А Никс всё так же не двигался с места, я уже хотел повторить приказ, как вдруг его дёрнул за руку один из воинов, что был явно старше своего командира. Он приподнялся, чтобы приблизиться к уху более рослого Никса и что-то проговорил на незнакомом мне языке. Я не стал прислушиваться: что бы этот человек ни сказал, если результатом будет отход воинов, то именно это мне и было нужно. Никс резко окинул меня цепким взглядом с ног до головы и с явным усилием над собой сквозь зубы отдал приказ своим воинам:

— Все в клетку, живо!

Остальные мужчины не разделяли метания командира, они оперативно добежали до лифта и повскакивали на платформу. Последним на деревянное полотнище встал Никс, продолжая сверлить меня взглядом. Самый горластый из них прокричал сигнальное слово рабу наверху, и клетка начала медленно подниматься.

Я же перевёл взгляд на червя и пришёл в ужас от собственной идеи. А если не получится? Если всё, что я задумал, вообще не осуществимо⁈ Ведь я никогда на практике сознательно не пользовался этой странной энергией, что до сих пор бурлила внутри меня! Только вот сомневаться в себе было уже поздно, пути назад не было. Так что я закусил губу до крови и шагнул вперёд.

Лебёдка надсадно скрипела, цепь медленно ползла, поднимая клетушку. Слишком медленно, тогда как червь всё приближался ко мне. Его вновь раздавшийся рёв заставил пригнуться и заткнуть уши пальцами. Между червём и лифтом оставалось метров двадцать, и столько же было плошек с маслом. Понимая, что терять время нельзя, я сделал несколько шагов, стянул рукав камзола пониже на кисть и схватил через его ткань горячую маслёнку. Что было сил, метнул её в пасть. И тут же закашлялся от пахнувшей на меня вони.

Казалось, что огонь внутри чрева не наносил никакого вреда огромному монстру. Червь полз, толчками сокращая расстояние. Он был зол, его туша двигалась в непривычно узком месте. Твёрдые горные породы, что составляли стенки штрека, замедляли гиганта, не давая развить полную скорость, царапали его прочную шкуру. Но даже при этом он продолжал неумолимо приближаться.

От очередного высокочастотного рыка исполинского червя у меня заложило уши. Рефлекторно махнув рукой, коснулся головы, проверяя, не потекла ли кровь, но пока кожа на ладони блестела только от пота. Я отступал, продолжая метать горячие плошки. Одну уронил, обжегшись. Не спасла даже плотная ткань камзола. Пролитое масло тут же занялось чадящим пламенем. Я отпрыгнул, уплотнил «прихватку» и кинул следующую плошку, забывая про боль. Червь прополз по открытому пламени, даже не заметив его.

Когда у меня в распоряжении осталось только три плошки, позади вдруг раздался грохот: упала клетка лифта.

— Барон, делай, что ты там хотел, и прыгай! Мы вытащим! — раздался приглушённый голос Никса.

Точнее, он-то скорее всего орал во всю мощь лёгких, но я его слышал как будто сквозь воду. Червю до меня оставалась лишь пара метров. Сконцентрировав разряд, попытался выпустить его наружу, выставляя подрагивающие руки, но магия не подчинилась. Точнее, энергия начала скапливаться где-то в районе ладоней, мне даже показалось, будто между ними промелькнула молния, но какого-то мгновенного эффекта не было.

Понимая, что мне нужно ещё время, я запрыгнул на платформу, которая тут же со скрипом поползла вверх. Схватившись за перила, скривился и ругнулся: раненная рука так не вовремя решила напомнить о себе, подламываясь от боли. Но, сжав зубы, залез на ограждение, перебрался на корпус решётки, а затем и на саму цепь. Обхватил толстые металлические звенья руками и ногами и буквально пополз по отвесной цепи, на всей возможной скорости стремясь выше. Уже через пару мгновений плечи заныли от непривычной нагрузки, я держался почти одними ногами.

— Если выживу, поставлю себе памятник, — прошептал, кое-как выдыхая воздух: напряженные мышцы всего тела мешали нормально дышать. Раненная рука уже горела и, кажется, кровоточила, но и на это я запретил себе обращать внимания. Подумаю позже. Если будет ещё, чем думать!

Моё медленное продвижение подстегнули натягивание цепи и раздавшийся внизу громкий хруст: червь дошёл до клетки и начал банально жрать деревянную платформу, затем в его пасти начала исчезать и металлическая клетка. Впрочем, я рассчитывал на это.

— Барон! — раздался полный беспокойства крик сверху.

Кажется, это был голос Никса, но я уже ни в чём не был уверен — в заложенных ушах грохотала кровь. Не обращая внимания на чужие крики, я продолжал подниматься, преодолевая метр за метром. Мой взбодрённый адреналином мозг выдал план, и я надеялся, что червь, пожрав платформу, заглотит и цепь. При удачном стечении обстоятельств, она попадёт ему между зубов, и монстр не сможет сразу её перекусить, банально толком не заметив из-за небольшого относительно диаметра пасти размера, и отправит прямиком в нутро.

Цепь подо мной задрожала, снизу раздался хруст, но натяжение не исчезло: червь, как и следовало, проглотил наживку, и стал тянуться вверх по шахте лифта. Это одновременно и радовало меня, и ужасало до дрожи.

Но как бы ни подстёгивал себя, чего бы от себя ни требовал, сил подниматься выше у меня банально не осталось. Поэтому я остановил свою бешеную гонку, закрыл глаза, стараясь отвлечься от окружающего грохочущего ужаса и концентрируясь только на натянутой цепи. У меня будет лишь один шанс, и неудача просто непозволительна.

— Пора, — прошептал я сам себе, и улыбнулся напоследок. Видел бы меня сейчас отец, чтобы он чувствовал? Гордился? Досадовал на мою глупость? Мама бы точно в обморок грохнулась. Какие глупые мысли лезут в голову…

Попытался возродить в памяти те ощущения, которые наполняли меня в случае с кнутом толстого борова, что располосовал мне руку менее суток назад. Для этого не пришлось слишком сильно напрягаться: сейчас меня переполняла гораздо большая, чем тогда, ненависть к сурховому монстру, одним лишь своим появлением порушившему мне все планы, которые только-только начали работать, обеспечивая моё будущее! При этом бешеный адреналин буквально тёк по венам, наполняя тело, перемешиваясь со злостью, составляя ту страшную гремучую смесь, что порождала в теле энергию, требующую срочного выхода.

Открыв глаза, я увидел заплясавшие вокруг меня ослепительно яркие белые молнии. На мгновение они окутали меня, словно кокон, полностью лишая зрения, а через секунду устремились по цепи вниз.

Раздался страшный рев, перешедший в агонистический визг такой силы, что у меня напрочь отбило слух. Ослабшими пальцами я из последних сил держался за цепь, зафиксировав ступни в отдельных звеньях. Но вдруг цепь натянулась до состояния струны. Ощутимый хлёсткий удар по всему прижавшемуся к цепи телу: и вот я ощутил себя абсолютно невесомым. На мгновение как будто повис в воздухе. Это был момент, когда толстое железное звено щёлкнуло, разрываясь: цепь лопнула на пару метров выше того места, где завис я.

Ничего толком не видя и не слыша, ощутил стремительный поток ветра в лицо и осознал, что, всё ускоряясь, лечу вниз. Даже не успел толком осознать чудовищность произошедшего и стремительное приближение неизбежной смерти, потому что нечто тяжёлое и острое ударило меня по голове. Я закрутился, потерялся в пространстве, уже не понимая, где верх, а где низ. Прилетевшая мне навстречу земля окончательно отправила моё сознание в спасительную, лишённую страха и боли темноту.

Ночь опустилась на город, стихли звуки, приглушились ярки светильники. Асил зашла на кухню, отбросила полотенце, которым вытирала руки. Белокурая гостья, привезённая господином, была наконец устроена в комнате на втором этаже. С девчушкой пришлось повозиться, успокаивая и убеждая в том, что здесь её никто не обидит. Но всё-таки в итоге она доверилась Асил, улеглась в кровать, закутываясь в одеяло как в кокон. И очень быстро заснула: изнеможение дало о себе знать в полной мере.

Асил зажгла несколько свечей и в мягком полумраке принялась за тесто: она поставила его доходить ещё до приезда господина, и сейчас оно как раз поднялось. Девушка перезаплела косу потуже, чтобы ни одной волосинки не попало в будущий пирог, завернула рукава и принялась мягко раскатывать тесто. Начинкой нынче служила свежая слегка подсоленная рыба, которую только днём выловили местные рыбаки.