— На полный день? А учеба?

— А учеба… подождет! Давай одевайся, пойдем в институт.

Отчислится не составило особого труда. Заявление уже написано, немного формальностей и времени и мне вернут документы. А вот вопрос с общежитием я должна буду решать, поэтому когда мы идем после института в самый дешевый магазин одежды и обуви я решаю поговорить со Златой.

— Я хотела попросить у тебя…

— Все что хочешь душа моя! — когда я писала заявление об отчислении Злата выглядела озадаченной и взволнованной, сейчас улыбается, когда я сказала, что восстановлюсь в сентябре, поступлю заново, только уже на то направление, в которое я хотела изначально. А эти полгода я отдохну, постараюсь справится с обидами и потерей, чтобы вернутся к жизни.

— У тебя же есть квартира?

— Есть, — она поворачивается ко мне, — что ты надумала?

— А ты не хочешь переехать туда?

— Переехать?

— Вместе со мной, мне теперь негде жить.

— Ты правда переедешь ко мне?

— Я потом съеду, как только заработаю столько, чтобы снимать.

— Боже! Асият! Куда ты съедешь? Как я одна буду воспитать ма… — она замолкает и опускает глаза.

— Все в порядке. Я буду помогать тебе с малышом!

— Переедем, когда скажешь. Проблем нет, только институт далековато.

— Это не проблема, для меня, а ты…

— И для меня тоже!

До вечера мы проходимся по магазину. Я покупаю пару комплектов нижнего белья, джинсы и домашние штаны, никаких платьев, теплый свитер, зимние сапоги и зимнюю куртку, самые дешевые, зимнюю шапку, у меня никогда не было шапки, разве что в детстве, потом теплые платки. Сейчас все будет по-другому. Носки и колготки.

На обратном пути Злата покупает маринованные грибы и до дома облизывает губы. Я смотрю и улыбаюсь, искренне радуюсь за разыгравшийся аппетит подруги. А то из-за меня у нее не было аппетита и желаний.

Петр Михайлович приезжает как раз к столу. Уговарить поужинать с нами не составило труда.

— Я чертовски рад видеть тебя в таком расположении духа, — говорит с набитым ртом.

— Я тоже рада вас видеть. У меня к вам небольшая просьба.

— Говори дочка, все что хочешь!

— Мне нужно сменить имя, отчество и фамилию! Чтобы никто и никогда не узнал мои прежние данные, как бы не искал, — выдыхаю, — я знаю вы можете, — Желательно в течение девяносто дней, чтобы успеть зарегистрироваться. Я в долгу не останусь. Имя, отчество и фамилию выберите сами, какую хотите.

Две пары глаз смотрят не моргая, открыв рты. Злата прокашливается:

— Можешь прописаться в моей квартире, — говорит и глотает очередную порцию грибов.

— А беременным можно грибы? — спрашиваю я не подумавши, смотрю и прикрываю рот ладонью.

У Петра Михайловича отвисает челюсть, в прямом смысле этого слова. Он давится, извиняется, встает.

***

Через два месяца я держу в руках свой паспорт:

Новикова Майя Леонидовна.

За это время я успела обустроится на прежней работе, на полный рабочий день. После получения нового паспорта меня оформили.

Успела перекраситься в другой цвет и привыкла не носить платья и головные платки.

Мы со Златой переехали в ее квартиру уже как два месяца. Злата взяла академический отпуск и теперь сидит дома, изредка ходит со мной на работу, просто потому что ей скучно. Девочки-танцовщицы с нетерпением ждут появления ее малыша.

Петр Михайлов оборвал все связи со Златой в тот день, как узнал о ее беременности.

Я чувствую себя виноватой, но Злата меня успокаивает:

— Это должно было случится рано или поздно, ты не при чем.

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МАРК

— Блядь, Диана! — отлепляю, словно липучку от себя, убираю ее руки.

— Марк, любимый, — хрипит недовольным голосом, — мне совсем не нравится эта идея твоих друзей, отмечать мальчишник в клубе, да еще и в Privat!

— Диана, ты идешь отмечать девичник? — кивает и опять закидывает руки мне на шею. Целует коротко в губы, — в ресторане? — кивает, — тебе с подругами нравится ресторан — а мне с моими друзьями клуб!

— Обещай, что будешь отвечать на мои звонки и сообщения! — делает печальное лицо.

— Ты ведешь себя как ребенок! Я иду отдыхать, без телефона. Тебе тоже советую отдыхать без телефона.

— Как это, без телефона? — спрашивает мама, спускаясь по лестнице со второго этажа, ее появление заставляет Диану отлипнуть от меня, я облегченно вздыхаю и туже затягиваю галстук.

— Меня друзья ждут! Я отчалил!

— А как же я? Ты меня совсем не ревнуешь? Звонить не будешь?

— Зачем? С тобой будут твои подруги, зачем мне вам мешать? — мама прикрывает глаза.

— Сынок, не задерживайся допоздна, ты же знаешь, я не усну, пока ты не приедешь.

— Мама! — говорит Диана, — он скоро совсем съедет от вас, после свадьбы мы переедем сразу в свой дом, правда, милый? — она смотрит на маму, — вам пора привыкать жить без Марка.

— Я к этому никогда не привыкну!

— Не переживай, мама, — обнимаю ее, — я буду с друзьями.

— Ты меня подвезешь?

— Нам в разные стороны города, тебя отвезет водитель! — отвечаю, отправляю маме воздушный поцелуй и наконец скрываюсь за дверью. Запрыгиваю в свою бэху, завожу двигатель, выезжаю со двора. Этот вечер я проведу без охраны.

Телефон начинает звонить уже на парковке клуба. По очереди звонят “ненормальные” друзья. Демид, Вениамин, Евгений, Игнат и Тимур. Лучшие из лучших, по крайней мере для меня. Дружим мы с детства, выросли на одной улице. Наши родителе погодки, так получилось, что наши семьи жили на одной улице. И первенцы у всех появились в один год с разницей в несколько месяцев. Самый старший из нас Вениамин, всегда подкалывает: мол я старший, а старших надо слушаться. Наши семьи тоже дружат. Часто, особенно когда холодно, они созваниваются и собираются у кого-нибудь дома, чтобы приятно провести время.

Сейчас мы, конечно, так же дружим, только живем уже не на одной улице. Я с родителями остался там же, в том же доме, а парни разъехались, но остались в нашем городе. Каждый занимается своим делом. Все мы окрепли и встали на ноги, не без поддержки родителей конечно, у каждого свой бизнес.

На звонок этих безбашенных не отвечаю, так как оставляю телефон в машине, и захожу в клуб.

Яркое освещение ослепляет глаза, едкий дым сигарет и кальяна режет глаза и нос. Двигаюсь мимо барной стойки, танцпола, где уже танцуют изрядно выпившие девушки, соблазнительно качая бедрами, к пацанам. Замечаю их не сразу, только когда оглядываюсь, нахожу их сидящими за круглым столом в конце зала, Демид машет мне рукой.

Они тут же встают, приветствуют, перекрикивая друг друга и громкую музыку, которая оглушает.

— Мы уже думали, ты не придешь, — Демид, как всегда, в своем репертуаре, наливает виски, подает мне стакан, — отменил мальчишник, так как передумал женится, — ржу.

— Я вроде не опоздал, — опускаюсь на кожаный диван.

— Не слушай его! — отвечает Веня и поднимает стакан. Янтарная жидкость обжигает горло и пищевод. Ругаюсь матом, когда на столе кроме лимона ничего не обнаруживаю, закусываю лимоном.

— Так не пойдет, — на столе виски и лимон, я подзываю официанта, — мы свалимся через десять минут под стол, если не закажем нормальной еды.

— Не переживай, если передумаешь, мы также будем отмечать, это будет грандиозное событие, которое нельзя не отмечать!

Все смеются, но каждый, по-своему, старается превратить слова Демида в шутку. Я понимаю и знаю, Диану никто не долюбливает. Мама тоже, хотя ради внуков, которых Диана обещала родить им, она согласна терпеть даже ее.

Через десять минут наш стол заполняется хорошей закуской. Демид не забывает, постоянно наполняет стаканы виски. Он самый младший среди нас.

Еще через час, мы уже снимаем пиджаки. Мы до такой степени привыкли к костюмам, что, блядь, приперлись в них в клуб. Я это понимаю, когда осматриваю зал и других гостей клуба. Мы же, блядь, должны выделятся среди всех!