Из подземелий мы выбрались к концу «божественной недели». Для нас как для посвященных пропускать главный религиозный праздник в году смерти подобно. О богах с Фридом я не решалась говорить, поэтому утром молча уходила и ни разу не напоминала фарату о необходимости посещать по праздникам храм своего божества.

Я свесила ноги с кровати, запустила пятерню в растрепанные со сна волосы. Нахмурилась. Куда бы не падал взгляд, он непременно натыкался на бардак. Вон, например, что сверкает на той сваленной в кучу одежде? Гребень? Одежда моя, гребень, понятное дело, Фрида. Непонятно другое — что заставило обычно аккуратного парня забить на уборку?

Обязанности в быту поделили честно. Он убирался, я таскала с кухни еду и относила обратно посуду. В обеденный зал никто из нас не спускался, мы почти всё время сидели в комнате. Правда по утрам я бегала по храмам, успевая посетить и храм Эгвы, и храм Лии. Иногда сворачивала на центральную площадь, где сейчас расположилась ярмарка, ходила вдоль рядов и всегда возвращалась с пустыми руками.

Хотя деньги у нас теперь были. Дриада забрала «лист» в тот же день, вместе с ним карту подземных городов, и призналась, что не особо надеялась на наше возвращение. За недоверие она откупилась здоровенным мешком серебра, в котором мы насчитали аж четыре сотни монет. Вопрос о банке оставался актуален.

Через полчаса дверь распахнулась и в комнату зашел Фрид. Вернее, неловко протиснулся. Правой рукой он прижимал к себе большое напольное зеркало, в левой держал поднос с чашками и чайником. На плече парня висела белая тряпка. Фарат поставил зеркало слева от двери, подвинул к кровати чайный столик и решительно смахнул свитки и склянки на ковер.

— Выспалась? — Фрид улыбнулся, глядя на мою помятую физиономию, и протянул полную чашку чего-то ароматного, — Выпей, станет легче. Ты весь день проспала. Слушай, а ты не заболела? Нормально себя чувствуешь?

Я смахнула его ладонь со лба и отпила глоток из чашки. Не чай, какой-то отвар. М-м, пахнет мятой.

— Нормально. А пожевать чего-нибудь ты не принес?

— Теперь верю, что с тобой всё в порядке, — хмыкнул он, вынимая из кармана плаща небольшую коробку печенья, — Я, кстати, закончил артефакт. Посмотреть не хочешь?

— Давай.

Фрид перенес зеркало в центр комнаты, повернулся ко мне спиной и снял плащ.

Рука, потянувшаяся к печенью, дрогнула.

— Иллюзия? — шепотом спросила я.

— Нет. Действие артефакта.

Я подошла ближе и замерла, разглядывая белую кожу, покрытую рубцами заживших шрамов.

Всё как обычно. Только крыльев нет.

Парень поднял руку, показывая широкий медный браслет на запястье.

— Он работает так же, как и мой плащ. Если его снять, крылья появятся снова. Часть плетения я подсмотрел в эльфийских свитках, кое-что подсказал Элай, но браслет я сам создал. Здорово, да?

— А зачем это?

— Во-первых, надоело вечно в плаще ходить. Во-вторых, безопаснее для окружающих — точно никто не порежется, случайно дотронувшись. И никто не увидит сами крылья, — он посмотрел на меня через плечо, улыбнулся, — Я привык прятаться. Вот придумаю артефакт, который скроет мою ауру от магов и буду спать спокойно.

Я провела кончиками пальцев по коже, коснулась лопаток, откуда должны расти крылья.

Ничего нет. Обычная спина. Невероятно…

Фрид вздрогнул, повел плечами.

— У меня руки холодные? — спросила я, делая шаг назад.

Фарат кивнул. Поднял с пола упавшую тряпку, при рассмотрении оказавшуюся рубашкой, и стал медленно застегивать пуговицы.

Пока он одевался, я успела выхлебать три чашки отвара, съесть всю коробку печенья и вкратце рассказать свой сон. Фрид спокойно выслушал, после чего спросил:

— Почему не спросила кто всё это время мешал тебе? Или почему твоя магия не проснулась?

Потому что забыла. Так бывает: в голове куча вопросов, а когда неожиданно обещают дать на всё ответы, невольно теряешься и на месте, где были вопросы, появляется пустота.

Я пробурчала нечто невразумительное, не желая отвечать. Впрочем, фарат и не настаивал — он вновь уткнулся в зеркало, поворачивался то одним боком, то другим и видимо никак не мог привыкнуть к новому облику.

Сейчас он выглядел как человек. Худощавый, высокий, в синих брюках и простой белой рубашке, длинные волосы фарат снова покрасил в черный и собрал в хвост на затылке. Я бы даже сказала, что Фрид похож на какого-нибудь лорда (издалека — пока вблизи не разглядишь шрамы, которых у неженок-дворян не может быть). Вообще в нем многое выдавало дворянина: безупречная осанка, манеры…

— Ты чего? — парень обернулся, заметив, что я его разглядываю.

Я хмыкнула и промолчала, отведя взгляд в сторону. Потом вновь повернулась и сказала:

— Сегодня последний день ярмарки. Говорят, будет весело. Давай сходим на площадь?

Моего энтузиазма Фрид не разделил, однако отпускать одну бродить по улицам отказался наотрез. Пока я переодевалась, фарат застилал кровать, упихивал свитки в сумку и не переставал ворчать — видите ли он не выспался, а из-за меня вынужден тащиться куда-то на ночь глядя.

Правда, ворчал парень недолго. Ночной город покорил и его. Как и я, он с открытым ртом смотрел на развешенные на фасадах магические фонари, горящие то красным, то желтым, то синим, вертел головой пытаясь услышать откуда идет музыка. В конце концов не выдержал, схватил мою руку, и мы помчались на центральную площадь.

Сначала нас понесло на ярмарку. Список вещей, которые нужно купить, меня немного пугал. Особенно тем, что большей частью списка была одежда. В Саите мы задержимся на какое-то время, поэтому обоим необходима (не побоюсь этого слова) приличная одежда. А в столице цены на неё будут заоблачными.

Теперь уже Фрид потешался, глядя на мое унылое лицо. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы найти компромисс. Я безропотно таскалась следом, молча стояла в стороне, когда он выбирал вещи и грызла какую-нибудь вкусность. Яблоки в карамели, кусок яблочного пирога, кусок вишневого пирога — парень не спрашивал куда в меня столько лезет. Ответ его вряд ли устроил бы: я никогда не была на ярмарках и страдала от любопытства — а вдруг здесь что-то особенное готовят?

Пришлось покупать вторую сумку, в ту, которую захватила я, купленные вещи не влезали. Себе Фрид приобрел три рубашки свободного кроя — белую, темно-синюю и черную, две пары брюк, новые сапоги и по моему совету нормальные ножны для меча. Когда возле прилавка со всякими гребнями и лентами фарат столкнулся с двумя молодыми горожанками, которые тут же стали таращиться на него как коты на крынку сметаны, я начала зевать и закатывать глаза. А когда беседа затянулась, протиснулась меж ними, сняла с пояса парня кошель и демонстративно ушла.

К сожалению, нашел он меня быстро.

— Зачем сбежала? — спросил Фрид, забирая изрядно потяжелевшую сумку. Это тоже для меня было загадкой — на кой ему нести сумки, если такая тяжесть для меня не тяжесть вовсе?

— Не могу слушать «щебетание», раздражает, — повела плечами я, — Вон женская одежда. Пойдем, посмотрим мне новые бриджи.

— А может платье?

Я покрутила пальцем у виска. Последний раз платья носила я лет в пять.

— Лучше свернем потом в оружейные ряды. Может, получится найти арбалет по некусачей цене.

Фрид только покачал головой, чем вызвал у меня улыбку.

Мой выбор одежды парню категорически не понравился. Фрид считал, что для столицы нужно выбрать что-то дорогое и нарядное, я же настаивала на спокойных тонах и умеренной цене. Призрак арбалета не давал покоя и потому я берегла каждый медяк. В итоге купили легкие туфли, две белые рубашки, две пары штанов и жилет.

Мы договорились встретиться с Фридом возле оружейных рядов и разошлись. Фарат побежал обратно на постоялый двор относить наши покупки, я же осталась его дожидаться.

Вернулся он быстро, почти молниеносно. Закрыл нас магическими щитами и потащил меня в толпу. Остаток ночи прошел весело — мы танцевали, пели, прыгали через костры, что-то пили (вроде это был сидр), на потеху народу участвовали в разных соревнованиях — по стрельбе из лука, метанию кинжалов и перетягиванию веревки. Вернее, Фрид молча таскался за мной, наблюдал и отнекивался, если я его звала участвовать.