— О чём вы говорите? Какого я образа мыслей? У меня один образ мыслей: заработать побольше денег, перебраться в Париж и поскорее опериться самому. Конечно, революция и происки революционеров мне не по сердцу, так как они тормозят дело. Но когда приходится высказываться за ту или другую партию, тут я очень осторожен. Но, гражданин Немулэн, каким образом вы могли впутаться в политические авантюры? Я убеждён теперь, что вы плетёте какую-то интригу против правительства.

— Тише! — шепнул Немулэн. — Ну, да, я приехал, чтобы повидаться с роялистами юга. Я начну с Лиона, где у меня есть надежные друзья среди простого народа. С большими господами вроде Поммадеров, Керси, Сан-Оранов мне дело иметь не приходится.

Сан-Режан вздрогнул. Немулэн назвал ему как раз трёх главарей роялистов, к которым ему были даны поручения из Парижа.

— Я работаю здесь среди ткачей, — продолжал мнимый Немулэн. — Это хороший материал для восстания. Подготовляя его, я рискую своей шкурой. Но я не хотел бы рисковать вашей... если только у вас у самого нет причины...

И он снова посмотрел на Сан-Режана, как бы вызывая его на полную откровенность, но тот сделал вид, что не понимает этого.

— Очень советую вам, — продолжал Сан-Режан, — образумьтесь, пока не поздно. Вы погубите себя! Какие у вас могут быть надежды! Бороться против правительства первого консула, который опирается на свои двадцать побед и всеобщее удивление? Об этом нечего и думать! Лучше продавайте своё вино и не впутывайтесь в другие дела... Никто вас не поблагодарит за вашу самоотверженность. Принцы — народ очень неблагодарный.

— Нет! Я поклялся умереть за них! Прощайте, Леклер! Я не хочу посвящать вас в мои замыслы. Если вы отсюда не переедете, то я перееду. Я хочу доказать вам свою дружбу и честность.

Несколько минут он продолжал ещё говорить на эту тему. Немулэн пустился опять в откровенности, из которых Сан-Режан убедился, что если он знает отдельных роялистов, то организация партии ему неизвестна. Сведения относительно видных роялистских деятелей в Лионе, которыми он располагал, он мог почерпнуть у местной полиции. Видимо, это был человек очень опасный, который вёл большую игру. Расстаться с ним сразу значило бы развязать ему руки и дать ему возможность шпионить без всяких помех. Лучше будет придерживаться прежнего образа действий, играть простака и быть настороже. С таким спутником нужно бояться всего. Сан-Режан всегда носил при себе оружие, а его сила и ловкость служили для него достаточной защитой против внезапного нападения.

Самым аккуратным образом он начал посещать все шёлковые фабрики. Поручения, которые ему дал Лербур, были теперь весьма кстати. Они давали ему возможность возвращаться в гостиницу с кучей всяких образчиков и рассказывать о впечатлениях, полученных за день.

Немулэн, знавший точно, с кем имеет дело, удивлялся его хладнокровию, выдержке и ловкости. Он даже почувствовал к молодому человеку настоящее уважение. Ему было приятно, что он нашёл себе достойного партнёра. Ему было также неловко, что в этой игре на его стороне столько преимуществ: он видел игру насквозь, но воображал, что Сан-Режан ещё не подозревает о том, кто он такой в действительности.

Чтобы иметь возможность действовать наверняка, Немулэн, по приезде в Лион, немедленно дал знать о себе главному полицейскому комиссару. В гостиницу был командирован особый агент, который под видом служителя был всегда к его услугам. Таким образом, Сан-Режан не мог сделать ни одного шага без того, чтобы за ним не следили.

Наступил уже третий день после приезда, но в его поведении не было решительно ничего подозрительного. Он рано вставал и рано ложился.

Но вот однажды вечером он оделся гораздо наряднее, чем обыкновенно. Немулэн, с которым он обедал, был очень удивлён этой переменой. Тогда молодой человек с некоторым смущением объявил, что у него назначено свидание с одной очень красивой купчихой, муж которой был в отсутствии.

— А, злодей! — вскричал его собеседник. — А вы не боитесь каких-нибудь неприятных встреч? Хотите, я буду вас сопровождать? Это далеко отсюда?

— Я не могу вам ничего сказать. Извините. Это очень щекотливый вопрос...

— Правда, правда. Идите, Фоблаз, и наставьте фабриканту рога, которых он заслуживает. А я завалюсь спать и буду ждать с нетерпением завтрашнего дня, когда, надеюсь, вы расскажете мне о ваших приключениях.

Они ещё болтали до девяти часов, потом Немулэн отправился по лестнице в свою комнату, а Сан-Режан вышел на площадь Бротто.

Ночь была очень тёмная. Едва молодой человек успел сделать сотню шагов, как от угла дома отделилась какая-то фигура и, прижимаясь к стенам, принялась за ним следить. Через минуту по его следам шёл уже и сам Немулэн, переодевшийся рабочим.

Сан-Режан, действительно, шёл к купцу, но, конечно, не ради любовных приключений. В этот вечер должно было состояться собрание роялистских вожаков. Это собрание было организовано с величайшей осторожностью, в виду бдительного надзора, предметом которого был Сан-Режан. Муж дамы, о которой упоминал Сан-Режан, действительно, уехал из Лиона, чтобы сбить с толку полицию, а жена в его отсутствие должна была принять Сан-Режана и его сообщников. Чтобы обмануть полицию, купец согласился рискнуть своей репутацией и прослыть обманутым мужем.

Когда хозяйка дома ввела к себе Сан-Режана, у неё в комнате позади магазина уже сидели в полутьме маркиз де Сан-Оран, граф де Поммадер и кавалер де Керси.

Наскоро поздоровавшись, все четверо обменялись новостями и сообщили друг другу сведения о настроении населения. Видя, что они в курсе всех решений парижского комитета, Сан-Режан просил их быть наготове на случай необходимости поднять восстание в провинции и захватить власть.

— Как только услышите, что тиран пал, — сказал он, — вы должны немедленно провозгласить короля и поднять белое знамя. Вы, Керси, явитесь к войску в качестве наместника короля. Вот вам поручение. Вы, Поммадер, должны овладеть префектурой. Сан-Оран займёт казначейство. Таков приказ...

— Но нельзя ли узнать теперь же, что предполагается предпринять? — спросил де Керси.

— Невозможно! До последнего мгновения всё должно совершаться в тайне, и о нём будут знать только те, кто примет в нём участие. Будьте наготове и действуйте осторожно. Вам нужно связаться с нашими друзьями в Авиньоне и Марселе. Они должны выступить одновременно с нами.

— Этим займусь я, — сказал Сан-Оран.

— У вас есть средства на необходимые расходы?

— Мы их раздобудем, когда понадобится. Молодцы наши работают на больших дорогах. В данное время они около Дижона и Гренобля. Они грабят казённую почту и загребают казённые денежки. Но все эти деньги идут в Бретань, на уплату солдатам Жоржа.

— Недавно, кажется, остановили г-на Сан-Эрмина?

— Да, скверное дело. Наших друзей выдали, и они теперь под стражей. Но мы не теряем надежду их освободить. Гильотина устроена не для них.

— Те из нас, которым пришлось взойти на эшафот, облагородили его! — сказал Сан-Режан. — Неважно, если мы сложим свои головы, лишь бы раздавить революцию. Бонапарт, сам по себе, гораздо опаснее, чем весь конвент. В нём сосредоточена разрушительная сила Дантона, Робеспьера и Марата. Мы с Гидом и Жоржем видели его вблизи во время аудиенции, которую он нам соизволил дать! Его гложет страшное честолюбие. Чтобы осуществить свою мечту, он готов растоптать всё человечество. Если он восторжествует, я предвижу бойню и всеобщее разорение. Кровь потечёт ручьями.

— Лучше, чтобы потекла его!

Едва раздались эти слова, как вбежала хозяйка, перепуганная и почти лишившаяся голоса. Они принялись осыпать её вопросами. Она объяснила, что все выходы из дома заняты какими-то людьми и что сейчас, без сомнения, явится сюда полиция.

— Не тревожьтесь, — сказал маркиз де Сан-Оран. — Мы выйдем через потайной ход, который ведёт в сарай вашего соседа, а оттуда на набережную в ста шагах отсюда. Невероятно, чтобы кто-нибудь стал следить за этим выходом. Он известен только нам одним. Сан-Режан останется с вами и через час выйдет отсюда через дверь лавки.