Курт Бейцен в тот момент не знал, что, пока он будет осторожно красться к месту выполнения боевого задания и таиться в районе ожидания, произойдет величайшее в истории той войны Ютландское сражение, в котором сгинут или будут сильно повреждены уже упоминавшиеся в нашем исследовании британские крейсеры «Инвинсибл» и «Лайон». А среди 6094 погибших в этом бою английских моряков, вполне возможно, будут и участники памятного предвоенного русско-британского застолья на борту «Лайона» в Кронштадте[598]. Не знал капитан-лейтенант и того, что экипаж крейсера «Хэмпшир»[599] счастливо избежит потерь в ютландском аду среди бушующих волн, но именно он, Курт Бейцен, скоро буквально в одно мгновение перечеркнет их жизни, отправив на дно стальную громадину. А его имя и U-75 — номер подводной лодки под его командованием — на века найдут свое место в мировой истории рядом с названием «Хэмпшира» и именем прославленного британской колониальной пропагандой маршала Китченера.
А пока курсы «Хэмпшира» и U-75 не пересеклись, в британском флоте, да и среди союзников активно обсуждались итоги завершившегося 1 июня Ютландского сражения. Не буду вдаваться в подробности этого важнейшего события, отмечу только одну деталь. Все в союзном лагере почему-то в один голос утверждали, что в целом плачевный для себя исход Ютландского сражения (31 мая — 1 июня 1916 г.) англичане связывают с отличной работой немецкой разведки и полным провалом британской. «Морское сражение показывает, что немцы были хорошо осведомлены, мы же совсем не осведомлены о движении флота противника, — записал в своем дневнике 3 июня 1916 г. лорд Берти. — Наши крейсеры, по-видимому, были пойманы и взяты под сильный обстрел немецкими дредноутами и крупными крейсерами»[600].
И вот здесь как-то меня гложет червь сомнения: действительно ли уважаемый дипломат сделал эту запись в тот день, что указал, или потом подрисовал для красоты, чтобы подчеркнуть свою проницательность? Ну уж больно как-то вовремя посла посетило озарение о вездесущности германской военно-морской разведки.
Но все эти обстоятельства совершенно не мешали пунктуальному немецкому офицеру выполнить приказ, ему просто некогда было задумываться над столь высокими материями. U-75 своевременно вышла в заданный район у Оркнейских островов, установив 5 июня в наступающих сумерках буквально на выходе из Скапа-Флоу 38 плавающих мин. И, главное, оставшись незамеченной, чему способствовала штормовая погода, затаилась неподалеку. Действие совершенно нелогичное, ведь обычно после минирования необходимо в первую очередь поскорее покинуть район выполнения боевой задачи. Зачем командир так поступил — никто не знает. Но, по-видимому, этого требовал приказ.
Здесь полагаю необходимым отметить: подобная беспечность англичан, допустивших дерзкую выходку U-75, вполне возможно, была продиктована и тем, что еще один герой нашего повествования, а именно первый морской лорд Адмиралтейства адмирал Баттенберг в свое время убедил всех, что Скапа-Флоу находится вне радиуса эффективного действия немецких подводных лодок. А посему поначалу охранялась база и подходы к ней, вопреки всем грозным приказам и отряженным на это внушительным силам, весьма расслабленно. Английский мужик, он же, известно, пока гром… Дальше сами знаете.
Но вернемся к «Хэмпширу». Здесь все тоже крайне секретно: даже командир крейсера не знал до выхода в море, куда придется идти. О команде мы и не говорим. Штормило прилично, но Китченер якобы настоял на немедленном отходе, отказавшись ждать улучшения погоды. В море швыряло так, что два эсминца сопровождения не смогли угнаться за крейсером, и им приказали вернуться на базу. «Хэмпшир» продолжил плавание в одиночестве. Правда, недолго — не более 10 миль. А далее последовал мощный взрыв. К 1916 г. по своим боевым и судоходным характеристикам «Хэмпшир» был уже довольно устаревшим кораблем. Да и строился он, скорее, для колониальных войн, о чем свидетельствует вся его предыдущая служба. К тому же на крейсере практически отсутствовала противоминная защита днища. Это обстоятельство во многом и стало роковым.
Крейсер очень быстро пошел ко дну. Все находившиеся на борту 737 пассажиров и членов команды корабля, включая военного министра со всем штабом, погибли (кроме 12 человек). Выжившие рассказывали разные версии о последних минутах жизни фельдмаршала. Но все эти истории рисовали героический образ прославленного военачальника, совершенно спокойно встретившего смерть. Да, наверное, во время войны по-другому и быть не должно. Любят англичане свой светлый образ, чтят своих героев. И в этом их упрекнуть никак нельзя: правильно делают!
С самого начала трагедия «Хэмпшира» вызывала много вопросов. Уже прославленный русский оружейник Федоров, который тогда находился в Лондоне в командировке в составе военной делегации, называет обстоятельства гибели военного министра «весьма загадочными». День отхода крейсера держался в строгой тайне от всех, но не от немцев: для них было явно сделано исключение[601]. Кто-то пытался похитить документы и у самого Федорова из номера гостиницы, но не удалось, так как он их надежно спрятал: украли только ордена изобретателя. Кто это был, так и осталось невыясненным. Федоров грешил на немецкую агентуру в Лондоне, но это вполне могли быть и английские спецслужбисты, которых очень уж интересовало, с чем и зачем пожаловали к ним русские, ведь речь шла о переговорах о поставках вооружений. Всегда хорошо знать позицию партнера по другую сторону стола. А ордена — так, прихватили, чтобы «разыграть простого вора». А вот дальше пошли еще более интересные спекуляции.
Так, все британские источники отмечают, что мины были поставлены U-75 в ночь на 29 мая. И здесь же пишут, что субмарина находилась неподалеку от места подрыва крейсера. Причем взрывы последовали буквально через час после завершения немцами минной постановки — и этот факт никем не оспаривается. Странно, что данная несуразица никого не смущает. Весьма странно. Скорее всего, подрыв действительно произошел вскоре после постановки мин. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что данный район находится на маршруте интенсивного движения судов в Скапа-Флоу. А с учетом состоявшегося Ютландского сражения там бы до «Хэмпшира» прошла масса кораблей. Так что, должно быть, в ночь на 29 мая лодка только вышла в море с пункта базирования для выполнения боевого задания. Путь ей предстоял неблизкий.
Но, полагаю, для нас более интересна другая устойчивая легенда, до сих пор связываемая с миссией лорда Китченера. Якобы на «Хэмпшире», помимо военной делегации, следовал груз золота на 10 млн ф. ст. в качестве первого транша кредита для России. Как «неопровержимое» доказательство приводится тот факт, что при Китченере во время посадки в специальный поезд на вокзале в Лондоне находились какие-то «тяжелые металлические ящики»[602]. Даже описывается история, как британское Адмиралтейство в 1933 г. предприняло попытку подъема груза с затонувшего крейсера. Называются имена водолазов, которые якобы вскрывали сейфы со слитками и монетой. Но сложные условия работы, в частности мощные подводные течения, не дали этого сделать.
Совершенно очевидно, что подобная версия не выдерживает никакой критики. Действительно, золото везли, но совсем по иному маршруту, с точностью до наоборот: из России в Великобританию. Что касается суммы в 10 млн ф. ст., то авторы этой байки явно перепутали ее с суммой кредита, который как раз и был выдан под российское золото в британских ценных бумагах, о чем вы, уважаемый читатель, уже информированы. Почему-то редакторов журнала совершенно не смутил тот факт, что масса золота на 10 млн ф. ст. в текущих ценах составила бы около 80 тонн! И это без учета веса упаковки. Ну какой министр потащил бы с собой в пассажирском вагоне 90–100 тонн груза? Для этого потребовался бы отдельный железнодорожный состав, учитывая грузоподъемность вагонов того времени. Если и лежало в сейфах крейсера золото, то, как говорится, монета на карманные расходы экипажа и членов делегации. Но никак не слитки на 10 млн ф. ст.
