— Боже, да скажи ты мне хоть что-нибудь, так как я уже ничего не понимаю. На тебе лица просто нет. Что он сделал с тобой? Может, стоит обратиться в полицию?

— Не надо, — тихо прошептала Лана, пустым взглядом зацепившись за узор на плитке под ногами. Она продолжала молчать, и подруга терпеливо ждала, сидя перед ней. — Не надо никуда обращаться, Тат. Давай просто уедем.

— Лан…

Только слова все потонули в одной единственной горькой слезинке, скатившейся по щеке. Той самой, что показывала не слабость, а силу — как единственная капля, сумевшая пробить камень. Нельзя плакать, Лана запрещала себе. Она сильная, и не с таким справлялась. Только раньше все было иначе. Раньше так не болело внутри. Раньше не плакала так душа, стремясь вырваться из груди.

Сидя на краю постели, потерявшись в своих мыслях и чувствах, она не понимала, правильно ли поступила. В ней боролись педантичность и проснувшаяся чувственность — прежняя Лана и новая.

— Он тебе понравился, так ведь? — тихо спросила Татка, ища ответа в глазах подруги, но уже заранее знала, что ответа не получит.

— Не надо, Тат. Не спрашивай меня ни о чем, я самой себе-то ничего не скажу.

Лана устало закрыла ладонями лицо и тяжело вздохнула. Не плакать, только не плакать.

Татка не стала больше ничего расспрашивать, спасибо и на том, хотя Лана знала, что по возвращении домой ей не избежать серьезного разговора. Может позже ей будет проще все объяснить, даже самой себе, а пока… пока она даже не понимала, правильно ли поступает.

Найти представителя туроператора и договориться о замене отеля, как оказалось, было не таким уж и сложным делом. Все это разрешилось едва ли не за час. Обворожительная девушка с именем Карина на бейджике уверила, что все разрешимо и если клиенты хотят изучить другую часть побережья с наименьшими затратами на перемещение между отелем и дивными пейзажами, менеджеры всегда рады помочь.

Как собирала чемодан, Лана совершенно не помнила. Ей казалось, что вот-вот зайдет Дамиан, а она, словно застигнутая на месте преступления, не сможет посмотреть ему прямо в глаза, сорвется и натворит каких-нибудь глупостей. Боже, все перемешалось в мыслях. Как же сделать верный выбор, чтобы потом не пожалеть? А было ли оно вообще — верное решение? Остаться? Самое простое и верное, на первый взгляд, решение. Только вот потом будет во сто крат хуже расставаться. Поэтому лучше уж сейчас уехать, пока не поздно. Пока не так больно.

В дверь тихо постучали.

— Машина будет через пятнадцать минут, — Голос Карины звучал чересчур жизнерадостно, в то время как в душе Ланы с каждой секундой мир становился мрачнее. — Жду вас внизу в холле.

Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, Лана на мгновение растерялась. Ну, вот и все. Ее сказка закончилась, пора возвращаться в реальность. Два дня до отлета — чтобы просто прийти в себя, а по возвращении все вернется в прежнее русло. Так будет правильно, уговаривала она себя. Так правильно.

Взгляд в последний раз остановился на постели — и память предательски воскресила горячие ночи в объятиях южного темноглазого дьявола. Зачем обманывать себя: не будет уже так, как прежде — ее сердце раскололось надвое, и одна часть останется здесь, навсегда спрятанная среди сокровищ морского грота, убаюканная утешающей песней моря.

«Останься», — кричала израненная душа, чувствуя приближение неизбежного расставания.

«Нельзя», — с горечью ответила самой себе Лана и, пока не передумала, поддавшись своим чувствам, отвернулась и как можно решительнее вышла за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Вот и все.

Полдня. Полдня прошло с того момента, когда они с Таткой поспешно покинули отель, но по ощущениям — целая вечность. Мучительная вечность. А внутри все жгло от нестерпимой тоски. Боже, ну почему так больно? Почему так хотелось вернуться в отель, вновь спуститься вечером к пляжному бару, ощутить на себе темный чарующий взгляд и услышать совсем рядом волнующий голос, от которого все внутри начинало приятно вибрировать? Почему так хотелось вновь оказаться в объятьях сильных рук и раствориться в океане ласки, наплевав на все мыслимые и немыслимые запреты самой себе? Почему так трудно не думать об этом? И почему так терзало чувство вины перед Дамианом за свой побег?

И только прошедшая на вилле ночь сама дала все ответы: потому что этот мужчина стал ей не безразличен. Потому что влюбилась по-настоящему. Потому что в нем чувствовался настоящий мужчина, способный защитить, а не обидеть. Потому что с ним, даже несмотря на столь непродолжительное время знакомства, она чувствовала себя уверенно и комфортно. С ним хотелось отпустить самоконтроль и просто быть самой собой, слабой и нежной женщиной, не боясь потерять себя.

— Грустишь? — уныло констатировала Татка, заглянув к ней в номер. — Даже вещи не разобрала.

Присев перед ней на корточках, Татка внимательно посмотрела на ее осунувшееся лицо и обеспокоенно покачала головой, давая понять, как недовольна такими резкими переменами.

— Так ничего и не хочешь мне рассказать? Уверена?

И поймав отрицательный жест головой, только вздохнула.

— Лан, ну не могло же за одну ночь что-то сильно поменяться. Ты вчера такая окрыленная шла на это свидание. У тебя так горели глаза… Я тебя такой еще никогда не видела. Счастливой что ли. А сегодня ты просто сама не своя, словно весь мир умер. Ну что случилось?

Она и рада бы поведать, только слова нужные не находились — казались какими-то жалкими и неправильными, неподходящими, не способными выразить все то, что кипело внутри. Ей хотелось оставить себе эти чудесные теплые воспоминания, сохранить их нетронутыми осуждением, словно первозданный райский необитаемый островок, спрятанный от людских глаз. Вот только хранить в себе свои переживания никак не получалось, и эмоции нашли единственный выход, горячими солеными дорожками спускаясь из глаз по щекам.

Татка присела рядом с ней на край постели, обняла и крепко прижала к себе, укачивая, словно маленького ребенка и мягко поглаживая по волосам.

— Глупая ты моя девочка, — тихо приговаривала она, пару раз тяжко вздохнув, — глупая. Так понравился этот дьявол, да? Даже не говори, я и так все вижу. Понравился. И бежишь ты не от него — от себя ты бежишь. Только не поможет все это. Ох-хо-хо-хо-хо, вытащила, называется, я тебя развлечься, утолить печаль…

— Все-таки, хорошо, что такси взяли, — Татка щебетала беспрестанно, пытаясь отвлечь подругу от грустных мыслей, — иначе в общем автобусе еще все магазины с сувенирами по пути собрали бы. А у нас теперь есть время побродить по дьюти-фри.

Вежливо поблагодарив водителя такси за помощь с багажом, девушки не спеша направились ко входу в терминал. Еще немного, и они будут дома. Еще немного, и все станет просто воспоминанием, которое, быть может, померкнет со временем и будет лишь согревать душу в одинокие вечера, напоминая о теплых южных ночах в объятиях настоящего мужчины, подарившего ей недолгую сказку.

— Прекрасное место, — голос Таты вырвал из грустных раздумий. — Я бы с удовольствием сюда вернулась еще раз.

«Я тоже», — подумала Лана, но мысли свои предпочла оставить при себе. Быть может, когда-нибудь Лана еще вернется сюда еще раз… Когда-нибудь, когда забудется эта влюбленность. И когда она найдет в себе силы хотя бы допустить возможность встретиться с Дэмом и наберется смелости посмотреть ему в глаза после своего трусливого бегства. Если он не покинет к этому времени отель. И если только он не забудет прежде ее.

Лана медленно осматривала раскинувшийся вдали город, словно прощаясь с ним. Сентиментальная дурочка. Ей бы забыть обо всем, забыть о темноглазом возмутителе спокойствия, а она цеплялась за воспоминания о нем, не желая никак их отпускать.

— Думаешь, если ОН появится, тебе будет легче? Попрощаешься и улетишь со спокойной душой? Не надо. Ты ведь и сама знаешь, что все это не так. Зачем себя мучить? Пойдем. — поторопила ее Татка.