— Другого выхода не вижу… пообещай, что станцуешь. Костюм для танца вон, — она указывает на стол, где лежит костюм, вернее можно сказать лоскутки ткани.

— Мне надо будет станцевать в этом? Показать свое тело незнакомому мужчине?

— Не важно, кто перед тобой будет сидеть, понимаешь? Отключись во время танца, и главное Майя, не смотри ему в глаза.

— Т ы так уверенно говоришь, будто я смогу станцевать, остается лишь не смотреть ему в глаза, — смеюсь.

— Сможешь, я уверена, и кстати, я давно думала над тем, чтобы ты поменяла свою работу и танцевала со мной. У нас зарплата больше, сама знаешь.

— Нет, я еще не уверена смогу ли я танцевать сегодня, а ты уже такое выдумала, — улыбаюсь, хотя надо плакать от создавшейся ситуации.

— Обещай, и я спокойно уеду в больницу. Если нет, то останусь и станцую сама, чего бы мне это не стоило!

— Нет, ни в коем случае! — практически кричу на Злату, — я поеду с тобой, лично проконтролирую, чтобы тебя положили, потом вернусь, — я смотрю на время, в телефоне Златы, — я успею. Станцевать.

— Правда? Станцуешь?

— Попробую, — отвечаю, прикрываю глаза. Совсем не представляю, как это будет выглядеть? — это же приват танцы?! — Злата кивает.

— Ты же знаешь, как танцевать приватный танец? — спрашивает, корчась от боли.

— Знаю, почти…

Я всегда смотрела за девочками в окно, но никогда не видела начала. Сходу раздеватся? Или танцевать в костюме? Ума не приложу! Боже!

Но решаю, не впадать заранее в панику, на месте разберусь, сейчас главное Злата.

Телефон на столе оживает, я отвечаю на звонок. Скорая. Прошу, чтобы они оставались на заднем дворе клуба. Мы с трудом спускаемся со Златой вниз, через черный вход, чтобы не попасться на глаза никому.

Еще в карете скорой помощи, врач осматривает Злату, ставит жаропонижающий и кровоостанавливающий укол.

В больнице врач осматривает Злату и сообщает, что ее недочистили. Злату забирают в операционную, а я остаюсь ждать в коридоре.

Через сорок минут выходит врач и сообщает, что все прошло хорошо.

— Больная уже выходит из состояния наркоза и требует вас к себе, — оповещает уставший на вид врач, женщина средних лет, — если вы будете писать жалобу на врача или больницу, где “не доделали” аборт, я выдам вам справку, где все будет написано.

— Нет, ничего не надо, нам главное, чтобы с ней все было в порядке.

Еще через пол часа Злату определяют в палату. Она выглядит очень уставшей, щеки почему-то очень красные. Температуры уже нет.

— Езжай, — шепчет сухими губами подруга, — а то опоздаешь.

— Не опоздаю, я уже вызвала такси. Чего-нибудь хочешь? Я заеду, после танца…

— Воды. хочу пить.

Я выхожу в коридор, нахожу дежурную медсестру и прошу водичку. Благо попадается адекватная, молодая медсестра, которая выносит мне в одноразовом стаканчике воду.

После того, как Злата напивается, тут же засыпает. Я еще раз меряю ее температуру и отправляюсь в клуб. Надеюсь нашей пропажи никто еще не обнаружил.

В клуб захожу так же, через черный вход. Забираю свой телефон и поднимаюсь на второй этаж. Пишу смс Злате и прячу телефон в сумочку.

Майя: Позвони, когда проснешься.

Надеваю костюм и черную кружевную маску. Одеваю черные босоножки, на высоком, тонком каблуке.

Черное кружевное нижнее белье, и легкий, шелковый кусочек ткани, еле прикрывающий задницу, типа юбки. Такой непонятный пошив, еле разбираюсь, что куда нужно надеть. Бедра обматываются серо-белой тканью, сбоку этой юбки, большой кусок шифоновой, прозразрачной ткани поднимается вверх по талии, слева направо, перекидывается через плечо, прикрывая грудь. Я уже представляю, как во время танца этот кусок ткани, который ниспадает за спину, будет развиваться по воздуху, сплетаясь с моими светло-русыми волосами.

Я покрываюсь мурашками, бабочки в животе начинают порхать, я радуюсь и волнуюсь одновременно, от мысли, что я буду танцевать. И не просто, как обычно я делаю в комнате перед зеркалом, когда одна дома, а для кого-то. На меня кто-то будет смотреть и оценивать!

— Злата, — в дверь стучит наша стерва, Лиля Сергеевна, — твой выход!

После этого я должна немедленно выйти, заставлять клиента ждать нельзя.

Волнение окутывает мое тело. Ладони покрываются потом, когда я приближаюсь к заветной двери.

Дышу громко и часто.

Выдыхаю тоже громко, ноги немного дрожат, но пока еще держусь. Тяну руку к ручке двери в ВИП комнату, перевожу дыхание. Облизываю пересохшие губы, делаю глубокий вдох и открываю дверь.

Я в этих комнатах была всего лишь раз, когда Злата помогла мне устроится на эту работу, на полставки и только в вечернее время, она проводила для меня экскурсию, показывала мне все ВИП комнаты.

Открываю дверь и натыкаюсь на висячие, тонкие, белые тюли. Отодвигаю, прямо передо мной просторная, светлая, комната, большие витражные окна в пол, открывают вид на город. Здания, за окном, выстроенные в беспорядке, и тонкий полумесяц освещает комнату. Лунный свет пронзает глаза, я отвожу взгляд в сторону и замираю, когда вижу, крепкое мужское тело, вальяжно развалившееся в кресле.

Дорогие и любимые мои читательницы, приветствую вас в новой истории. Очень надеюсь, что она вам понравится и вы будете со мной в процессе написания.

Буду благодарна за поддержку в виде звездочек.

ХОЧУ УТОЧНИТЬ ОДИН МОМЕНТ, ЧТОБЫ ВЫ НЕ ПУТАЛИСЬ, МАЙЯ — ЭТО АСИЯТ. О ТОМ КАК ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ ВЫ УЗНАЕТЕ СОВСЕМ СКОРО.

Приветствую вас мои дорогие!

Хотела еще раз предупредить вас, что книга относится к категории драма.

Все драматические, трагические события в жизни Асият начинаются в восемнадцать лет. Это единственный драматический момент в книге. Дальше — легче. Мы уже с вами знаем, из пролога, что Асият, то есть Майя, все переживет, выдержит, она у нас сильная, не без помощи Златы конечно.

Немного вернемся к прошлому, чтобы все было понятно, там все разъясню.

Через несколько глав вернемся к событиям из пролога, то есть к настоящему.

Еще раз напишу, книга — драма! Очень эмоционально!

С ХЭ

Ваша Эля

АСИЯТ

3 ГОДА НАЗАД

— Асият! — я вздрагиваю от грубого голоса отца, — ты где?

— Я здесь, папа, — немедля выхожу из своей комнаты в гостиную, откуда доносится голос отца.

— Давай бегом к матери! Помощь твоя нужна, сама она до утра не справится! — я послушно киваю и шагаю в сторону двери, — надень на голову платок, а то все волосы будут в молоке! — требует недовольным голосом, — а если в молоке будут твои волосы, тебе тогда не сдобровать!

Я спешно надеваю платок и выхожу во двор.

У нас большой дом, самый большой в нашем селе, его построил еще мой дедушка, папин отец. Очень много комнат, большая гостиная и огромная кухня. У нас с братом, у каждого, своя комната, у родителей самая большая спальня, и много свободных комнат, которые заселяют гости, когда приезжают. А приезжают они к нам очень часто, нет, я бы не сказала, что они мне мешают, но когда надолго задерживаются, то надоедает. В основном к нам приезжают папины родственники, мамины живут в таких же селах, как и наша, только дома их в разы меньше, чем наш. Наш как вилла, хоть и одноэтажное здание. Большой двор, весь озелененный, благодаря моим и маминым стараниям. У нас много цветов и кустарниковых деревьев. За домом большая мини фирма, которую уже построил мой отец, отделяет его от основного двора, обычный деревянный забор. У моей семьи большое хозяйство, много крупно-рогатого скота, поэтому у нас есть рабочие, которые помогают, не бесплатно, конечно. Большую часть молока папа сдает на молзавод, их машина сама приезжает каждое утро и забирает, а оставшуюся часть мы с мамой вдвоем перерабатываем, в сыр и сметану. Которые мама успешно продает прямо со двора.

Вот и сейчас, я спешу на помощь к маме. Брату повезло, он младше меня на четыре года, ему сейчас четырнадцать, а мне месяц назад исполнился восемнадцать.