— Мне всё равно кажется, что это связано с Сергеем.

7 ноября

— Арслан, я не могу поверить, что Альшевский столько времени провёл у нас перед носом, а мы его не узнали. Ни мы, ни Стас — а у них явно уже роман. Когда я видел их в последний раз, она уже была неравнодушна, кажется. Хотя — не знаю, разве женщину можно понять до конца?

— Альшевский мог.

— Он просто умел с ними обращаться. Ну хорошо, ты хоть один признак заметил в Немирском? Хоть что-то знакомое? Жест, слово? Мы бы узнали Сергея, точно тебе говорю, не мы — так Стас.

— Ну хорошо, — почти сдался Арслан, — может, это какой-то его проект? Его, Лео?

— Проект Лео, влюблённый в жену Лео? Вряд ли, — опять пожал плечами.

— Ну давай найдём его и спросим! Мы же уже прикинули, как. Иногда думаешь над неразрешимой задачей, думаешь — и ничего. А пройдёт какое-то время — и появляется очевидное решение. Давай попробуем то, что мы придумали.

Но Джейк не был бы Джейком, если бы не стал сомневаться:

— А если он уже мёртв? Как мы и думали?

— Такая зараза просто так не помрёт! — уверенно улыбнулся Арслан. Он придумал себе надежду и теперь крепко за неё держался, отгоняя дурные мысли.

— В каком смысле ты употребил дурное слово? Тоже иносказательно?

— Я по-дружески.

— Никогда не пойму ваш язык.

— Ой, да ладно! Ты говоришь по-русски лучше, чем многие русские. Иногда только путаешь обороты, и всё. Знаешь, я тут прикинул… Всё-таки кому-то придётся полететь в Солнечный сегмент.

— И я даже знаю, кому.

— Я ни в коем случае не увиливаю, и вовсе не хочу подвергнуть опасности тебя. Просто тебя могут легко и просто вызвать родственники. А мне предлоги Маришка придумывала, конечно, но все они высосаны из пальца. Хотя… мы можем полететь вместе.

— Ну нет уж, тогда прикрыть нас будет некому. Николай Сергеевич вряд ли сможет, не такая лихая голова. Стас подключать так сильно не стоит, Немирский может узнать. Не зря же он Деймос. Вот был бы с нами Лео, или ещё лучше — сам Альшевский, тогда можно было бы и вдвоём полететь…

— Может, скоро будет.

Арслан непроизвольно скрестил пальцы, как в детстве. Только бы в самом деле так и оказалось!

Вроде бы всё нормально, но Деймос нервничал. Что делать с тендером? Вместе с Настей они бы выбили этот контракт! Потрясли новыми патентами и разработками, надавили бы на то, что всё материальное обеспечение производят для себя сами, подняли бы репутацию «Эфира»…

Но Настя в больнице на оживлении, а у Деймоса сломана часть костей, причём куски уже разошлись и мешают двигаться, разбалансирована нервная система и кидает из одной эмоции в другую, отказали несколько органов и приходится уже полдня питаться через капельницу с глюкозой. Видимо, недавно поставленные соединения не успели прижиться. Были ведь не только вчерашние гонки, но и поединок с борцом, когда Деймоса всё-таки немного побили. Да и ходить со сломанными и слабо зафиксированными рёбрами не стоило.

Хотя — был бы выбор!

Итак, до тендера пять дней. Попробовать выпросить у Вячеслава Романовича ещё пять дней?

Нереально. Вообще. Не может быть никаких аргументов. Особенно в таком состоянии, в котором пребывает сейчас Деймос. Можно было бы, конечно, умолчать об этом… Но последствия будут слишком серьёзны. Его просто запрут обратно до полного выздоровления.

Да и есть у них способы заставить его делать то, что надо. Тут даже не рискнёшь.

Настю оживят к среде, через три дня. То есть, физически, она сможет присутствовать на комиссии.

Но совершенно не хочется выдёргивать малышку с больничного ради какого-то тендера. Она ведь прошла через смерть.

Конечно, не хочется уступать «Молнии-Связь» после того, что случилось. Они выйдут сухими из воды и получат приз. Полиция не смогла связать корабль с компанией, Насте нужны доказательства, их пока не видно. Проигрыш?

Ладно. Надо поговорить, сможет ли она, а не решать за неё. Насколько ей хочется самой выиграть тендер? Стоит ли того, чтобы рисковать здоровьем?

Может, Настя захочет любой ценой получить заказ. А может, это для неё не важно.

Деймос уже поговорил с матерью Насти, с Николаем Сергеевичем. Осталось сообщить Вячеславу Романовичу и отправляться на лечение.

И его не будет рядом, когда его Настя придёт в себя.

И ладно. Зачем ей рядом инвалид, который вот-вот развалится на кусочки? Лучше уж вернуться к ней здоровым. Способным на секс, к примеру, дня три без перерыва. И она сама уже подлечится. А то некоторые… игры могут её как минимум утомить.

Взять несколько дней больничными и провести их вместе.

Только для этого надо лечь под луч хирурга.

Очнувшись, Настя увидела рядом маму.

И испугалась поначалу.

Потому, что только что она теряла сознание на грубом и холодном лежаке корабля похитителей. Это что, галлюцинация, вызванная недостатком воздуха?

— Мама?

— Настюшка, скажи что-нибудь! Врачи говорят, ты уже можешь!

Разве она не сказала только что?

Тёплые руки на её руках, нежные губы касаются её лба.

— Мама!

И правда, ничего не слышно.

Незнакомый женский голос озабоченно сказал:

— Не пошло…

— Что не пошло? — мама, кажется, испугалась.

— Нервная система запускается в конце. Что-то у неё, похоже, не заработало. Не надо переживать, технически всё нормально, сейчас всё сделаем.

И резкий, болезненный электрический разряд рванул тело.

8 ноября

— Бл…! — Настя подскочила и осталась сидеть.

А вот это как раз получилось вслух.

— Больно!

— Настюшка! — мама обняла её, облегчённо выдохнув. — Доченька моя.

Отлично, за нецензурщину не получила. Кажется, мама не обратила внимания. Странно.

Мокро на щеке.

— Мам, не плачь. Всё уже хорошо.

Наверное. Шок прошёл, нахлынула слабость. Мама осторожно положила её на койку.

Облегчение пришло — но просто лежать не хотелось.

— Мам, а правда, что… Мне сказали, но я не уверена, что правда…

— Про Антона? Я ему сейчас дам знать, что ты очнулась. Он вышел купить нам перекусить, в больницу нельзя еду заказывать.

— Вы что здесь, давно? А где Деймос? Он тоже здесь?

Сердце замерло. Неужели его нет рядом? Просто чудесно видеть маму, и брата, вернувшегося через двадцать лет, но почему нет Деймоса? Хочется, чтобы он сел рядом, обнял, сказал что-нибудь ласковое, пусть и в своей грубоватой манере…

— Нет, я его не видела. Он сообщил нам, что тебя нашли и доставили в больницу, но я его не встречала. Может, он на работе?

— Наверное. У нас трудный тендер, — улыбка сквозь обиду.

Ну конечно. Не такие у них отношения, чтобы просто обниматься. Ну а чего она хотела? Деймос же пытался сблизиться, перевести эти отношения на другой уровень… Это Настя всё упрямилась, настаивала, что кроме секса у них ничего нет. А теперь? Получила, что хотела, и недовольна?

Недовольна. Хочется его видеть. Вот здесь, в палате, среди экранов и моделей. С нежностью на лице. Хочется видеть его беспокойство и заботу. Хочется пожаловаться на тот страх, что ей достался, и чтобы он обнимал и утешал.

А хочется ли этого самому Деймосу? Может он так, с облегчением: «Не желает отношений — и не надо. Мне и легче»? Может, его вполне устраивает простой секс и сотрудничество на работе? Ну, не простой секс.

Связаться с ним и спросить, как и чего в «Эфире»?

Ну вот ещё! Это не она должна делать. Он сам должен связаться с ней!

— Насть, я уверена, твой директор появится вместе со всеми. Тебя хотели навестить коллеги, ждали, пока придёшь в себя. Кажется, говорили, в каком порядке будут приходить — весь «Эфир»-то разом в палату не пустят, так что кто-то собирался прийти, а кто-то навестит виртуально. Не переживай, не думаю, что твой директор тебя забросит, учитывая, какие у вас отношения.

А какие? Как бы объяснить маме, не вдаваясь в подробности?

— Просто, мам…

Но тут пришёл Антон.