– Поппи, кончи для меня. Я хочу, чтобы ты тоже оставила на мне свою отметину.

Отметины завтра будут видны на нас обоих. У нее на шее засос, а у меня спина горит от царапин, оставленных ее ногтями. Но я думаю не об этом. Сейчас речь идет не об утолении физической страсти, а о каком-то другом инстинкте, столь же древнем и первобытном.

Когда ее тело взрывается оргазмом, я засовываю в нее пальцы, чтобы не потерять ни капли ее соков, смешивающихся с моим семенем и покрывающих нас и постель. Обессиленные, мы падаем на постель.

– Пресвятые яйца… Да не твои, а вообще… сам знаешь. – Поппи лениво машет рукой.

– Знаю, – соглашаюсь я.

Хоть что-то я сделал правильно. Надеюсь, это мне зачтется позднее, когда Поппи пожалеет, что вообще встретила меня. Я стараюсь отогнать эти мысли.

Это позднее наступит достаточно скоро, никуда от него не денешься, но сейчас я могу притвориться, что все будет хорошо.

Притворяться и лгать – это я умею отлично. Даже лгать самому себе.

– У меня есть пицца-роллы, – внезапно говорит Поппи. – Или позвоним в доставку?

Я смеюсь от такого неожиданного вопроса:

– Если мы выйдем к курьеру в таком виде, тебе придется написать совершенно другую историю. Например: «Доставщик пиццы упал замертво в тихом пригороде».

Поппи поворачивается ко мне:

– Ты это серьезно?

– Нет. – Я приподнимаю брови, удивленный ее вопросом. – Но я не собираюсь делить тебя ни с кем.

– Отлично, – отвечает Поппи. – Я и сама жадная сучка.

– Слушай, это очень глупо, что я не хочу, чтобы ты уходил?

Я обнимаю Поппи, уткнув подбородок в ее макушку, а она обхватила меня за пояс и вцепилась пальцами в мой ремень.

– Нет, но тебе нужно работать.

Она недовольно ворчит, и ее голос отдается возбуждающей вибрацией у меня в груди:

– Я и так всю ночь работала, пока ты спал.

Это правда, она печатала всю ночь. Я спал, но иногда Поппи будила меня и зачитывала вслух очередной кусок, чтобы спросить мое мнение. Мысли ее забавно перепрыгивают с одного на другое, а потом она добавляет разные детали, чтобы персонажи оказались там, где задумано. Жаль, что когда-то давно никто не проделал то же самое с моей жизнью. У меня самого получается не очень хорошо, и я вечно оказываюсь в заднице.

– Согласен, но тебе необходимо сосредоточиться, а я буду мешать. Я пойду приму душ, сделаю кое-какие дела и вернусь позже.

Я опять лгу ей. «Дела» – это встреча с Хуаном Пабло, но я не хочу, чтобы Поппи беспокоилась обо мне. Она и так опаздывает с книгой из-за меня, не хочется еще больше мешать ей.

Поппи приподнимается на цыпочки и быстро целует меня:

– Хорошо, увидимся вечером.

В ее голосе звучат предупреждающие нотки: я должен вернуться вовремя и взять ее с собой к Диане Николс.

Уходя, я оборачиваюсь и вижу, как Поппи, пританцовывая, направляется к дивану за ноутом. Она садится между Соком и Орешком и немедленно начинает печатать, зажав в зубах карандаш. Непонятно, зачем ей карандаш, если она пишет не на бумаге, но я не собираюсь задавать лишние вопросы. Лучше просто полюбуюсь на нее.

Я принимаю душ, бреюсь и наскоро завтракаю черным кофе с протеиновым батончиком. Садясь в машину, бросаю быстрый взгляд на дом Поппи – она все еще занята работой и даже не отвечает, когда я машу ей на прощание.

Хуан Пабло будет ждать меня в кафе, но не в том, в котором я встречался с Хантером, а в заведении, связанном с мафией. Этот факт заставляет меня снова задуматься, кто же такой наш Босс.

– Мне сказали, что ты сделал для моего сына, – вместо приветствия бесстрастно говорит ХП.

Я не понимаю: он злится? Или он рад? Или это просто уловка, чтобы отвлечь мое внимание, пока кто-то подкрадывается сзади, чтобы огреть меня по башке тяжелой вазой, после чего я просто исчезну без следа?

Но я стараюсь сохранять спокойствие и сажусь, не выпуская кружку с кофе из рук. Мысленно я проигрываю разные варианты, сколько среди посетителей бандитов, как можно использовать эту кружку для обороны и куда лучше бежать в случае нападения.

Хуан Пабло делает глоток черного, как деготь, кофе, который здесь пользуется популярностью:

– Спасибо, приятель. Мануэль сказал, что Деррика уволили в тот же день, поскольку им не нужны сотрудники, которые грабят и избивают других рабочих. – ХП сухо усмехается. – К тому же, как я понимаю, работник из него в тот день был никакой: кто-то расквасил ему нос и сломал палец.

– Ему еще повезло, что палец на левой руке, а не на правой.

– Это точно. Ну, хоть задницу себе он по-прежнему может подтереть.

ХП ухмыляется, словно представив, как кто-то подтирает задницу Деррику. Наверное, он не возражал бы, если бы я сломал Деррику палец на ведущей руке.

– Я обещал Мануэлю, что куплю ему другой ноутбук, и я сдержу обещание, – говорю я.

ХП снова отхлебывает кофе:

– Не стоит, я сам куплю. Я как раз собирался купить ему новый компьютер, когда у тебя оказался этот ноут, вот я и подумал, к чему тратить лишние деньги. А со мной ты расплатился, когда вступился за моего сынишку.

Я с облегчением отпиваю кофе, и минуту мы сидим молча.

– Он хороший мальчик, – говорю я наконец. – Много ли он знает?

– Достаточно, чтобы понимать: лучше честно мыть тарелки в кафе, чем жить как его отец.

Кажется, я заметил горечь во взгляде ХП, но я не уверен.

– Я приехал сюда и делал все возможное, чтобы дать моему сыну выбор, которого не было у меня, – тихо усмехается ХП. – Сейчас он может делать что хочет. Правда, я предпочел бы, чтобы он учился на инженера или доктора. Но у детей в наше время куча своих идей, и мечтают они о своем.

Хуан Пабло закатывает глаза, но он явно рад, что его мальчик может позволить себе роскошь мечтать о будущем.

– Если хочешь, я могу время от времени заглядывать туда, чтобы убедиться, что с ним хорошо обращаются. Мне так и не удалось там поесть, так что я не прочь попробовать их кухню.

– Не стоит, – отмахивается ХП. – Я уже съездил туда, посидел там с Мануэлем у всех на виду и выслушал всю эту историю. Правда, у меня есть к тебе вопрос. Мануэль сказал, что ты можешь на него ответить.

– Какой же?

– Официантка назвала меня El Hombre Conejo. Можешь объяснить, почему?

Я усмехаюсь в кружку. Мои познания в испанском ограничиваются ругательствами, которые могут привести к неприятностям, но их хватает понять, что ХП прозвали человеком-кроликом, который еще хуже пасхального зайчика.

– Я кое-что сказал, чтобы припугнуть тамошних идиотов. Только не сдирай с них шкуры заживо.

Хуан Пабло пожимает плечами, не поддерживая шутку.

– Просто заклею им рты скотчем и тем решу проблему.

Он ставит чашку на стол, и лицо его приобретает серьезное выражение – пора переходить к делу. Он достает из внутреннего кармана небольшой конверт:

– Вот, у Босса для тебя новое задание.

– Так скоро? – недоумеваю я. Обычно между заданиями проходят недели или даже месяцы. Слишком частые кражи могут заставить полицию задуматься, что вообще происходит. – Я сейчас занят одним делом, но через пару дней закончу.

ХП бросает на меня проницательный взгляд:

– Это дело, случайно, не связано с хорошенькой рыжеволосой девчонкой ростом пять футов три дюйма? Которая даже не собирается прятаться?

Во мне все леденеет при упоминании Поппи, и я немедленно меняю тактику, понимая, что столкнулся с открытой угрозой:

– Что это за новое дело?

Хотелось бы мне сказать «нет», но я не могу. Это моя работа, и я должен стараться проявить себя перед ХП и наконец познакомиться с самим Боссом. Мне это нужно. Я заслужил личной встречи после всего, что сделал для этого человека.

Поппи сказала, что я сам пойму, когда нужно завязать с криминальным миром, но сейчас еще не время. Мне совершенно не хочется, чтобы ХП решил, будто Поппи имеет хоть какое-то отношение к моей работе. Или, что еще хуже, пытается отговорить меня выполнять поручение Босса. Это может быть опасно для нее.