— Слушайте, уважаемый, а ведь я могу подогнать ещё три телеги, и вы сможете доехать полным составом за короткое время!

В кармане уже нечему было звенеть, редкие монетки не могли встретиться, но я всё равно спросил:

— Сколько?

— Да всего пять серебряных!

Всего. Конечно, всего! Только у меня эти пять серебра и остались! Но я уже решил, что сегодня делаю ставку всё против ничего. Поэтому только обречённо махнул рукой:

— Давай свои телеги.

Извозчик мигом пригнал обещанное, рабы быстро погрузились, и мы тронулись. Солнце припекало, я переместился по тюкам под козырек повозки. В голове было пусто, но где-то внутри горела надежда. Вскоре мы минули холм, и открылся вид на рудники. У меня что-то заныло в груди, рефлекторно прижал руку к месту, где быстро заколотилось сердце. Это мой последний шанс. Я должен справиться.

Я одним из первых выбрался из повозки и уже со стороны наблюдал, как выгружаются рабы. Моё внимание сразу привлёк тот самый раб-командир, которого я про себя окрестил львом. Оказавшись на земле, мужчина аккуратно, буквально с рук на руки перенял и осторожно вытащил с телеги беловолосую «принцессу». А я в этой суматохе совсем забыл о её существовании, и теперь испытывал досаду от того, что надо было сообразить раньше и предложить ей ехать в моей повозке, а не с остальными в телеге, которую по ухабам дороги таскало только так. Хотя… Я не был уверен, что «лев» позволил бы мне это.

Но сейчас было очевидно другое: девушка находилась в крайней степени истощения, её тонкие ноги подрагивали и подгибались, неспособные выдерживать даже собственный вес небольшого тела. В один момент тусклые глаза принцессы закатились, она чуть не упала, но стоявшие рядом мужчины тут же подхватили, легонько похлопали грубыми ладонями по щекам, возвращая её в чувства. Так странно было видеть, как матёрые воины сверкают глазами, полными беспомощной ярости. Их руки были способны крошить камень, но не могли помочь одной хрупкой девушке.

А я готов был сам себе подзатыльник отвесить: пытаясь думать обо всём и сразу, упустил один очевидный момент — рабы были голодны и истощены. Я же, умник, притащил их на тяжёлые работы, даже не удосужившись накормить. А что было бы, если б отправил их сюда пешком…

Прошагал до повозки, из которой выбирались последние рабы, украдкой глянул на мешки с провизией. И был приятно удивлён: ни на одном из них не была повреждена продажная печать. А ведь спокойно могли в пути вынуть пару краюх хлеба или отщипнуть от кругов колбас — сложно было бы их винить. Нет же, впивались голодными взглядами, но не тронули ни одного мешка. Даже для своей оберегаемой принцессы. И это обнадёживало.

Однако стоило начинать разбираться с этим вопросом.

Я ухватился за края телеги, подтянулся и запрыгнул на подножку. Оглядел скопление сваленных друг на друга мешков, схватился за вершину одного из них, дёрнул, прикидывая вес и… остановился. Выдохнул, усмехаясь сам себе, вытер пот со лба.

— Арх, очнись, ты же больше не один, — пробубнил сам себе под нос, выпустил мешок и спрыгнул на землю, поднимая небольшое облачко песчаной пыли. — Надо думать шире.

Да и с раненной рукой, что продолжала противно ныть и, кажется, уже распухла, много я не натаскаю. Поэтому повертел головой, нашёл «льва». Тот, видя мой интерес к своей персоне, тут же приблизился.

— Как тебя зовут? — спросил я в первую очередь. Было бы странно называть его моим придуманным прозвищем.

— Никс, — пробасил тот, склоняя голову, чтобы нивелировать нашу разницу в росте. А он был выше меня примерно головы на полторы. Про разницу в ширине я вообще предпочёл бы промолчать.

— Раз ты у них за главного, то тебе и управляться. Слушай первый официальный приказ: мне нужно, чтобы ты распорядился об ужине. И да, к сожалению, времени у нас очень мало: сразу же после еды твои люди должны приступить к работе.

Услышав про приближающийся приём пищи, Никс сверкнул глазами, довольно ухмыльнувшись уголками губ. Замечание о скорой работе нисколько его не напугало.

Я хотел было отпустить мужчину, как вдруг заметил стремительно приближающегося к нам Оркиса. Решив тут же познакомить двух руководителей, махнул ему рукой.

— Знакомьтесь. Оркис — управляющий рудниками. Он введёт вас в курс дела и обеспечит работой. Оркис, — я указал развёрнутой ладонью на «льва», — это Никс, он руководит новыми работниками. Обрисуй ему ситуацию. Сегодняшней ночью нам предстоит многое сделать, — проговорил со вздохом и оставил мужчин разбираться дальше между собой.

А сам отошёл подальше, чтобы им не приходилось на меня оглядываться при разговоре. Всё равно, кроме как обозначить сроки, с меня тут толку мало. Заметив движение боковым зрением, повернул голову и проследил за тем, как извозчик отправил своих коллег с телегами в обратный путь: рабы уже сгрузили мешки с провизией на землю. Что, кстати, не дело. Надо будет с Оркисом обсудить вопрос хранения продуктов. За них приличная сумма плачена, нельзя, чтобы продукты пропали.

Сам же извозчик привычным движением опустил козырёк старой потрёпанной фуражки на глаза и прилёг в повозке: я оплатил целые сутки, а потому его рабочий день продолжался.

Между тем рабы уже споро расчистили небольшую площадку около сторожки и вовсю разводили огонь из натасканных с округи веток. Маленькое кладбище за дощатым зданием их нисколько не смущало, мужчины не обращали на него внимания. Загорелые тела блестели от пота, но рабы и не думали просить отдыха: в первую очередь всем хотелось перекусить. Я бы и сам не отказался чего-нибудь пожевать, но сейчас было не до того.

Костёр разгорелся, на него поставили старый большой закопченный котел, который откуда-то притащил Оркис. В чёрную ёмкость тут же полилось масло, сверкающее в свете заходящего солнца, а через минуту туда же отправились куски не самого лучшего, но всё-таки мяса, овощи, специи. Пусть с последним было туговато, но я всё равно прикупил парочку, дабы добавить вкуса и запаха нашей нехитрой снеди.

Над площадкой поплыл приятный аромат готовящейся пищи. Оркис на пару минут отлучился, видимо, рассказывая новости местным. И объясняя, что распространяющийся запах и про их честь тоже. Пока он ходил, я обдумывал наше ближайшее будущее. Когда мужчина вернулся, тут же подозвал его жестом, коротко поморщившись от боли в раненой руке: забылся и попытался задействовать более привычную правую, однако быстро передумал.

— Оркис, продукты не экономить, — строго наказал я. — Еду заготовьте, чтобы не приходилось вот так работу прерывать и кому-то стоять у котла, пока остальные ждут. Обеспечьте строгие посменные приёмы пищи, и, особенно, воды. Работать на рудниках придётся без больших остановок, времени у нас до завтрашнего полудня.

Я только закончил говорить, как рядом с нами как будто из неоткуда вырос Никс:

— Ознакомился с планом работ, господин, — последнее слово далось ему с некоторым трудом. Мужчина неуверенно пожевал губами, после чего всё-таки продолжил: — Мы всё сделаем как надо. Но вы должны понимать: мои люди устали. Да и не развернуться всем в шахтах: глянул уже, пространства там недостаточно.

Я сощурился, понимая, что просто так без какого-либо своего варианта развития событий мужчина бы не подошёл.

— И что ты предлагаешь? — спросил, одобрительно кивая, чтобы раб смелее рассказывал свой план, который судя по бегающим глазам, точно был.

— Думаю, что стоит отправить после ужина в шахты половину мужчин, что сохранили больше сил, а вторую положить спать. Часов так четырёх хватит, потом поменяем их местами.

Я задумчиво почесал мокрый от пота затылок и согласился с необходимостью и разумностью такого предложения.

— Согласен, действуй, — скомандовал, давая разрешение.

Никс тут же как-то по-особенному свистнул, и вся группа новых рабов пришла в движение. Причём не хаотично, а слаженно: по рукам пошли откуда-то взявшиеся деревянные плошки, в которые большим черпаком тут же стало раскладываться что-то вроде рагу. Мужчины в строгом порядке передали наполненные чашки определённой группе, которая тут же приступила к трапезе. Как я понял, это были рабы из первой отобранной Никсом партии, как самые выносливые.