– Только боссу. Хотя, думаю, теперь это не имеет значения, ведь он мертв.

Его слова застали меня врасплох – сердце заколотилось в груди.

– Неужели я его убила? Боже мой, я его убила?

Я внезапно перестаю гордиться собой. Я выхожу из себя и с круглыми от ужаса глазами молю Коннора сказать мне, что я никого не убивала. Ну, а если это и так, то у того парня был пистолет, так что я, вероятно, отделаюсь самообороной… Но все же… У меня даже нет растений, потому что я чувствую себя виноватой, когда забываю их полить, и они умирают на моем подоконнике. Я люблю своих собак, потому что они никогда не позволят мне забыть или игнорировать их.

Я определенно буду испытывать огромную вину, если убью человека, ударив его старой статуей какой-то кривой женщины. Вспомнив об этом, я смотрю на каменную фигурку на сиденье рядом и отодвигаюсь от нее еще на дюйм, как будто она может взлететь в воздух сама по себе и огреть меня по голове.

– Нет… ты не убивала его. Не думаю. – Коннор пожимает плечами, как будто это не имеет значения. – Он дышал, когда мы уходили, и Хантер сохранит ему жизнь. Возможно.

– Возможно? – повторяю я в пустоту.

Коннор смотрит мне в глаза через зеркало заднего вида.

– Если кому-то и суждено умереть, я бы предпочел, чтобы это был он, а не ты.

Может ли разговор о смерти и убийстве быть романтичным? Видимо, да, потому что я таю.

– О, это так мило.

– Perra loca, – шепчет ХП.

– Следи за языком, – предупреждает Коннор.

Я не знаю, что он сказал, так как единственные два слова, которые я знаю по-испански, – это тако и начос.

ХП поднимает руки в знак извинения.

– Офицер… как его зовут?

– Картер, – без промедлений отвечает ХП. – Джакс Картер.

Я задыхаюсь, и Коннор снова ударяет кулаком по рулю.

– Вот сволочь!

– Я уже говорила, что ненавижу этого парня? – рычу я сквозь стиснутые зубы. – Он настоящий Дерьмодемон.

– Кто? – переспрашивает ХП, и я не могу сдержать ухмылку. Я не знаю испанского, а он не знает языка Поппи.

– Дерьмо плюс демон… Дерьмодемон.

ХП фыркает, прикрывая рот рукой, но кивает в знак согласия.

Я снова смотрю на Коннора. Я знаю больше, чем он думает, но не могу сказать ему об этом, пока мы не останемся одни.

– Что будем делать? Нам нужен план.

Коннор не сводит глаз с дороги. Он едет окольными путями, чтобы обезопасить наши задницы, но я точно знаю, что мы держим путь к дому.

– Я пока думаю.

– Пока ты думаешь, можем мы поехать домой? Орешек и Сок хотят справить нужду.

Он ничего не говорит, но дает по газам, что для меня много значит. Возможно, он тоже беспокоится о щенках.

ХП поворачивается и смотрит на меня, нахмурив брови, пытаясь сообразить, что к чему.

– Английский – не мой родной язык. И даже не второй. Но ты сказала «ореховый сок»? Это значит… ну…

Я смеюсь над неуклюжим вопросом. Да, меня не каждый сможет понять.

– Это два моих померанца. Их так зовут. В те времена их имена показались мне забавными. Возможно, в этом была замешана бутылка вина. А поскольку я по пьяни купила специально выгравированные бирки с именами, они так и прижились.

ХП смотрит на Коннора, еще более озадаченный после моего вполне разумного объяснения.

– Это твоя женщина? – Он бормочет что-то по-испански, отчего Коннор сжимает челюсти, и ХП вздыхает.

– Да, – рычит Коннор. – Она моя женщина, так что следи за своим гребаным языком.

Пещерный тон Коннора воспламеняет все мое тело. Обычно – особенно на страницах книг – я похожа на романтичную Золушку, которая встречает прекрасного принца. Ни один из моих героев не отличается грозным, собственническим, мудаковатым характером, но я определенно переосмыслю своих главных героев. Уже слишком поздно менять персонажей и сюжетную линию «Грейт-Фоллз», но, может быть, я использую последние несколько глав, чтобы представить нового персонажа, немного страдающего от мудачества.

– Ты такой сексуальный, – мурлычу я, наклоняясь вперед, чтобы обхватить Коннора сзади. Ремень безопасности дергает меня назад, и мне приходится довольствоваться лишь прикосновением к плечу. – Я уже говорила?

Я чувствую, что ХП смотрит на меня так, будто я сошла с ума, но мои глаза прикованы к Коннору. Его взгляд перемещается на зеркало заднего вида, и он улыбается. Вернее, улыбаются его глаза. Губы не приподнимаются, но я точно знаю, что ему нравится, что я считаю его сексуальным, потому что золотые искорки в центре глаз вспыхивают, как огонь. Я передвигаю ремень, чтобы снова наклониться вперед, приподнимаюсь с сиденья и прижимаюсь губами к его щеке.

Одна из его рук покидает руль и обхватывает мою голову. Он поворачивается, чтобы поцеловать меня в губы, но прежде, чем они соприкасаются, я ругаю его сквозь улыбку:

– Так-так, мистер! Мы в первую очередь за безопасность, так что следи за дорогой. Нельзя в момент побега попадать в аварию.

Он рычит, когда я отстраняюсь и пристегиваю ремень, но снова кладет руку на руль.

– Ты меня в гроб загонишь, – стонет Коннор.

– Вот так мы и понимаем, что это настоящая любовь. У нас с женой так же, – смеется ХП. – Один мудрый человек однажды сказал… если ты хотя бы немного не боишься своей женщины, значит, она не та самая.

Коннор фыркает.

– Ты боишься свою жену?

– Еще как, – без раздумий отвечает ХП. Оглядываясь на меня, он сводит большой и указательный пальцы на расстоянии сантиметра друг от друга, но медленно отдаляет их все дальше и дальше, пока не разводит руки в стороны, как будто измеряет рыбу. Его смех громче и глубже, теперь он исходит из его живота. – Ты тоже его держишь в ежовых рукавицах?

– Стараюсь изо всех сил, – хвастаюсь я, надуваясь и стараясь выглядеть как можно более авторитетно. – Твоя жена, похоже, мой человек. Может, нам стоит познакомиться?

Коннор весело прочищает горло, но тут же возвращается к делу.

– Забыла что-то, Поппи? Сначала нужно выяснить, что делать с Картером.

Моя улыбка исчезает, когда маленький кусочек нормальной жизни пережевывается ситуацией, в которой мы оказались.

– Фу, не напоминай мне о нем. Он мгновенно портит хорошее настроение.

– Вот почему нужно с ним разобраться, – повторяет Коннор, включая поворотник, чтобы сделать предпоследний поворот на пути домой. – Чтобы тебе больше никогда не пришлось хмуриться.

Я все еще не убеждена, но верю в него и в свое сердце. Мне просто не терпится увидеть, какого туза Коннор припрятал в рукаве.

Мне не очень хочется приводить такого человека, как ХП, в дом Поппи, но она права насчет собак. Они, вероятно, разрушат дом, если их долго игнорировать. Как только мы подходим к двери, щенки начинают лаять и царапаться в предвкушении.

– Да, мои детки, – зовет Поппи, слегка пританцовывая. – Мамочка идет. Попридержите свои мочевые пузыри еще минутку!

Она отпирает дверь, и два белых помпона проносятся мимо наших ног, нарезая круги по траве, прежде чем Орешек приседает в своем уголке. ХП издает удивленный возглас, переходящий в смех.

– А, я понял… Ореховый сок.

Поппи поправляет его, указывая на одну собаку, а затем на другую:

– Орешек и Сок.

Сок находит свое место. Он больше похож на делового бродячего писаку. Как только он закончил, оба рысью забегают в дом, готовые к угощению от Поппи.

Пока она кормит своих монстров, я жестом приглашаю ХП сесть на диван. Он садится медленно; ноги его напряжены, локти упираются в бедра, чтобы быстрее встать, если понадобится. Он готов бороться за жизнь, сражаться со мной или с любым другим, кто угрожает ему или его семье. Это я точно уважаю, потому что готов сделать то же самое.

Но если разговор пойдет так, как я надеюсь, до драки дело точно не дойдет.

ХП бросает на меня настороженный взгляд, все еще не расслабляясь.

– Все ли у нас… хорошо, друг мой? – осторожно спрашивает он. – Никаких проблем?