Дмитрий- это смелая мечта, журавль в небе. И все равно, что он дико раздражает меня своим несносным характером. Такие мужчины- как астероиды. На них завораживающе смотреть со стороны, желательно, в телескоп. Если они приблизятся к тебе или, не дай Бог, упадут на тебя- это неминуемый конец… Смогла бы я пережить расставание с таким человеком? Смогла бы пережить утрату интереса с его стороны? Нет. И об этом я захотела сказать ему сразу и честно, о чем нисколько не жалела… Именно поэтому я так и стояла на перроне, не решаясь сделать шаг в направлении того поезда, который может отвезти меня в будущее…

Марисергевна. О ней, конечно, отдельная песня. В мире сюрреализма, куда закинула меня судьба при встрече с Дементьевым, эта женщина сразу заняла «особое» место. За всё время моего нахождения в этом доме мы виделись всего пару раз, но мне и этого хватило.

Домработница Дмитрия, казалось, встретила меня в штыки с того самого момента, как я пересекла порог этой квартиры. Разумеется, когда мы «вселялись», она была уже здесь, на верном боевом посту- пятнадцатилетнем, как с гордостью и вызовом сразу обозначила мне, не тонко намекнув на то, что такие, как я- приходят и уходят, а она остается.

Наверное, если бы между нами с Дмитрием все было по-настоящему, меня бы этот факт как-то напряг, но я в душе понимала, что она права. Я уйду из этого холостяцкого царства роскоши и одиночества. И следа моего здесь не останется. Поэтому никак не реагировала на ее неуместные замечания и вздохи, сопровождающие любые мои действия, когда я пыталась хотя бы немного встроить свой нелепый скарб в это космическое жилое пространство.

Как выяснилось, к Дмитрию Марисергевна обычно ходила через день, но уже в свой четвертый приход, отметив идеальную чистоту в квартире, которую мы поддерживали с Алевтиной, сама предложила сделать свои приходы менее частыми. Мне показалось, она сознательно минимизировала наше общение. Я была ей неприятна или что-то еще. Удостоверившись у Дмитрия, что он безоговорочно ей доверяет, я стала планировать день так, чтобы она минимально соприкасалась и со мной, и с ребенком. Поэтому ее приход «на подмогу» не мог не вызвать моего напряжения…

И тем не менее, она действительно помогла. Когда затеваешь большой обед, пусть всего на троих-четверых людей, помощь всегда пригодится. Я ушла с головой в готовку, а она взяла на себя привычную уборку и довольно дельно помогала с сервировкой стола.

На часах было пять дня. Флипи обещал приехать к шести, а Дементьева еще не было. Я начинала волноваться.

Понимая, что последний час пройдет в суматохе, решила переодеться, стараясь не волноваться раньше времени. На худой конец, это «его экзамен», а не мой. Я свою работу выполняю четко. Дело за ним.

И уж что-что, а накрывать на стол еду собственного приготовления я умела. Решила не экспериментировать и остановиться на «золотой классике»- запеченная буженина, пару легких овощных салатов, красивые закуски, грибной суп на первое в горшочках- с ними мне как раз подсобила Марисергевна, заметив, что я ищу, в чем подавать суп- тарелки из сервиза Дмитрия были очень уж плоскими.

— Подождите, а как Вам это? — обратилась она ко мне, доставая из очередного дальнего кухонного уголка отменные глиняные горшочки- Дмитрий Олегович часто заказывает суп из своего ресторана. Ему все время доставляют в них, чтобы не остыл. Готовят прям в них, в русской печке. Мне жаль выбрасывать, такая прелесть. Я мою и складываю. Вдруг пригодятся. Вот и пригодились. А он всё потешался надо мной… Кто вообще знал, что так оно все обернется…

На этих словах мы с ней переглянулись. Как-то иначе. По-доброму что ли. В английском языке есть такое выражение- «to break the ice»- официально она переводится как «устранить натянутость в общении». Дословно- расколоть лёд. Вот и мы с ней, раскололи лёд…

Быстро нырнула в молочное платье-футляр- нейтральное и аккуратное, к которому снова прекрасно подошли мои жемчужные сережки. Удобные светлые лодочки в тон, тоже из моих собственных запасов. Пусть и не супер-новые и дорогие, зато в них точно можно пробегать весь вечер и не устать.

Дмитрий вошел в дом как раз в тот момент, когда я, напялив фартук, заносила в столовую большое блюдо с салатом.

— О, цветы! — деловито воскликнула я, увидев букет в его руках, — сама хотела написать тебе, чтобы купил. Нужно украсить стол…

Он как-то замер, стушевавшись. Потом словно опомнился и протянул мне букет. Очень красивый, между прочим. Составленный, словно бы специально, из светлых роз в тон моему наряду.

— Это вообще-то тебе… — в его голосе была примесь удивления и даже обиды что ли. Ну, знаете, когда мужчина ждет одной реакции, а ты смещаешь акцент на совсем другое.

И в то же время, не могу не заметить, как его взгляд с интересом прохаживается по столу, а ноздри принюхиваются к многоголосию ароматов с кухни.

— Спасибо… За что это? — приняла из рук букет.

Опешила. И правда, идиотка. Тебе цветы дарят, а ты… Хорошо, что Марисергевна, как он ее называл, нас не слышит…

— Хорошо выглядишь, Злата… За это, наверное. Или в знак благодарности. Что стараешься… — его голос был тихим и каким-то уставшим.

Нервно поправила волосы за ухо. Украдкой подняла на него глаза… Волнительно…

Сейчас, когда мы стояли совсем близко, увидела, что уголок его рта разбит…

Ужин подходил к концу, а я смотрел по сторонам и ощущал себя на экскурсии. Да, на, мать его, экскурсии. Экскурсии в свою идеальную жизнь.

Такое бывает? Бывает, что женщина легко и непринужденно может в равной степени поддерживать приятный, но глубокий разговор, с виртуозностью жонглера подавая блюда собственного приготовления, ловко подмечая, когда и кому нужно сменить тарелку, что и кому положить, до чего он не может дотянуться. Оказывается, есть такие… А я думал, что только на картинку или в фильмах. Не там искал, видимо. Да и искал ли вообще?

— Кофе или чай? — улыбнулась она мне и Флипи, когда за оживленной беседой о достопримечательностях Чехии мы с ним так и не заметили, как со стола пропали основные блюда и появился десертный сервиз. Злата вынесла яблочный пирог- очевидно, тоже собственного приготовления. Мимо пронесся Сеня, увлеченный сбором железной дороги, подаренной ему Флипи.

— Уже не в том возрасте, чтобы пить кофе перед сном, Златочка, так что давайте чай, уверен, он у Вас такой же восхитительный.

Хитрый лис. А ведь собирался прийти только на кофе. А сам вон с каким аппетитом все умял.

Правда, я не лучше. Когда годами живешь один и можешь себе многое позволить, необходимость в домашней еде отпадает. Более того, к ней даже не тянет. Ведь по большому счету, приготовленное женскими руками всегда можно организовать. Та же доставка. Да что далеко ходить, просто повара нанять- и будет он тебе готовить на первое, второе и десятое. Не хотелось. Даже когда Марисергевна готовила, я ел, но без энтузиазма. Ну, есть- поем. Нет- ничего страшного.

А с ней хотелось. Хотелось есть ее стряпню. Потому что когда ты ешь еду из рук женщины, она словно делится с тобой своим теплом, своей энергетикой. Хотелось вот так, непринужденно, без всяких Флипи, сесть на кухне за островом и просто поболтать с ней о чем-то тривиальном и легком. Что могло бы вызвать легкую улыбку. Подумал об этом и даже усмехнулся под нос. Не сядет ведь, зараза. Ершится, дистанцию держит. А ведь я не мальчик. Чувствую, что ее тянет ко мне. С первого дня тянуло. Боится…

— Дядя Дима, посмотри, почему не могу собрать? — детский голосок выдернул меня из собственных мыслей. Перевел взгляд на мальца, держащего в руках две шпалины от железной дороги.

— Мне кажется, потому что это разные направления движения, Сень. А ну-ка, давай я посмотрю.

Закатал рукава, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и подсел к нему на пол.

Парень строил дорогу прямо в гостиной. Я сам ему предложил, чтоб у матери на виду был. Сейчас здесь не было Алевтины- Злата решила, что ей сегодня не нужны еще люди дома. Может и правильно. Вечер и правда вышел душевным. Искренне душевным. И во многом потому, что мы были без прислуги.