Я показываю ему все еще звонящий телефон.

– Не смей отвечать! – кричит он.

Еще один звонок, я нажимаю на прием и на клавишу громкой связи. Приказы на меня никогда не действовали.

– Коннор, какого черта ты не отвечаешь? – раздается сердитый голос пожилой женщины.

Вид у парня куда хуже, чем после моего пинка по яйцам.

– Решил вообще не отвечать на мои звонки? Ты хоть видел, что я тебе написала насчет Кейли? Твоя сестра беспокоится за тебя.

Ага, теперь я знаю, как его зовут. И имя его сестры.

– Извините, пожалуйста, Коннор сейчас не может разговаривать. Что ему передать? – отвечаю я преувеличенно вежливым голосом, словно секретарша.

– Ой… не узнала. Вы, наверное, Скарлетт? – отвечает женщина. – Я постоянно твержу Коннору, что мы бы очень хотели с вами встретиться. Придете завтра на обед? Он же вам рассказал? А на свадьбу?

Я поворачиваюсь к Коннору, у которого неожиданно уязвимый и даже жалобный вид, хотя он и пытается при этом напустить на себя злости. Я усмехаюсь при мысли, что сейчас я на самом деле держу его за яйца. Он медленно качает головой и беззвучно выговаривает «нет».

– Скарлетт? – спрашиваю я в притворном недоумении.

Пауза, потом женщина медленно отвечает:

– Но как же… невеста Коннора.

Он в отчаянии кричит в ответ:

– Мама, я же сказал, что она не сможет прийти. Но я буду.

Даже это обещание дается ему с трудом. Честно говоря, я тоже слегка разочарована тем, что у него есть невеста по имени Скарлетт. Хотя, казалось бы, какое мне до этого дело. Да пусть себе забирает своего вора и врунишку на здоровье.

– Почему Скарлетт не может прийти? – шепотом спрашиваю я у Коннора.

Мы сердито смотрим друг на друга. Но я не собираюсь уступать ни пяди. Может, он и способен кинуть меня через плечо, как пушинку, но сейчас преимущество на моей стороне.

Мне так кажется ровно до той минуты, когда Коннор внезапно огибает кузов и, совершив бросок, которому позавидовал бы баскетболист, хватает меня за руку и пытается отобрать телефон. Мы вырываем мобильник друг у друга.

– Так в чем дело, почему Скарлетт не может прийти? – снова шепчу я.

– Потому что ее не существует. Я выдумал ее, чтобы мать от меня отстала, – неохотно признается он, по-прежнему шепотом. В полном шоке я выпускаю телефон из рук, Коннор победно хватает его. – Мама, я тебе попозже перезвоню, хорошо?

Но я все еще не побеждена. Прежде, чем он успевает дать отбой, я кричу:

– Разумеется, я приду! Разве я могу такое пропустить. Коннор сейчас помогает мне с одной компьютерной проблемой, но я уверена, что мы быстро все решим и успеем на обед.

Он вздрагивает, услышав свое имя. Хотя, может быть, это от того, что я пообещала прийти с ним на семейный обед. Ничего, переживет, потому что я твердо решила использовать эту возможность, чтобы вернуть мой ноутбук. Я знаю, что он у него. Коннор практически в этом признался, иначе почему он предложил купить новый? Явно потому, что ему стало стыдно за кражу. Он не добрый дядюшка, а я не несчастная сиротка.

– Дорогая моя, это замечательно! Я так рада! – быстро отвечает его мать. Если я правильно поняла, она уже привыкла, что сын неожиданно заканчивает разговор. – Ладно, вешаю трубку, пока Коннор не возразил. Пока!

Коннор смотрит на умолкнувший телефон, словно не веря тому, что случилось. Медленно, так медленно, что я почти слышу тиканье секундной стрелки, он поднимает на меня взгляд. В синей глубине его глаз полыхает холодная ярость, золотые крапинки вспыхивают, как искры. Я улыбаюсь и грожу пальцем:

– Привет, женишок. Так как насчет моего ноутбука?

Черт возьми, как я позволил ситуации так быстро выйти из-под контроля? Еще два часа назад все было в полном порядке. Я проснулся, съездил в тайник за личными вещами, потом заскочил в круглосуточный гипермаркет за всем остальным.

Даже не знаю, как так случилось. Обычно я контролирую все, даже то, что невозможно контролировать, предусматриваю то, что невозможно предусмотреть, и мгновенно приспосабливаюсь к любой ситуации. А тут меня уделала какая-то рыжая пигалица, ругающаяся, как портовый грузчик, и ведущая себя, как трехлетка, переевшая сладкого.

В полном раздражении я хватаю из кузова сумку и кидаю девчонке, которой удается ее поймать. Правда, внутри нет ничего важного. Я переезжал налегке, зная, что в доме уже есть все необходимое, но мне нужно было забрать одежду. Я достаю еще одну коробку и направляюсь в отрытые двери одноместного гаража.

Девчонка продолжает стоять на месте, поэтому у двери я поворачиваюсь и кричу:

– Ты идешь? Нам явно есть что обсудить.

Это возвращает мне ощущение контроля, злость утихает, и я молча жду девушку у двери. Ее неожиданное появление выбило меня из колеи, но я давно усвоил, что на всякое дерьмо нужно реагировать осмысленно. Это как в шахматах – можно пожертвовать пешкой, чтобы спасти короля, но всегда нужно думать на пару ходов вперед и приспосабливаться к любым изменениям ситуации.

Насколько я могу видеть, Сексуальная Рыжуха большую часть времени способна мыслить вперед примерно на пять минут. Сама она явно считает, что у нее все под контролем, перекидывает мою сумку через плечо и подходит к двери.

– У Хелен здесь были хорошенькие обои в цветочек? Куда они делись?

– Наверное, хозяин дома снял, – отвечаю я, глядя на свежевыкрашенные белые стены.

Понятия не имею, что Хантер тут сделал после того, как выехал прежний жилец. Может, я и не задержусь здесь настолько, чтобы пользоваться кухней, не говоря уже о том, чтобы запомнить обстановку. Уйду, как только предложат следующее дело.

Но девчонке это знать ни к чему. Я ставлю коробку на кухонный стол. Рыжая туда же водружает мою сумку и с вызовом смотрит на меня. Впрочем, это выражение слегка портит прядь рыжих волос, которая выбилась из растрепанного пучка и закрывает правый глаз, придавая ей обманчиво милый вид.

Обдумывая следующий ход, я молча прохожу мимо нее, выпрямив спину и стиснув челюсти. Во дворе прислоняюсь к машине, пытаясь понять, зачем я вообще вожусь с этой девицей.

«Что ты творишь? Ты же знаешь – никаких привязанностей, никаких связей. Ты слишком близок к успеху, чтобы рисковать испортить все из-за какой-то полоумной соседки».

Но я помню свои ощущения, когда она набросилась на меня и когда я подмял ее под себя, а особенно когда она сидела на мне верхом, и мое животное «я» подсказывает, что о на – именно то, что мне нужно. Она не миленькая сладкая девочка, она яростная и сексуальная – очень обольстительное сочетание.

И это означает, что мне нужно без промедления сесть за руль и уехать. В доме нет никаких вещей, без которых я не мог бы обойтись, да и Хантер в случае чего все привезет. Я мог бы сейчас уехать, забыв про девчонку и ее ноутбук, и думать только о следующем деле.

Но она интригует и привлекает меня. Возможно, я самую малость чувствую себя виноватым. Я же не намеренно подставил ее: мне нужна была сумка, и ее сумка просто оказалась под рукой. К тому же я знаю, где – точнее, у кого сейчас ее ноутбук. Будет непросто получить его обратно, но я могу что-нибудь придумать.

Я забираю последние пакеты из кузова, стараясь собраться с духом. Возможно, жизнь на самом деле как шахматная игра, но мне хватает ума понимать, что я далеко не всегда способен контролировать все, как мне бы хотелось. В предстоящем разговоре о ноутбуке… и о моей матери мне понадобится держать себя в руках.

Я заношу пакеты в дом и вижу, что соседка уже открыла коробку и распаковала мои личные вещи.

– Прекрати, это не твое дело, – бросаю я, ставлю сумку поверх той, которую она разбирает, и одновременно отталкиваю ее.

– Да уж, вдруг я что-то сломаю, – отвечает она, доставая старый кубик Рубика.

Я люблю вертеть его в руках, когда нужно подумать. Это моя дзен-игрушка. Следом рыжая достает большую кружку-термос, в которой жизненно важный для меня кофе остается горячим несколько часов. Девушка читает надпись на кружке «Внешне я спокоен, но уже придумал семь способов убить тебя». Она усмехается, словно это шутка, а не чистая правда. Это моя любимая кружка. Ее подарил мне Хантер после одного особенно непростого дела.