Жар исчез так же быстро, как и появился. Часть его остатков сосредоточилась в голове, щеки жгло с невероятной силой.

— С чего такая забота? — хмурясь, спросила я и попыталась выскользнуть. Безуспешно.

Фрид ответил абсолютно спокойно, словно ему не приходилось удерживать меня.

— Я уже объяснял. На меня идет охота. Отбиться не смогу, поэтому мне нужен тот, кто доставит меня к ведьме. Она вылечит меня, в каком бы состоянии я бы не находился. Нужно только сбросить вампиров с хвоста. Или прибыть в Бепас раньше.

— Зачем вампирам ты? — я шумно выдохнула и моргнула, глядя на настоящее облачко пара. Моргнула ещё раз. Облачко исчезло. Посмотрев туда, где оно было, я хихикнула. Чудеса-а…

— Тебе определенно нельзя пить, — парень с тихим смешком убрал спутанные пряди с моего лица, затем ответил уже серьезнее, — Вампиры могут использовать только магию крови, им для ритуалов нужна кровь либо людей, либо фаратов. Конечно, людей достать проще, но наша кровь сильнее — например, для ритуала человеческой крови требуется семь литров, а крови фаратов хватит меньше литра. В Дроум вампиры не сунутся, да и зачем, если есть я — единственный в Креите фарат. К тому же необученный.

— В смысле необученный?

— Меня изгнали двадцать лет назад. Я не успел ничему научиться. Поэтому мне нужна ты. С твоей помощью доберусь до города быстрее и у меня появится хотя бы призрачный шанс выжить. Кстати… Я давно хотел спросить кое-что о том ритуале… Обычно ритуалы на крови не проходят без последствий, да и силу не получить просто так.

— Последствия, говоришь… Я легко отделалась — корни известного растения лиймы стали для меня ядом. Правда, это не всё, как оказалось. Кровь демонов проявится в моих детях, то есть они уже не будут людьми, однако их отец должен быть сам полукровкой, либо нечеловеком. Старейшина сказал, что или так, или я никогда не смогу иметь детей.

— Прости, — тихо прошептал фарат, — Это было слишком бестактно. Я должен был догадаться, что лезу не в свое дело.

— Да ерунда. Одно время я думала, что, когда проснется магия, всё исправится само собой. Потом выбросила из головы мысли об этом. Ведь магии нет… — я развела руками и ойкнула, почувствовав легкую боль.

— Ну что я тебе говорил… — парень вздохнул, вытянул ладонь из-под плаща, покопался в сумке и стал аккуратно протирать неглубокую царапину кусочком пропитанной зельем ткани, — О магии не думай. Дар у тебя точно есть.

— Ага. Дар влипать в неприятности, например…

Фрид хмыкнул и продолжил заматывать раненую кисть. Я не сопротивлялась, и зевая, положила на его плечо голову. Веки слипались, и несмотря на все попытки битву со сном я проиграла.

Четыре часа спустя я сидела на краю, свесив ноги между перилл, и с самым недовольным видом грызла яблоко. Сон у меня всегда был чутким, я мгновенно вскакивала во все оружии от любого подозрительного шороха поблизости, но это… Это ни в какие рамки!

Мое невезение переходит все границы. Едва заснула, тут же кто-то из толпы начал храпеть. Я пыталась не обращать внимания, но тщетно. Фрид спокойно спал и держал меня крепко, потому очень удивился, увидев с утра мою злобную физиономию с заспанными глазами. Парень настоятельно попросил не пить снотворное и завалился обратно, отпустив меня.

Отсутствие сна не лучшим образом сказалось на настроении. Я безошибочно нашла виновника и, разбудив его, вежливо попросила придумать к следующей ночи решение проблемы, иначе он рискует не проснуться наутро. Медальон на моей шее для мужчины оказался красноречивее угроз. Вряд ли он испугался, но обещания раздавал весьма искренне.

Поесть я пыталась дважды. Первый раз проклятая лодка подпрыгнула и мой завтрак скрылся в волнах. Второй раз коробка осталась в руках, а еда от кульбитов парома почти вся высыпалась. Только на третий раз удалось удобно сесть и, оглядываясь и выжидая, позавтракать.

Виски ныли, прошлая ночь вспоминалась с трудом. Вроде ничего такого я не сказала, только пыталась развести фарата на ответы своим многочисленным вопросам. Порой казалось, что Фрид знает обо мне куда больше, чем я знаю о нем. Старейшина учил во всем быть на шаг впереди, однако я воин, а не разведчик и выведывать информацию не умею.

Народ понемногу начал просыпаться. Люди сновали туда-сюда, выжимали мокрые плащи, переругивались. Румяная женщина делилась с соседями желтыми грушами, двое мужчин с арбалетами за спинами разглядывали небо и обсуждали получится ли настрелять дичи на завтрак. Похоже, их нисколько не смущало, что на палубе нельзя разжигать огонь.

От вчерашней простуды осталось одно воспоминание. Слабость прошла, меня не знобило, и горло не болело совсем. Правда, слабый ветерок, тянувшийся за паромом, заставлял ежиться. Пожалуй, для полного выздоровления стоит посидеть в тепле ещё одну ночь.

Одежда после ночевки под непромокаемым плащом осталась сухой, но сильно помялась. От влажности пряди завивались и торчали во все стороны. Проклиная на чем свет стоит свои длиннющие волосы, я битый час распутывала их с помощью гребня и пыталась половчее подвязать, скопировав прическу фарата. Получилось не очень.

Фрид спал, будить его я не стала. В конце концов он ранен, ему нужно больше отдыхать, а он носится со мной как с маленькой. Я хмуро посмотрела на перемотанную правую кисть. Это просто царапина, стоило ли вообще на нее тратить время?

Размахнувшись, запустила в сторону берега огрызок яблока. Он описал красивую дугу и плюхнулся в воду, не преодолев и половины расстояния до земли.

Пейзаж здесь однообразен. По обеим сторонам берега заросли камышом, деревья тут другие — тоньше, изящнее, с длинными веточками и листьями нежного зеленого цвета. О близости населенных пунктов ясно говорили одинокие пристани или реже пирсы, которые в вечнозеленом царстве выглядели словно из другого мира.

— Смотрите, смотрите! Там люди! — к периллам подбежала девушка и ткнула пальцем в левый берег. Пришлось спешно вскакивать и отходить подальше. Перилла не выглядят очень надежными, вряд ли выдержат, если вся толпа навалится на них разом.

— Что происходит?

Я обернулась. За спиной стоял Фрид и всматривался в даль. Парень зевал и чесал пятерней затылок.

М-да, у него волосы длиннее моих. И сейчас на голове не прическа, а гнездо. Обрадовать, что ли?

— Не знаю. Эти всполошились чего-то, — пожав плечами, я всё же указала на «прическу», — Знатное зрелище.

Фарат попробовал вытянуть пальцы, застрял в спутанных волосах и выдал длинную тираду на неизвестном языке. Я усмехнулась и направилась к сумкам за вторым яблоком, когда услышала истошный крик:

— Магия! Это магия!

Не сговариваясь, мы с Фридом кинулись к периллам. Изо всех сил напрягая зрение, я увидела крошечные фигурки людей. Одна застыла у самой воды с воздетыми к небу руками.

А прямо на нас летел шар цвета багрового пламени. Он едва-едва касался волн и размерами мог поспорить с хорошим амбаром.

Внутри всё похолодело. Шар врежется в судно примерно через две минуты.

Повернувшись, я увидела исказившиеся в ужасе лица. Кто-то упал на колени и стал молиться. Выскочил капитан. Заметил шар, побледнел и упал без чувств.

Магия… Тут я бесполезна. Зато знаю, кто может помочь.

— Фрид, сделай что-нибудь! — я вцепилась в руку фарата.

Парень опустил на меня взгляд, поджал бескровные губы и как в бреду зашептал:

— Я не умею… Я не смогу… Не смогу растянуть щит так сильно… Не смогу отбить…

— Фрид!

Он вздрогнул, посмотрел на свои трясущиеся руки и кивнул.

Всё произошло за доли секунды. Вот фарат подбегает к краю, вскидывает руки и сияющий словно алое солнце шар замирает.

Паром заваливается на бок. Порыв ветра отшвыривает всех, я едва успеваю зацепиться за почти вырванную доску палубы. Пламя ревет, жар стягивает кожу.

Кто-то кричит и следом тишина. Секунда, две. Открываю глаза, встаю с пола и оглядываюсь.

Паром знатно потрепало. Края оплавились, часть людей попадала за борт, самые ловкие успели уцепиться за перилла с правой стороны.