— Что вам надо? — получилось резко и зло.

— Знаешь, нам с тобой предстоит много времени провести вдвоём. Почему бы не скоротать его?

Голос неестественно-хриплый. Что бы у него ни было с горлом, почему не поправит? Почти косметическая коррекция.

Или — он из тех, кто никогда не обращается к врачам легально? Из тех, чьи данные тут же дадут сигнал в полицейские базы?

Преступники часто выглядели больными или уродливыми — потому что квалифицированная медицинская помощь фактически отдавала их в руки правосудия. Первое же сканирование генома выдавало, что за человек и в каких он базах значится. Даже было движение против дискриминации людей с дефектами из-за таких вот стереотипов.

Только стереотипы имели основания.

Настя, наконец, испугалась.

26 октября

Раньше страха не было. Как-то не казалось, что компания-конкурент может сделать что-то плохое лично Насте, а не «Эфиру». Но, если они наняли преступника — на что готовы пойти?

Попыталась успокоиться. Может, он вовсе не преступник. Просто… дальнобойщик только что с рейса. Сергей, вон, частенько прилетал с целой гроздью болячек. Грипп, лучевая болезнь, гастрит, обязательно гравитационная проказа, которая ломает тело под силу тяжести. Последнее лечилось тяжело — профессиональная болезнь всех, кому не сидится на одной планете или станции. Перемена притяжения от невесомости до планет-гигантов с компенсаторами заставляла деформироваться кости, мышцы и сосуды. Альшевский, бывало, не вылечив всё до конца, снова отправлялся в рейс.

Так что, может, это и не преступник. Может, он просто… предложил. Настя скажет «нет», и он уйдёт.

Но страх уже поселился внутри, выбивая самообладание.

— Нет, извините, не интересует, — она ответила по возможности не вежливо, а твёрдо. Стоит проявить что-то, что можно воспринять, как слабость, мужчины уже не отвяжутся.

Он провёл пальцем по её ноге. Настя дёрнулась. Она так и не сняла туфли, — трудновато связанными руками. Теперь подумала о том, чтобы двинуть каблуком…

Но это может его разозлить.

— Расслабься, — мужчина усмехнулся. — Считай, что у тебя нет выбора.

— Нет! Не надо! — Она шарахнулась, ударившись о стену.

— Будешь сопротивляться — что-нибудь сломаю, — схватил за горло и прижал к койке. Сдавил сильно, до боли. Дышать стало невероятно трудно, и даже думать о сопротивлении не получалось — не до того. Настя задыхалась, проваливаясь в вязкие сумерки.

Вдруг давление исчезло, боль прекратилась. Она стала мучительно кашлять, и каждый спазм причинял боль.

— Видишь? — прохрипел мужчина. — Если будешь плохо себя вести, тебе будет плохо. Будешь хорошей девочкой — будет хорошо.

— Об этом… узнают, — выдавила Настя, говорить было трудно. Ужас путал мысли, мешал выбрать слова. Она должна что-то сказать, что-то сделать… Надо его остановить, не может быть, чтобы это случилось!.. Неужели «Молния-Связь» похитила её для… такого?

Мужчина негромко рассмеялся и навалился сверху. Настя закричала, скорее от ужаса, чем звала на помощь — звукоизоляция стен каюты убивала всякую надежду на то, что Мартов не давал добро на подобные действия.

Это ведь не провокационные ласки Немирского. Сейчас никого не интересует, что она при этом чувствует. Её ждёт нечто действительно ужасное.

— Замолчи, — рявкнул насильник. — Чего орёшь-то прямо в ухо?

Настя с трудом поняла, что ей говорят. Она пыталась собраться с мыслями — ведь что-то надо делать! Не просто же лежать и терпеть. Вырваться… не получается вырваться!

Холодные губы прижались к её рту, и от вкуса чужой слюны тошнота подкатила к горлу.

— Пустите!.. — она отчаянно рванулась. — Стойте! Я сейчас…

Рывком она вывернулась, свалившись с койки. Ещё один рывок — и добралась до раковины в углу прежде, чем в её талию вцепились грубые руки. Навалилась грудью на край, с ужасом увидев, как пряди волос опадают вниз, к сливному отверстию.

Её вырвало, и хватка насильника ослабла. Он выругался, замер за спиной.

С трудом дотянулась до фотоэлементов, включила воду, наплевав на сухую чистку. Целиком засунула голову под поток, почти захлёбываясь. Настю трясло — теперь больше от отвращения. Липкие потные пальцы, мокрые поцелуи — почему-то не меньше ужасали следы рвоты на волосах. Как их отмыть, если руки связаны за спиной?

— Тварь! — рявкнули сзади. Почти не слышно на фоне шума воды прошелестела дверь.

Возможно, ушёл. Наверное. Хоть бы.

Настя разрыдалась под тёплыми затхлыми струями.

— Николай Сергеевич, нужна ваша помощь.

Главный инженер не удивился. В самом деле — с чего бы? Задания от директора — его работа.

— Настя исчезла. Вы что-нибудь знаете про это?

А вот теперь — удивился.

— Как это — исчезла? Куда?

Деймос пожал плечами:

— Если бы я знал! Малышка не отвечает на вызовы, мультяшка не даёт сигнала, парни, которые работают вместе с ней на объекте, вообще не в курсе, где она.

Нельзя было не заметить, насколько взвинчен директор. И это понятно — Настя не стала бы просто так пропадать без предупреждения.

— И давно?

— Три часа. Она, вообще-то, собиралась как-нибудь встретиться с инженером «Молнии-Связь», поэтому я волнуюсь.

— Не думаю, что конкуренты пойдут на криминал, Деймос, — успокоил Николай Сергеевич. — Но, насколько мне известно, она никуда не собиралась.

— Её пропавший брат вернулся, но, во-первых, ей ещё не сказали, во-вторых, она бы предупредила, отпросилась.

— Да уж, Настя бы точно предупредила. А что инженер конкурентов?

— Говорят, на Аркане. Я хотел с ним поговорить, но он пока — типа занят.

— Не стоит, Деймос.

— Думаете?

— Если он здесь ни при чём — то и незачем. А если при чём — пока не надо сообщать ему, что вы что-то заподозрили.

— А.

Немирский выглядел потерянным. Понятно, он беспокоится не просто за сотрудницу… Николай Сергеевич сам бы беспокоился… Но сейчас нельзя позволить себе бояться или переживать.

— Ладно, что я могу сделать? — чего тянуть? Насте, возможно, нужна помощь.

— Есть данные по сигналам с её мультяшки. У вас же есть доступ. Проследите все её разговоры и перемещения, которые возможно. Может, что-то нас натолкнёт на мысль.

Николай Сергеевич кивнул. Что-то ещё? Немирский явно собирался с мыслями.

— И — если она прячется от меня, только от меня, если вы что-то затеяли — просто скажите. Я очень переживаю. Просто скажите, что всё нормально.

Как электрический разряд. Так директор знал, — или догадывался — о том, что они за его спиной что-то ищут. Интересно, понимает ли он, что именно? И как догадался? Не проболтался ли кто? Например, Настя сгоряча. Из неё плохой заговорщик.

— Николай Сергеевич? — почти умоляюще.

— Нет-нет, мне про это ничего не известно.

И Деймос уточнил — почти безнадёжно:

— Но вы бы знали?

— Да. Я бы знал.

27 октября

Ещё один вызов. Деймос очень сильно подозревает, что «Молния-Связь» здесь не просто так. И, в этом случае…

Он очень рискует. Но ведь его девочка, возможно, в беде.

Ждать пришлось долго. Первый вызов отклонили. Второй тоже. На третий раз автосекретарь предложила записать его на разговор на следующей неделе.

Тогда Деймос надиктовал устное сообщение:

«Зря вы прячетесь. Если вы имеете к этому отношение, я вас достану».

И заместитель министра связи и коммуникаций, наконец, появился в поле экрана.

Одет по-деловому, холоден, недоволен.

— Немирский, что у вас произошло? Вы меня в чём-то хотите обвинить?

— Я хочу найти мою сотрудницу.

— Это — в другое министерство.

— Андрейчев, не для протокола, так сказать: я бы отказался от любых госзаказов за Настю. Я хочу вернуть её невредимой.

— И причём тут я? Вы хотите поплакаться в жилетку?

— Да. Именно вам — потому, что ваш бюджет регулярно проводит такие же суммы, какие списывает «Молния-Связь» на нерегулярные расходы по чёрной бухгалтерии.