Молодой парень. Солдат, судя по виду. Кельсер его не знал, но забеспокоился. Посмотрел туда, где стоял Хэм. Фигура рядом с ним — Бриз.

Что с остальными?

Похолодев, Кельсер зашарил по трупам в поисках знакомых. Его движения становились все более лихорадочными.

— Что ты ищешь? — спросил Охранитель.

— Сколько… — Кельсер сглотнул. — Сколько среди них моих друзей?

— Несколько.

— Члены моей команды?

— Нет, — ответил Охранитель, и Кельсер облегченно вздохнул. — Нет, они погибли во время первого штурма, много дней назад. Доксон. Колченог.

Кельсера будто пронзило ледяным копьем. Он оставил труп и попытался подняться, но споткнулся и выдавил:

— Нет. Нет, только не Докс.

Охранитель кивнул.

— К… когда это случилось? Как?

Охранитель рассмеялся — так звучало сумасшествие. Теперь он мало походил на того добродушного, неуверенного человека, который приветствовал Кельсера сразу после смерти.

— Обоих убили колоссы во время штурма. Кельсер, их тела сожгли много дней назад, пока ты сидел взаперти.

Кельсер задрожал, охваченный ощущением потери.

— Я… — начал он.

«Докс. Меня здесь не было. Я мог бы увидеться с ним, когда он совершил переход. Поговорить. Может, даже спасти его?»

— Умирая, он тебя проклял, Кельсер, — резко сказал Охранитель. — Он во всем винил тебя.

Кельсер опустил голову. Еще один друг потерян. И Колченог тоже… два хороших человека. Проклятье, он потерял в своей жизни слишком много друзей. Слишком много.

«Докс, Колченог, простите. Простите, что подвел вас».

Весь гнев, горечь и стыд Кельсер направил на достижение цели, которую обрел во время заточения. Теперь он ее не потеряет.

Он встал и повернулся к Охранителю. Как ни удивительно, бог съежился, будто в испуге. Кельсер схватил то, что от него осталось, и на краткий миг увидел его во всем величии. Свет Охранителя пронизывал все вокруг: мир, туман, металлы, человеческие души. Это существо умирало, но сила его вовсе не угасла.

Еще он ощутил боль Охранителя, похожую на ту, что испытал сам от потери Докса, только в тысячу крат сильнее. Охранитель чувствовал каждый угасший огонек, знал их всех и любил, как любят самых близких.

В мире все чаще умирали люди. Сыпалось слишком много пепла, и Охранитель ждал, что его станет еще больше. Армии колоссов свирепствовали. Смерть, разрушение, мир на последнем издыхании.

А… на юге… что это? Люди?

Кельсер не отпускал Охранителя, преисполненный благоговения перед его божественной агонией. Потом крепко обнял его и прошептал:

— Мне так жаль.

— О, Сенна… — пробормотал Охранитель. — Я теряю это место. Теряю их всех…

— Мы это остановим, — пообещал Кельсер, разжимая объятия.

— Это нельзя остановить. Договор…

— Договор можно разорвать.

— Не такого рода договор, Кельсер. Мне удалось обмануть Разрушителя, запереть его, одурачить нашим соглашением. Но я не разорвал договор, скорее воспользовался лазейкой в нем. На этот раз лазеек нет.

— Значит, упремся рогом. Ты и я, мы — команда.

Охранитель словно сгустился, его форма обозначилась яснее, туманные пряди сплелись в одно целое.

— Команда. Да. Команда.

— Чтобы совершить невозможное.

— Бросить вызов реальности, — прошептал Охранитель. — Все постоянно твердили, что ты безумен.

— И я всегда признавал, что они правы. Дело в том, что хоть они и не ошиблись насчет моего безумия, им никогда не удавалось понять причины. Не о моем честолюбии им следовало беспокоиться.

— Тогда о чем?

Кельсер улыбнулся.

Охранитель, в свою очередь, рассмеялся — без прежней резкости, не грубо.

— Я не могу помочь тебе с… чем бы ты там ни занимался. Не напрямую. Я больше не могу… нормально соображать. Но…

— Но?

Охранитель еще немного уплотнился.

— Но я знаю, где ты найдешь того, кто поможет.

Кельсер последовал через город за прядью Охранителя, похожей на сияющий туманный усик. Он не забывал время от времени поглядывать на небо: сила Разрушения бурлила среди тумана и тянулась во все стороны.

Кельсер не отступит. Не позволит этому существу снова его запугать. Одного бога он уже убил. Второе убийство всегда легче первого.

Прядь Охранителя вела его мимо зыбких домов, через трущобы. На этой стороне впечатление от них почему-то было еще более гнетущим: перенаселенные, с людскими душами, испуганно сбившимися в кучки. Команда Кельсера спасла город, но, видимо, многие из тех, мимо кого он проходил, об этом еще не знали.

Наконец прядь вывела его за сломанные ворота к северу от города, где потихоньку разбирали булыжники и трупы. Он миновал армии живых и грозную армию колоссов и после короткой прогулки вдоль реки оказался у… озера?

Лютадель возвели недалеко от одноименного озера, хотя большая часть горожан этот факт подчеркнуто игнорировала. В озере Лютадель не плавали и не занимались спортом, разве что кому-то нравилось плескаться в мутной жиже, в которой было больше пепла, чем воды. После нескольких столетий соседства с городом, полным полуголодных скаа, с рыбной ловлей тоже не задалось. Из-за близости к Пепельным горам поддержанием навигации в реке и озере занимался целый класс рабочих — канальщики. Они были странной разновидностью скаа, которая редко смешивалась с горожанами.

Как бы они ужаснулись, увидев, что на этой стороне озеро, да и река, вывернулись наизнанку. Туман Кельсер ощущал под ногами как жидкость, а озеро, напротив, оказалось сплошной насыпью всего нескольких дюймов высотой, но более твердой и в чем-то более материальной, чем земля, к которой он привык.

В общем, озеро напоминало плоский остров, вырастающий из моря тумана. На этой стороне твердое и жидкое будто менялись местами. Кельсер подошел к краю острова. Извиваясь ленточкой, суть Охранителя позвала его на остров, подобно легендарной нити, указывающей путь домой из великого лабиринта Исхатона.

Засунув руки в карманы штанов, Кельсер пнул землю острова ногой — это был какой-то темный дымчатый камень.

— В чем дело? — прошептал Охранитель.

Кельсер подскочил и посмотрел на прядь из света.

— Ты… там, Мутный?

— Я везде. — Голос Охранителя был тихим, угасающим. Казалось, он совсем обессилел. — Почему ты остановился?

— Это что-то другое.

— Верно, здесь оно застывает. Это имеет отношение к тому, как люди мыслят и какими путями чаще всего путешествуют. По крайней мере, это как-то связано.

— Но что это? — Кельсер шагнул на остров.

Охранитель больше ничего не сказал, так что Кельсер отправился к центру острова. Что бы там ни «застывало», оно поразительно походило на камень. И на нем много чего росло. Кельсер прошел мимо невысоких растений, торчащих прямо из твердой земли, — не туманных и неразвитых, а настоящих, полных красок, с широкими коричневыми листьями. Что любопытно, от них будто исходил туман. Ни одно из растений не поднималось выше колен, но он не ожидал увидеть здесь ничего даже отдаленно похожего.

Пока Кельсер пересекал поле, ему показалось, будто среди растений кто-то снует, шурша листвой.

«В мире мертвых есть растения и животные?» — подумал он.

Но Охранитель назвал это место иначе — когнитивная реальность. Как эти растения здесь выросли? Откуда брали воду?

Чем дальше он продвигался вглубь острова, тем темнее становилось вокруг. Разрушитель заслонял крошечное солнце, и Кельсер заскучал даже по тому слабому свечению, что пронизывало призрачный туман в городе. Вскоре словно сгустились сумерки.

В конце концов прядь Охранителя истончилась и исчезла. Кельсер остановился у ее кончика и прошептал:

— Мутный? Ты там?

Нет ответа. Тишина опровергала утверждение Охранителя о том, что он повсюду. Кельсер покачал головой. Возможно, Охранитель слушает, но в этой точке пространства его слишком мало, чтобы ответить. Кельсер пошел дальше. Его обступили заросли до пояса. С широких листьев, как пар от горячей еды, поднимался туман.