А в высших кругах британского руководства нетерпение буквально зашкаливало, ибо вопрос укрепления финансовых ресурсов рассматривался в Лондоне как важнейший фактор, который в конечном итоге определит, кто выйдет победителем из этой войны на истощение. И доминирование этой идеи в умах лондонских бюрократов никто не оспаривал. «На последующих этапах война в большей степени примет характер финансовой борьбы», — именно так оценивал настроения большинства чиновников Министерства финансов Великобритании в конце 1915 г. Кейнс в одном из писем к матери[509].

Между тем англичане всячески побуждали своих японских партнеров поторопиться. И все же после длительной переписки с Банком Англии в Токио пришли к заключению, что ранее 29 декабря 1915 г. выход флотилии в направлении Владивостока не представляется возможным.

28 декабря 1915 г. Замен сообщил в Банк Англии, что военный комендант порта Владивосток проинформирован о прибытии туда японских военных кораблей 3 января 1916 г.

А уже на следующий день (29 декабря) «Токива» и «Титосэ» вышли из Йокосуки[510], взяв курс к российским берегам. Свидетелями этого события стало множество глаз. Естественно, эту новость по каналам агентств новостей получили в сотнях газет нейтральных стран по всему миру.

^{«Радостный визг» К. Е. Замена о благодарности Банку Англии за то, что забрали русское золото. 11 декабря 1915}

Вполне возможно, соответствующей информацией располагал и командир германского рейдера «Мёве»[511], который действовал в Атлантическом океане с декабря 1915 по март 1916 г. Несмотря на ограниченные возможности немцев — «Мёве» дошел только до северного побережья Бразилии и затем повернул обратно — в ходе рейда были захвачены 15 судов противника (включая одно под французским флагом), два из которых направлены в качестве призов в лояльные немцам порты, а остальные с грузами для союзных войск в Европе потоплены. Конечно, «Мёве» не мог представлять никакой опасности для японского отряда. Однако в Банке Англии вряд ли располагали точными данными, насколько безопасен переход из Японии в Ванкувер. Но уж наверняка знали, что британский торговый флот несет серьезные потери на коммуникациях, в том числе вдали от английских берегов.

Пока японские крейсеры находились в море, телеграфные линии загружались все новыми сообщениями. Теперь в Токио стало определенно известно, какое золото следует ожидать. Через заместителя управляющего Банком Англии Брайена Кокейна Замен информировал японцев, что «золото, предназначенное для Японии, находится в 232 ящиках и его стоимость составляет 2 000 245 фунтов стерлингов. Примерный вес каждого ящика — 4 1/4 пуда (62 пуда равны 1 тонне). Золото для Оттавы помещено в 949 ящиков и в сумме оценивается в 8 001 701 фунт стерлингов. Примерный вес каждого ящика, формирующего эту часть поставки, также 4 1/2 пуда»[512]. Россия несет ответственность за фактическое содержание упаковок с грузом, но при условии, что ящики, не имеющие повреждений, будут вскрыты в присутствии российских представителей.

Не только золото шло англичанам. 22 декабря 1915 г. / 4 января 1916 г. на заседании Совета министров России обсуждали трудности с продовольствием: даже в столице отмечались перебои в снабжении, угрожающие сохранению спокойствия среди жителей. Критическая ситуация сложилась со сливочным маслом. «Его нет в стране, — отметил в докладе министр путей сообщения А. Ф. Трепов[513], — и только в марте получим из Сибири». А Яхонтов в скобках пометил: «3 млн вывезли в Англию»[514]. «3 млн» чего, не указал, но, вероятно, пудов. И даже если пудов, то это 48 000 т сливочного масла. Можно представить, сколько пароходов ушло с этим драгоценным для здоровья человека в тяжелое время войны грузом. Так что не золотом единым…

Итак, пока русские и японские адмиралы и офицеры поднимали тосты в честь друг друга, во Владивостокском порту шла погрузка золота. Восемь катеров челноками сновали к берегу за упаковками с золотом, которое затем поднималось на борт крейсеров. По согласованной процедуре с российской стороны в приеме-передаче золота участвовали командир порта контр-адмирал П. В. Римский-Корсаков[515] и группа чиновников Министерства финансов во главе с и. о. ревизора Особенной канцелярии по кредитной части В. В. Пемеллером[516]. Они наблюдали, как секретарь Банка Японии («Нихон гинко») Сигэя Мидзуно и его помощник Синносукэ Акияма тщательно проверяют сохранность печатей и пломб на ящиках с золотыми слитками, предназначенными для Японии. Рядом стояли консул Мотонобу Номура, командующий отрядом и командиры кораблей.

Непосредственно обязанности получения, проверки, сохранения и доставки золота на 8 млн фунтов стерлингов, направляемого в Ванкувер, возлагалась на кассиров — капитан-лейтенантов Томосукэ Муто (крейсер «Токива») и Кэмпу Оцуку (крейсер «Титосэ»)[517]. Согласно договоренности, японская сторона при отсутствии повреждений или нарушений печатей и пломб в дальнейшем не несла никакой ответственности за содержание ящиков и должна была передать английской стороне груз в таком виде, в каком он поступил на борт. Но любопытство японцев зашкаливало, и они всячески настаивали на необходимости подготовки российской стороной детальной описи-спецификации по каждой отдельной упаковке.

И вот долгожданный момент настал: на борту «Токивы» распределены по трюмам и надежно закреплены 466 ящиков, которые надлежало доставить в Канаду. Но главное — здесь же и 232 ящика, которые нужно выгрузить в Майдзуру для отправки на монетный двор в Осаке. Капитан-лейтенант Муто в который раз придирчиво проверяет все пломбы и сохранность упаковки, повторно осматривая внешне каждый ящик в штабеле. За ним неотступно следуют чиновники Министерства финансов Д. А. Магула, Н. И. Анопов и Е. А. Жихарев[518]. Именно этой тройке выпало сопровождать ценный груз в Осаку для окончательной передачи японской стороне. На борту «Титосэ» уже приняли 483 ящика, предназначенные для Канады. В. В. Пемеллеру, М. А. Тер-Асатурову и Н. А. Рождественскому[519] предстоял куда как более дальний путь — с золотом империи до Торонто.

Казалось бы, все идет по плану — можно и расслабиться. Но почему же столь заметно нервничает командир 4-го боевого отряда контр-адмирал Идэ? Еще 4 января 1916 г. он отправил морскому министру телеграмму с докладом, что к 20 часам по времени Владивостока закончена погрузка и завершена процедура приема-передачи ценного груза. Главная причина его озабоченности состояла в том, что он пообещал высокому начальству прибыть в Майдзуру к 8 часам утра 8 января 1916 г. А эти русские так медлительны и почему-то все тянут с оформлением страховки: надуманные формальности буквально приводили в бешенство пунктуального адмирала. Кэндзи Идэ даже представить себе не мог, что его попросту выставят безответственным лгуном перед министром. Тем более, как у любого успешного военачальника, недоброжелателей у него хватало. Но на дворе уже 6 января 1916 г., время завтрака, а неторопливые русские чиновники все копошатся с ворохами бумаг.

^{Записка Кэнго Мори заместителю управляющего Банком Англии Брайену Кокейну о доставке русского золота в Осаку. Февраль 1916. [Bank of England Archive. Russian Gold to Ottawa via Vladivostok]}