Быстро пожав руку молодому человеку, трое собеседников бесшумно исчезли через потайной выход и, пройдя до соседнего двора, вышли из сарая и вошли в полутёмную пивную лавку, а отсюда, тщательно осмотревшись, незаметно выбрались на улицу. Здесь они расстались и быстро исчезли в темноте.

Оставшись с женой торговца, Сан-Режан старался её успокоить. Он объяснил ей, что единственная опасность, которой она подвергалась, был бы одновременный арест у неё его самого, Сан-Орана, Керси и Поммадера. Но если даже полиция и явится теперь, то обыск не даст никаких результатов и не навлечёт никакой опасности ни на неё, ни на её мужа. Её могут только заподозрить в близких отношениях с комиссионером её мужа, Леклером. Она так красива, галантно прибавил при этом Сан-Режан, что такое объяснение могло бы показаться весьма правдоподобным. Он взял её за руку, которая была холодна, как лёд, и понял, что она не слушает его и что её внимание поглощено шумом, доносившимся снаружи.

Таким образом прошёл почти целый час. Казалось, страхи бедной женщины не оправдаются. Сан-Оран, Поммадер и Керси, без сомнения, лежали уже у себя в постели, когда Сан-Режан решился наконец выйти. Но те, которые наблюдали на улице, очевидно, также потеряли терпение: в дверь два раза сильно постучали, и какой-то голос крикнул:

— Отворите!

— Будьте осторожны! — сказал Сан-Режан. — Теперь-то нам и нужно сыграть каждому свою роль. Вы должны сделать вид, будто вы думаете, что это внезапно вернулся ваш муж. Минуту поговорите через дверь, а потом откройте... А я выскочу в окно.

— Вы ушибётесь!

— Нет. Положитесь на меня. Поднимемся в мезонин.

Пока с улицы нёсся шум и крики, они вошли в спальню дамы. И жена купца громко спросила оттуда:

— Кто там? Это ты, мой друг?

— Да, — смело ответил стучавший.

— Я сейчас сойду. Потерпи минутку. Я совершенно не ожидала, что ты вернёшься...

— Догадываюсь, — отвечал стучавший снизу.

Минуту спустя, засовы были отодвинуты, дверь открылась, и в комнату быстро вошёл какой-то человек. Свет лампы, которую держала хозяйка, падал прямо на него.

— Это не муж! — крикнула она и быстро потушила лампу.

В этот момент Сан-Режан, держась руками за решётку балкона, спрыгнул на улицу. Только что он поднялся, как три человека бросились на него с криком.

— Вот он, вяжите его!

— Нельзя ли потише! — сказал Сан-Режан, нанося ближайшему удар прямо в лицо. Тот крикнул: «Ах!» — и упал. Два другие выхватили пистолеты и прицелились в молодого человека. Он стремительно бросился на них, крича:

— Чёрт возьми! Я не знал, что в Лионе по ночам грабят.

Оба выстрела не попали в него. Он вырвался из рук нападающих, нанёс одному из них сильный удар в живот ногой и прежде, чем оба успели прийти в себя от неожиданности, Сан-Режан был уже далеко от них.

«Чёрт возьми! Неужели это дело рук Немулэна? — спрашивал он себя, продолжая бежать. — Я ему одному сказал, что ухожу сегодня вечером. Но ведь он не знал, куда я иду. Положим, он мог идти за мной. Ну, если ты сыграл со мной эту шутку, то я, милый мой, расплачусь с тобой. Неужели он принимал участие в сегодняшней экспедиции? Если это так, то я не найду его дома и его комната будет пуста. Но, может быть, он устроил всё это при помощи здешних агентов? Впрочем, мы это скоро увидим».

Вернувшись в гостиницу «Единорог», он вошёл прямо в комнату хозяина, взял ключ от своей комнаты и с беспечным видом сказал:

— Прекрасная ночь! А гражданин Немулэн уже вернулся?

— Что вы! Он уже десятый сон теперь видит!

«Отлично, — подумал про себя Сан-Режан. — Хозяин, очевидно, с ним заодно. Но я хочу посмотреть сам».

— Спокойной ночи, гражданин. У меня просто глаза слипаются.

Поднявшись к себе на этаж, он остановился перед дверью Немулэна и постучал. Ответа не было. Он постучал вторично.

— Кто тут? — раздался голос спросонок. — Что надо? Который час?

— Это я, Виктор Леклер. Одиннадцать часов. Мне надо с вами поговорить.

Послышалось какое-то восклицание и топот ног. Потом дверь открылась, и перед Сан-Режаном предстал гражданин Немулэн в одной рубашке, в ночном колпаке, на половину скрывавшем его лицо, и со свечкою в руках.

— Войдите, сосед... С вами случилось что-нибудь? Вы не обидитесь, если я опять лягу...

С этими словами он поставил свечку на камине, подальше от кровати, так что его лицо оставалось в тени, и, забившись под одеяло, спросил:

— Свидание не состоялось?

— Наоборот! Но вообразите себе, вернулся муж!

— Муж?

— Да. В самый интересный момент это чучело стало стучать в дверь. Жена, конечно, потеряла голову... Она спустилась вниз... а я тем временем успел одеться...

— Как, вы уж были в постели?

— Как видите! Только что я приготовился спуститься с балкона, как муж вошёл в лавку. Я приноровился, спрыгнул на улицу и хотел было пуститься бежать, как вдруг на меня бросились три человека, которых расставил на улице муж.

— Ловушка, стало быть?

— Похоже на то! К счастью, мне удалось вырваться из когтей этих разбойников... Они стреляли в меня два раза.

— И вы ответили тем же?

— Вовсе нет! Мне вовсе не хотелось привлекать внимание полиции, которая забрала бы меня и этих разбойников. Я отбился ударами кулака, вот и всё. Что вы на это скажете?

— Чёрт возьми! А вы уверены, что это действительно был муж?

— А кто же, как не он?

— А если это была полиция?

— Полиция? Да причём же она здесь? Какое ей дело до меня?

— Вы помните, что я вам сказал вчера. Уж не являетесь ли вы в данном случае жертвой нашей дружбы? Нужно отсюда убираться, завтра же утром. Мы, очевидно, не можем рассчитывать здесь на безопасность. Вам уже устроили ловушку. Муж, если только это был он, действовал, очевидно, в согласии с полицейским комиссаром. Бежим, Леклер, пока ещё не поздно!

— Чёрт возьми! Бегите сами, Немулэн, если вам это нравится. Мне нечего бояться. Я ещё не кончил всех своих дел и останусь здесь. Если вы беспокоитесь, то уезжайте.

— Да, я уеду, завтра же утром уеду. Прощайте, друг мой, будьте уверены, что я вас не забуду. Когда вернётесь в Париж и, может быть, захотите повидаться со мной, то всегда найдёте меня в пять часов в ресторане «Турецкий Диван».

— До свидания. Желаю вам счастливого пути.

Они пожали друг другу руки. Сан-Режан отправился в свою комнату, быстро улёгся и заснул. Он обладал неустрашимым сердцем и относился ко всему со свойственной молодости беззаботностью.

А в это время Немулэн, облокотившись на изголовье, думал:

«Этот человек очень силён и ловок, и нам не легко будет управиться с ним. Я готов даже усомниться в том, действительно ли он приехал сюда с целью заговора или же просто по своим делам. У меня нет никаких доказательств. Нет никаких оснований утверждать, что он виновен. Но зато против него есть улики, и ещё какие! Он носит чужое имя, принадлежит к партии принцев и вместе с Гидом и Жоржем был их посланцем к первому консулу. Почему он называет себя Виктором Леклером? Не замешана ли тут любовь? Может быть, всё это он делает только для того, чтобы снискать доверие Лербура, чтобы иметь возможность у него на глазах поддерживать связь с его женой? В обычное время это было бы вполне вероятно, но теперь, когда настало царство интриг и заговоров, этого не может быть. Сан-Режан, очевидно, участвует в заговоре и явился сюда для того, чтобы сговориться с вожаками роялистов на юге. Поэтому мне нужно отстать от него. Он мне, очевидно, не доверяет. Рассказ о своей неудаче, с которым он явился ко мне, конечно, рассчитан на то, чтобы отвести мне глаза. А может быть, он не прочь был бы узнать, не принимал ли я сам участие в этой экспедиции. Этот молодой человек наделён всеми качествами вождя заговорщиков. Он не теряет головы. И не вернись я из предосторожности пораньше, он накрыл бы меня, так сказать, на месте преступления. С таким блестящим противником приятно сыграть партию. Ну, а теперь будем спать!»