упустила какую-то часть диалога. — Может, лучше к нам? Все спокойней будет. И тебе, и нам, учитывая, что ты сейчас вообще под охраной находишься.

— Нет, Виол, спасибо. Я к себе. Так устала, что сил нет. Хочу завтра отоспаться до обеда.

— Отоспаться можно и у нас, хоть до вечера. Поселим тебя в самую дальнюю комнату, ты нас там и не услышишь даже. — Но, видя непреклонность подруги, Виола лишь пожала плечами. — Ну как знаешь.

А между тем какое-то зудящее чувство тревоги никак не давало расслабиться. Максим остановил машину прямо у подъезда, но Лана отчего-то боялась покидать теплый уютный салон. Словно в нем она была под защитой.

— Ребят, а вы не могли бы проводить меня до квартиры, — осторожно попросила Лана, понимая, что ее внутренняя борьба с собственным страхом проиграна.

— Солнц, ты чего? — в глазах Татки промелькнула тревога.

— Сама не знаю. Просто как-то неуютно и страшно. Может, я просто привыкла за последнее время находиться под охраной.

Провожать пошли всей компанией — уж очень девчонках хотелось посмотреть на новую квартиру, в которой обустроилась подруга.

— Дом, и правда шикарный, — Татка с интересом рассматривала светлый подъезд с неброским, но очень добротным ремонтом. — Дорого здесь?

— Не дешево, — отозвалась Лана, копаясь в сумочке в поисках ключей, — но сейчас мне это по карману. Здесь вроде бы хорошая охрана. В общем, наша служба безопасности одобрила. А главное, до работы не так далеко, можно чуть подольше поспать. А учитывая, что на работе я сейчас каждый день задерживаюсь, это весьма ощутимый плюс в пользу данного выбора.

Уже на своем этаже Лана ощутила тревожный укол в груди. В последние дни она жила с обостренными инстинктами, словно запуганный зверь, но все же такие яркие панические атаки были ей не свойственны. А сейчас стало отчего-то страшно возвращаться домой.

Рядом с дверью, привалившись спиной к стене, стояла высокая темная фигура.

— Если ты сейчас не уйдешь, я вызову полицию. — Ее ледяной голос только подтверждал слова: этот человек здесь был нежеланным гостем.

— Ты же знаешь, что это пустая трата времени.

Герман оттолкнулся от стены и небрежным шагом направился к лифту, видимо, разумно рассудив, что в этот день ему не удастся с ней остаться наедине, так как сопровождающие Ланы ему этого не позволят. Лана смотрела вслед этому упертому мужчине, отмечая про себя, сколько же негативных эмоций он в ней вызывал. От страха до отвращения. Когда-то он казался ей привлекательным, но чем ближе она с ним знакомилась, тем больше отталкивал от себя. Он и сейчас мог бы стать для кого-нибудь эталоном мужественности, но эти деспотичные замашки точно не для нее. И лишь когда дверь лифта за ним закрылась, увозя вниз, Лана смогла устало выдохнуть.

— Так, сегодня ты здесь не останешься, — тоном, не терпящим возражений, провозгласила Виола и подтолкнула расстроенную подругу к двери в квартиру. — Бери все, что тебе потребуется, переезжаешь к нам.

Сидя в большом просторном кабинете Рассказова и слушая справедливые выговоры, Лана ощущала себя провинившейся школьницей перед директором. Ей пришлось рассказать Игорю о появлении Германа, но при этом и раскрыть свой несогласованный выход с подругами. Обид на своего охранника у нее не было — доложить обо всем своему начальству он был просто обязан.

— Лана, ну разве можно быть такой беспечной? — Голоса своего безопасник не повышал, но во многом из-за этого нарочито спокойного тона ей было настолько ужасно стыдно сейчас. — Мы стараемся обеспечить твою безопасность, а ты так неосторожно позволяешь себе ночные гулянки, даже не предупредив охрану. Игорь к тебе для чего приставлен?

— Но ведь он просто водитель? — подняв виноватые глаза на мужчину, спросила она, словно пытаясь убедить их обоих в этом. Да, за все то время, что Игорь ее сопровождал, никто так и не озвучил ей его истинную должность при ней.

— Ага, конечно. — Мужчина закатил глаза. — Господи, святая простота… Запомни, девочка, любой свой шаг ты пока согласовываешь с нами.

«Это аксиома», — читалось между строк.

— Сейчас с юристами проработаем вопрос о возбуждении дела из-за преследования. Хотя… Думаю, вряд ли тут что-то получится. Нет доказательств.

— Мне, наверно, проще было бы уволиться, чтобы не доставлять столько хлопот.

— Что? Я не ослышался? — Рассказов недовольно поморщился. — Ты ли это мне говоришь, Громова Лана Георгиевна, а?

— Сергей Геннадьевич, я часто задерживаюсь на работе и мне ужасно неудобно перед семьей Игоря за то, что он вынужден задерживаться из-за меня.

— Если тебе так будет легче, Игорь не женат. А свою жалость оставь себе, он получает зарплату за свои обязанности, которые должен исполнять надлежащим образом.

— Да какая разница, женат, не женат… У человека могут быть свои дела, интересы, а он вынужден торчать целыми днями на работе из-за чьих-то неприятностей в личной жизни.