— Они были похожи на рабочих. Ни в одежде, ни в манерах не было ничего, что бросалось бы в глаза. Они говорили, что должны доставить вино в Сант-Антуанское предместье...

— Это было вино?

— В одной из бочек, по крайней мере.

— А в другой?

— А в другой что было, я не знал.

— Виллье, напишите приказ об обыске и идите с ним. Переройте в этой гостинице всё сверху донизу и арестуйте всех, кто вам покажется подозрительным. Во всяком случае, хозяина гостиницы доставьте ко мне. Да попугайте его хорошенько, чтобы он здесь отвечал, как следует. Вы, Суффлар, отправляйтесь опять в улицу Дракона и наблюдайте за домом, который Браконно считал подозрительным.

Он позвонил.

— Позовите ко мне инспектора, который собирал обломки на месте взрыва. И пусть немедленно по всему Парижу наведут справки, не пропала ли у кого-нибудь тележка, запряжённая белой лошадью. Идите.

Вошёл служитель, доложивший с таинственным видом, что прибыл директор больницы Милосердия и желает переговорить с гражданином министром. Лицо Фуше оживилось. Не меняя прежнего тона, он приказал ввести директора.

Виллье и Суффлар ушли, и Фуше остался один. Он встал из-за стола и перед зеркалом пригладил пряди своих волос. Хладнокровие этого человека было изумительно.

— Здравствуйте, гражданин директор, — сказал он, поворачиваясь к посетителю. — Как дела? Успели ли добиться успеха ваши врачи?

— Да, гражданин министр, хотя успех очень небольшой. Но всё же не без результата. Молодой доктор Дюпутрэн и доктор Бруссе напрягли все свои силы и знания, чтобы вырвать из агонии этого несчастного. Бруссе пустил кровь Браконно...

— Ещё пустили кровь! Да у этого несчастного уже не осталось крови в жилах.

— Доктор Дюпутрэн сделал ему прижигание у основания черепа... Браконно ожил...

— Скорее, идёмте к нему...

— Бесполезно, гражданин министр, он опять впал в бессознательное состояние... Но в течение нескольких минут, пока он был в сознании, я рассказал ему о покушении на улице Шартр! Он оживился и, несмотря на то, что Бруссе только что пустил ему кровь, стал весь красный и вскричал: «Сан-Режан! Я уверен, что это он».

— Вы были одни около него, когда он говорил? — спросил Фуше.

— С двумя врачами. Но будьте покойны, гражданин министр... Для них так же, как и для меня, это профессиональная тайна...

— А потом?..

— Мы сделали умирающему впрыскивание эфира. Он опять оживился и сказал мне: «Запишите для гражданина Фуше». И он с усилием умирающего продиктовал мне три строки, которые я могу вам передать. Надеюсь, что вы их можете понять. Для меня они совершенно бессвязны и кажутся бредом...

С этими словами он протянул Фуше кусок бумаги, на котором было написано: «Bonnet Bleu»... знают... Сан-Режан... Виктор Леклер... гражданка Лербур... улица Дракона...»

Прочитав этот набор слов, похожий на какой-то ребус, Фуше положил бумажку на стол и стал благодарить директора больницы за его усердие. Оставшись затем один, он стал думать о таинственном смысле, какой заключён в этих бессвязных словах. Восклицание умирающего агента: «Сан-Режан! Я уверен, что это он!» — которое он издал, когда директор больницы рассказал ему о покушении на улице Шартр, было совершено ясно. Браконно не сомневался, что покушение было совершено Сан-Режаном. В самом деле, тут не было ничего невероятного. Этот вандеец прибыл в Париж в сопровождении Гида де Невилля и Жоржа. Оба последние, после свидания с первым консулом, уехали, а он, очевидно, остался, для исполнения приказаний роялистского комитета.

Фуше взял бумажку и снова её прочитал. «Bonnet Bleu» ... знают...» Что же это за магазин «Bonnet Bleu»? И память министра, неистощимая и неослабная, сейчас же дала ему все нужные сведения. Хозяин этого магазина был некто Лербур, человек преданный правительству, поставщик мадам Бонапарт и всего консульского двора. Его невозможно заподозрить, но нет ли чего-нибудь подозрительного около него? Фуше не находил ничего. Слова «Bonnet Bleu» становились неясны... Фуше никак не удавалось проникнуть в их смысл, увидеть, что скрывается за ними. Но в них, очевидно, вся тайна, которую Браконно изложил в нескольких словах. Слова эти, правда, бессвязны, но они должны были объяснить всё дело.

Фуше опять взял бумажку и прочёл её ещё раз, тщательно обдумывая каждое слово. Минуты две он сидел молча, затем вдруг ударил рукой по бумажке и тихонько стал смеяться.

То был победный и страшный смех. Фуше нашёл отгадку. Теперь он знал наверняка, что головы виновных в его руках.

Сопоставление двух слов: Сан-Режан и Виктор Леклер, как молнией, озарило потёмки, в которых он блуждал. Он вспомнил, как Браконно докладывал ему о встрече Лербура с Виктором Леклером и особенно о симпатиях, которые гражданка Лербур, уроженка Вандеи, питала к своему земляку, Сан-Режану.

Теперь всё стало ясно. В магазине «Bonnet Blue» знали всё, над чем ломал ломал голову Фуше: где находится Сан-Режан, как было совершено преступление, кем оно было совершено и в каком надёжном убежище скрылись злодеи. Чтобы всё это узнать, нужно было только арестовать весь персонал этого магазина.

Министр уже поднял руку, чтобы дёрнуть за шнурок и позвонить, как вдруг его остановило одно соображение. Кого же именно арестовать в магазине «Bonnet Bleu»? Кто был соучастником преступления Лербура и сколько этих соучастников. Конечно, надо арестовать Лербура и его жену. Но оставлять ли на свободе приказчиков, приказчиц и магазинных служителей? Разве среди них не может оказаться преданного человека, который поспешит предупредить Сан-Режана?

Фуше опять взял бумажку и опять стал её перечитывать. Брови его вдруг нахмурились: он поймал сам себя. Как мог он с его хладнокровием и рассудительностью поступить так опрометчиво и оставить без внимания эти два решительные слова: «гражданка Лербур»!

«Гражданка Лербур и улица Дракона» — вот место, где скрывается Сан-Режан.

«Если эта Лербур любовница Сен-Режана, — думал Фуше, — то я в самом центре дела. Но не будем спешить, а лучше взвесим все другие комбинации. За улицей Дракона уже установлено наблюдение. «Bonnet Bleu» не уйдёт от нас. Теперь нити заговора в моих руках. Теперь я в состоянии поспорить с первым консулом. Он ждёт меня до начала заседания государственного совета. Поеду к нему не без удовольствия. У него нет соперников на поле битвы. Ну, а у меня нет соперников по части полиции. Мы будем говорить, как равный с равным.

Фуше приказал подать себе в кабинет завтрак на круглый столик. Он приказал своему секретарю Виллье к четырём часам отправляться с каретой в магазин «Bonnet Bleu» и привезти к нему гражданку Лербур.

— Если она будет спрашивать вас, в чём дело, — скажите, что я лично хочу сделать ей один заказ. Примите весёлый вид и не напугайте её. Если она будет беспокоиться, постарайтесь уверить её, что полиция здесь ни при чём. Но ни одной минуты не теряйте её из виду, следите внимательно, как бы она не проглотила чего-нибудь... Чтобы она не вздумала отравиться!.. Если бы в это дело случайно вмешался сам гражданин Лербур и стал вызываться ехать вместо неё, постарайтесь отговорить его от этого. Наконец, если вы встретите какое-нибудь сопротивление со стороны мужа или жены, то можете их арестовать и в таком случае к каждой двери приставить агента, так чтобы никто, не исключая и самого привратника, не мог выйти оттуда без разрешения. Вы поняли меня? Отлично. Скажите, чтобы мне подали экипаж. Я еду в Тюильри.

Было около часу, когда Фуше вошёл в приёмную, находившуюся перед кабинетом первого консула.

Его приняли немедленно. Бонапарт совещался с Реалем, Тибодо, Дефермоном и адмиралом Трюге. Все они были преданы ему, но каждый по-своему. Деформон и Трюге сохранили свою манеру говорить то, что думали. Оба остальные, бывшие якобинцы, успели уже сделаться совершенными придворными.

Бонапарт в знак приветствия кивнул головой Фуше и продолжал говорить, как будто министр полиции уже слышал всё то, о чём они говорили до его прихода: