Что касается большевиков, то они, безусловно, рассчитывали не только на доставшийся им золотой запас империи. Большие надежды возлагались на экспроприацию, именно этим словом большевики любили прикрывать любые попытки грабежа, будь то ограбление царского Государственного казначейства до 1917 г. либо открытый отъем всего имущества, в том числе драгоценностей и валютных ценностей, у классовых врагов-эксплуататоров трудового народа после этой даты. В ход шло все: от серебряных ложек и обручальных колец до бесценных произведений ювелирного искусства и шедевров живописи. Все это делалось, конечно, на абсолютно законной основе, благо декреты принимали сами. Помните прекрасный советский художественный фильм «Начальник Чукотки»? Вроде бы абсолютно партийный и революционный по форме, но издевательски антисоветский по содержанию. Как по мне, более разоблачающего произведения, массово доносимого партийной пропагандой до зрителя, об антизаконном произволе советской власти невозможно себе и представить. Настучал юный революционер-романтик одним пальцем на сломанной пишущей машинке декрет, сам подмахнул его, и вот — все твои действия, любой твой произвол освящены законом. А ведь картина с успехом прошла все цензурные преграды и партийные художественные советы. Но фильм чудесный, увлекающий зрителя и сегодня, вот что значит лозунг партии: «Искусство в массы!» Мы еще затронем эту тему, а пока вернемся к делам железнодорожным.

А там паровозный блицкриг стремительно рвался вперед на всех парах. Ломоносов, опираясь на поддержку Ленина и свои зарубежные связи, в первую очередь шведского банкира Ашберга, уверенно оседлал процесс первоначального вывода золота из России через «паровозную схему». Красин, имевший возможность хорошо изучить Юрия Владимировича и совершенно обоснованно рассматривавший его в качестве претендента на собственное кресло наркома путей сообщения, считал конкурента политическим авантюристом и приспособленцем, для которого главное — стремление к власти, а через нее к богатству. «Я убежден, что он нас всех продаст, если к этому представится случай и если цена ему покажется достаточно высокой», — не стеснялся говаривать Красин в своем окружении[1178].

Итак, мы уже знаем, что первая встреча Красина с Ллойд-Джорджем состоялась 31 мая 1920 г.[1180] В тот день поначалу министр иностранных дел Керзон[1181] отказывался пожать руку Красину, пока его в спину с раздражением не подтолкнул Ллойд-Джордж: «Будьте джентльменом!»[1182] И Керзон нехотя, но повиновался. Еще бы, Англия критически нуждалась в настоящем, физическом золоте, а именно от Красина во многом зависело, когда эти вожделенные слитки лягут на булыжники британского причала. Ведь так свежи в памяти у всех на берегах Темзы были щедрые потоки золота, поступавшие из царской России в распоряжение Великобритании в годы войны.

Полагаю, читателям будет интересно узнать, что в декабре 1919 г. была проведена полная ревизия наличия золотой монеты в частных банках. Выяснилось, что банки Англии располагали монетой на 32,608 млн ф. ст., Шотландии — на 4,713 млн, Уэльса — на 4,421 млн ф. ст. Итого: 41,742 млн ф. ст. По приказу властей, посчитавших, что это явно избыточная сумма, к марту 1920 г. 32,7 млн соверенов перекочевали в погреба Банка Англии. Интересно, что против этой меры в феврале 1920 г. резко выступил только управляющий Банком Ирландии, который заявил, что «изъятие золота в такой момент подорвет банковский кредит». Памятуя недавние уроки кровавого восстания в Дублине в 1918 г., власти не решились тогда изъять все золото у ирландских банкиров, как, например, они поступили в Шотландии. Только в апреле 1920 г. часть ирландского золота (всего на 2,32 млн ф. ст.) под мощным военным конвоем доставили в Лондон. Остальное золото банков Ирландии переехало в Лондон в июне. Причем его изъятие проходило, как крупная военная операция, с привлечением значительных армейских сил. Чтобы смягчить недовольство от действий центральных властей королевства, шотландским и ирландским банкам незамедлительно передали банкноты Банка Англии на сумму свыше 9 млн ф. ст. А все сопутствующие этой операции расходы были покрыты за счет казны. При этом банкам разрешалось принимать золотую монету от населения и импортировать по частным каналам, чем они и воспользовались. В среднем на счета частных банков в 1920–1921 гг. ежемесячно поступало около 100 тыс. ф. ст. золотом.

И все же ситуация оставалась непростой. Национальный долг Великобритании вырос с 650 млн в 1914 г. до 7,4 млрд ф. ст. в 1919 г. (это составляло 135 % ВВП). «Долги союзникам и вопрос репараций отбрасывали тень на всю британскую внешнюю политику»[1183].

Безусловно, сам факт переговоров с большевиками был бы невозможен без решения Верховного совета Антанты от 16 января 1920 г. об отмене экономической блокады России. «Союзники наконец-то осознали невозможность воевать с большевиками в России, — отметил по этому поводу лорд Ридделл. — Ни одна из стран не готова предоставлять солдат или деньги»[1184]. Кстати, инициатором этого шага выступил… Правильно — Ллойд-Джордж, который отлично понимал всю бесперспективность дальнейшей поддержки белых в Гражданской войне. «По мере того, как 1919 год уходил в историю, — отмечает современный британский историк Тимоти Филипс, — становилось предельно понятным, что ни Британия, ни другие союзные державы не в состоянии предоставить достаточно войск и ресурсов, дабы кардинально изменить ход Гражданской войны в России: Красная армия добивалась все больших и больших успехов»[1185]. Более того, выступая незадолго до встречи с Красиным в Сан-Ремо перед Высшим экономическим советом союзников[1186], Ллойд-Джордж, словно подыгрывая своему будущему партнеру по переговорам, обрушился с резкой критикой на Литвинова, обвинив того в распространении коммунистической пропаганды. Именно по этой причине, заявил он, «красному агитатору» Литвинову никогда не будет вновь выдана британская виза. Не знаю, сорвал ли он в тот раз аплодисменты присутствовавших, но цена британской принципиальности нам сегодня хорошо известна: Литвинов не только получил визу, но и был в дальнейшем неоднократно принят в королевском дворце!

^{Максим Максимович Литвинов. 1920-е. [Из открытых источников]}

Естественно, такой искушенный политик, как Ллойд-Джордж, умевший планировать свои дальнейшие действия на несколько ходов вперед, не мог не видеть бесперспективности продолжения международной изоляции России. Как вспоминал все тот же лорд Ридделл, премьер-министр уверенно ориентировался в сложившейся ситуации и точно знал, что иностранная интервенция в силу русского национального характера обречена на провал. «Русские, независимо от их классовой принадлежности, объединятся для защиты своей территории, — говорил он. — Они могут сражаться между собой, оспаривая методы управления Россией. Но они неизбежно объединятся в противостоянии иностранной агрессии, целью которой является аннексия российской территории»[1187].