* * *
Я, когда гулял по Риму,
Думал, смерть промчится мимо.
Так и есть: безумный скутер
меня с кем-то перепутал!
* * *
Чуден Тибр при тихой погоде.
Редкая птица не долетит до середины Тибра.
* * *
Жена моя жизнь! Я сегодня до боли
люблю со стаканом Frascatti стромболи.
* * *
От Via Condotti до Via del Corso
гуляют подростки огромного роста.
А два переростка с усами под носом
несут в остерию с лазаньей подносы.
* * *
От Piazza di Spagna и Piazza Navona
колонны гуляют до Piazza Colonna.
* * *
Вдохнёшь с наслажденьем Partagas Maduro,
воскликнешь: о небо, о пицца, о Nastrа Azzuro!
* * *
На ухо шепну ей с улыбкой несмелой:
на ужин хочу баклажан с Рortabella.
О, беладонна, о Донна, о Белла…
* * *
Я вижу воочью в бессонные ночи
моих итальянок порочные очи!
* * *
Внутри Колизея, где мёртвый песок,
лежит недоеденный пиццы кусок.
* * *
Трамвая безумные дуги,
бездонная пасть переулка.
Я остановился, не веря:
я снова иду по Трастевере.
* * *
Японские лица на Piazza Venezia.
Скучает полиция, клацают блицы.
* * *
Ottaviano, Lepanto, di Spagna,
Cavour, Barberini, Cipra, Anagnina.
O, metropolitanа, metropolitanа!
* * *
На стенах капелл у рассветного моста
влажнеет в озёрах текучего воска
бесшумно хрустящая охры короста.
* * *
Флоренция. В воздухе мята и сера.
Мы курим и смотрим на зуб Бельведера.
* * *
Сухая жара, подъём обожжённый.
Сестра-неразлучница неосторожно
сосуды засохшие тронет тревожно.
О, римского мусора запах безбрежный…
* * *
В галерее Боргезе
мрамора грозди
растаяли в пасти
трёхглавого монстра.
* * *
На каменном дне у Святого Петра
я в небо пустое глядел до утра.
* * *
Мы жили когда-то в Castel Gandolfo.
Над озером плавало лёгкое облако.
Я – в Рим по делам, и утренний поезд
сквозил через рощи седеющей проседь.
* * *
По Via Vittorio Emmanuele
проходит дождь, как дрожь листвы.
Толпится паства у капеллы.
Но все войти и не успели,
пока сырой асфальт остыл,
пока не развели мосты.
* * *
Напротив Трастевере – там жили евреи —
там ветер гуляет и хлопают двери.
* * *
У Villa Borgese любитель аскезы
смотрел на короткие юбок отрезы.
* * *
По Via Veneto проходит Бернини
и в сумке Versace несет мандарины.
На нижней ступени стоит Караваджо,
глядит на витрину, и взгляд его влажен.
* * *
На улицах Рима идёт пантомима,
но не дано нам ни имени мима,
ни мнимо летящего мимо нас мига.
* * *
На Piazza del Popolo мраморны лбы,
в застывшем броске непомерные львы.
На Piazza Rotonda – челюсть Агриппы.
* * *
Так и живём: от Нерона к Декамерону,
и стонет Виери под рёв стадиона.
* * *
Ночами бесшумно, как римские кошки,
безглавые статуи мчатся сквозь рощи.
* * *
Здесь каменных улиц прокрустово ложе.
Мы были тогда на субботу моложе.
* * *
Бездонно-прямая прочерченность линий
от Ватикана до Муссолини.
* * *
Справа охра, слева охра, всюду мутная вода.
На Isola Tiberina я останусь навсегда.
* * *
Я выпил негрони на Piazza Navona.
Я выпил кампари на Via del Corso.
Там тяжким крестом
улиц ранней застройки
раздавлен волчицы
обугленный остов.
* * *
На поезде римском мы поехали к Остии
на пляже размять эмигрантские кости.
Там жили всё лето ни шатко ни валко
в квартирке с балконом три юных весталки.
* * *
Мы прожили тихо на Via Margutta
полжизни и съехали солнечным утром.
Короткие вечные расставания
у лестницы в небо на Piazza di Spagna.
* * *
Рядом piazza, слева пицца,
напротив серые глаза.
После неизбывной смерти
погляди потом назад.
Venerdi Santo
У излучины Тибра – карабинеры.
Первый седер. Тяжкие символы веры
прикрывают сердца и свисают с плеча.
Безносые цезари и химеры
бесстрастно молчат.
Пятница. Словно замкнувшийся круг.
Вечереет. Пиццы волнующий дух
обещает и ноздри тревожит.
Солнце низко. Прохожие всё же зайдут,
но всё реже, кто сможет.
Десять старцев.
Альцгeймеров полный синклит.
Колоннадой секретная служба стоит.
Опущены жалюзи к ночи.
Старуха бездомная у стены
на глазах растворяется,
видно, во сне
крестится и бормочет.
