Хорошо, что здесь был Иргаар, иначе можно было бы подумать про них, чёрт знает что.

— И что это? — Тихо спросила я.

— Айк сказал, что все две недели он будет тренировать её мозг защищаться от проникновения в него менталов. Таких как же он или айгэнт. Говорит, у неё должно получится, как ни у кого другого.

Я слышала про Ищеек, хоть и думала, что это мифы, но все эти мифы были с несчастливым концом: Ищейки умирали, не выдерживая перегрузок. А эта Ищейка была просто ребенком, нежным и телом и душой. Сейчас я посмотрела на действия Айко уже с другой стороны: он как всегда заботился о слабых и беззащитных. Я тяжело вздохнула, укоряя себя за свою ревность. Стоп, ревность?

Я высыпала дроны на стол, даже не заметив, какой шум они произвели, а вот наша пара вздрогнула и вышла из своего транса.

— Извините.

— Всё в порядке, — проронил Айк. — Я на сегодня закончил. Но нам нужно будет ускориться, Нэйт. Поняла?

Она молча закивала, глядя на него своими огромными голубыми глазами. А у Айко они были синие. Солнечное сплетение опять противно скрутило, а Айко хитро посмотрел на меня. Что? Ты ещё и смеяться надо мной вздумал? Знаешь что? Заглядывай в глазки, кому хочешь! Меня это больше не интересует, ты вообще — не моя проблема. Я всё ещё думала это, прикрывшись ментальными щитами, но теперь вообще не была уверена, что для Айко они существуют.

— Что ж, теперь мой черед. — Резковато сказала я Нэйт. — Одевай.

Я напялила на неё очки.

— Этот дивайс намного совершеннее, дарю. Поднимай дроны.

— Все сразу?

— Конечно.

Все десять шаров поднялись вверх и начали летать по всему тренировочному залу, врезаясь во всё подряд. Один даже угодил в голову Айко, сбив его с ног. Я не удержалась от мстительного смешка.

— Так, всё, стоп. Давай по-одному. Представь себе, что все эти дроны — единое целое, и тебе нужно контролировать не каждый в отдельности. Тебе нужно контролировать определенную 3D фигуру, которую ты можешь сотворить с их помощью…

Нэйт схватывала на лету. Мне нравилось с ней заниматься, и почти все две недели полёта прошли совершенно не заметно. Я всегда испытывала огромное удовольствие, работая с такими способными и умными людьми. В перерывах между тренировками её совершенного мозга я зачем-то предложила ей научить метать ножи. Это было не обязательной частью нашей программы, но, оказалось, что мне нравится проводить время с ней… и с Айко, который тоже был в постоянном составе её тренеров.

— Смотри, — объясняла я ей. — Ты ведь ездишь, не знаю…

— На аэробайке!

— Да, на аэробайке. Ты даже не думаешь, как им управлять, верно? В тот момент, когда ты летишь на нём, ты с ним одно целое, правильно? А теперь расширь своё представление. Представь, что ты единое целое не только с аэробайком, но и дальше, с пространством вокруг него. Им ты тоже можешь управлять.

— Не понимаю, — красиво нахмурилась Нэйт.

— Я покажу. — Айко подошёл к нам, положил руки ей на плечи и закрыл глаза. — Они стояли так несколько минут, после чего глаза Нэйт распахнулись.

— Поняла! — Она схватила мои ножи и запустила их все одновременно, попав точно в яблочко.

Я так обрадовалась, что даже захлопала в ладоши, забыв обратить внимание на то, что Айко только что так не прилично близко стоял возле нашей ученицы.

— Вот видишь! Ты управляешь своим телом! А не оно — тобой!

И в этот момент своей радости, я перехватила восторженный взгляд его синих глаз, радостно наблюдавших за мной. Я смутилась, а Нэйт с хитрой улыбкой отошла в сторону.

— Гхм, мне нужно идти. — Стушевалась я и, раскрасневшись, вылетела пробкой из зала, тут же наткнувшись на айгэнта, идущего в свою очередь ковыряться в мозгах нашей Ищейки.

— Девочка моя, кто может тебя смутить ещё сильнее, чем я? — Йер нагло перехватил меня за талию. — Тебе не нужно поговорить?

Он, наконец, перестал строить из себя шута и внимательно посмотрел на меня.

— Нет. Да. Я не знаю.

— Ты запуталась. — Констатировал он.

— Да. Господи, всё было так понятно последние тысячелетия! А теперь, Ийеррэйто, я не понимаю, что со мной происходит?

Он втолкнул меня в ближайшую каюту, но пока закрывалась дверь, я увидела, что вышедший из тренировочного зала Айко наблюдает за нами с каменным лицом.

Йер постоял пару секунд с закрытыми глазами:

— Всё, теперь я полностью накрыл нас такими щитами, что даже пронырливый Рат-Наар не сможет подслушать. Ты действительно не понимаешь, что с тобой происходит?

Он хитро улыбался.

— Йер, если ты не сотрёшь с лица эту издевку, я сейчас взорвусь.

— Ты вообще помнишь, как давно ты влюблялась?

— Влюблялась? Помню, конечно. Но это было очень давно, наверное, в позапрошлом воплощении.

— Уверена, что помнишь? Просто ты сказала, что не понимаешь, что с тобой происходит, но это именно оно, ты знаешь?

— Нет, нет. Это всё человеческое тело. Мне Тер говорил. У него жена тоже такая эмоциональная. И у Сганнара.

— Эмоциональные — да, но не тупые. А ты сейчас занимаешься именно этим, тупишь. Сядь.

Он сел напротив меня:

— Дэй, я твой настоящий друг. Поверь мне. Я понятия не имею, почему. Мне плевать почти на всех, за исключением моей сестры и пары родственников. Ты — единственная, кто дорога мне не из моего кровного круга. Не знаю, почему, не спрашивай, но это правда. Ты как никто другой заслуживаешь того, чтобы получить свою порцию счастья. Столько, сколько ты сделала для Сайграхары, для её людей. Сколько жизней ты спасала, порой ценой своей — на такое не каждый способен. Я, например, нет.

Но знаешь, ты… ты такая сложная, я не понимаю, как Найриди вообще тебя выдерживает. Видимо, он настолько толстокожий, что ему это как-то легко даётся. Я бы уже повесился с такой женщиной.

Ты постоянно акцентируешь своё собственное внимание на том, в чём твоё проклятие и как ты этим несчастна. Ты думаешь об этом каждый день и каждую минуту. А это всегда несёт за собой такую знаешь, скрытую замаскированную злость.

Ты как бы говоришь себе, да нет, я же добрая, я за добро. Но ты злишься. Ты всё время ищешь объект, виновный в твоих несчастиях.

— Объект, виновный в моих несчастиях — я сама. Это я ведь уничтожила свою цивилизацию.

— Не важно. — Отмахнулся Йер. — Важно само чувство внутри. Позиция вечного обвинителя.

К тому же не ври, ты злишься не только на себя. Но и на тех, с кем хотела бы быть, но не позволяешь себе.

На тех, кто добр к тебе, потому что ты сама боишься быть доброй с ними. Злишься на свою память, на новые и новые обстоятельства, когда тебе нужно опять бежать и кого-то спасать.

Дей, злюки не бывают счастливыми даже тогда, когда всё идёт максимально хорошо.

— Всё никогда не идёт максимально хорошо. Всегда есть то, что нужно доделать, завершить. Кто-то всегда нуждается в спасении. Кто-то всегда находится в опасности.

— Вот об этом я и говорю, Дей. Это процесс. Он бесконечен. Его нельзя завершить. Сколько бы тысячелетий ты не жила.

Никогда не будет безопасности. Ни для кого. Никогда не будет окончательного комфорта.

Всё, что нам остаётся, это выделить во всей это бесконечности короткий промежуток времени только для себя. И именно в этом временном пузыре найти счастье. В этом мгновении. В этом дне. И только из этих дней сложатся годы. Только так сложится хорошая жизнь.

— Спасибо. — Сухо поблагодарила я и встала.

— Погоди. — Он мягко толкнул меня обратно в кресло. — Сядь. Моя цель — не обидеть тебя. Я просто не хочу, чтобы в каждом твоём воплощении твой фокус на плохом съедал тебя изнутри снова и снова.

Он взял мою голову в свои руки, стоя надо мной, и твёрдо посмотрел мне в глаза:

— Ты должна отпустить! — Он вдруг заговорил со мной своим многомерным голосом, проникающим под кожу и словно достающим до самого сердца.

— Что отпустить?

— Всё! Всё, с чем ты не можешь справиться прямо здесь и прямо сейчас! Делай только то, что можешь! Не беспокойся о том, что лежит за гранью твоих сил! Открой уже себя для счастья! Открой себя для него!