На другой стене висела полка с очень длинной подставкой для даль-перьев. Позади — несколько азирских гобеленов. Письмоводительница оказалась кем-то вроде ответственной за общение с правительством Азира.

Попав в комнату, Лифт была вынуждена заговорить: больше нельзя этого избегать, нужно просто выглядеть убедительной.

— Какого несчастного вы ограбили, чтобы заполучить эту одежду? — спросила толстуха.

— Еще скажите, сняла прямо на ходу. — Лифт закатила глаза. — Слушайте, просто возьмите одно из этих светящихся перьев и напишите во дворец. Тогда мы сможем перейти к важным делам. Мой пустоносец говорит, у вас тут куча бумаг, которые нам нужно просмотреть.

Письмоводительница поднялась. Лифт показалось, что кресло едва не издало вздох облегчения. Женщина пренебрежительно указала на дверь, но в этот миг вошел младший писец, высокий и худой, в желтой шикве и странной желто-коричневой шапочке. Он что-то прошептал женщине на ухо.

На ее лице отразилось недовольство. Вошедший неловко пожал плечами и поспешил удалиться. Толстуха повернулась к Лифт.

— Назовите имена визирей, которых вы знаете во дворце.

— Ну, есть Балаболка — у нее смешной нос, похожий на краник. И Большой А, не могу выговорить его настоящее имя. Звучит, словно кто-то подавился. И Папаша Вислозад, он не совсем визирь, его называют отпрыском. Тоже важный, но по-другому. А! И Пухлогубка! Она у них главная. На самом деле губы у нее не пухлые, просто она терпеть не может, когда я ее так зову.

Женщина уставилась на Лифт. Затем развернулась и направилась к двери.

— Ждите здесь. — И вышла.

— Ну как я? — спросила Лифт, наклонившись к полу.

— Ужасно, — ответил Виндль.

— Ага, заметно.

— Согласитесь, умение вести разговор вежливо, как вам настойчиво советовали визири, сейчас бы весьма пригодилось.

— Чепуха! — Лифт подошла к двери и прислушалась.

Снаружи едва слышно переговаривались писцы.

— …соответствует описанию, полученному от капитана службы по переселенцам, вместе с приказом обыскать город… — говорил один. — Она заявилась прямо сюда! Мы послали за капитаном — она, по счастливой случайности, здесь с докладом.

— Проклятье, — прошептала Лифт, отшатнувшись. — Нас раскусили, пустоносец.

— Не надо было помогать вам в этой безумной затее!

Лифт подошла к подставке с даль-перьями. На всех были пометки.

— Иди сюда и скажи, какое нам нужно.

Виндль взвился по стене и ощупал побегами плашки.

— Ну и ну, это важные даль-перья. Посмотрим… третье отсюда связано с писцами в императорском дворце.

— Отлично.

Лифт схватила даль-перо и взобралась на стол. Поместив его в нужное место на дощечке, — она сто раз такое видела — повернула рубин на кончике пера. Ответ пришел сразу же: дворцовые писцы редко отлучались от своих перьев. Они скорее позволят отрубить себе пальцы.

Лифт приложила даль-перо к бумаге.

— Э-э…

— Пресвятая Культивация! — воскликнул Виндль. — Вы меня совсем не слушали?

— Не-а.

— Скажите, что хотите сообщить.

Она проговорила, и Виндль снова изобразил побегами на столе нужные очертания букв. Зажав перо в кулаке, Лифт скопировала слова, по одной дурацкой букве за другой. На это ушла целая вечность. Ну и нелепица вся эта писанина. Почему нельзя просто поговорить? Зачем изобретать способ, при котором, чтобы сказать кому-то, что делать, нельзя его увидеть?

«Это Лифт, — написала она. — Передайте Пухлогубке, что она мне нужна. Я в беде. И кто-нибудь, позовите Гокса, если у него не ковыряют в носу прямо…»

Дверь открылась. Лифт, взвизгнув, повернула рубин и соскочила со стола.

За дверью оказалось целое сборище: пять писцов, в том числе толстуха, и трое стражников, причем одним из них была женщина, командовавшая сторожевым постом в городе.

«Бури! — пронеслось в голове у Лифт. — Быстро они».

Она бросилась прямо на них.

— Осторожно! — закричала стражница. — Она изворотливая!

Лифт призвала потрясность, но стражница поспешила впихнуть писцов в комнату. Лифт с легкостью проскользнула у них между ног, но врезалась в успевшую захлопнуться дверь.

Стражница попыталась ее схватить. Лифт завопила, полностью покрывая себя потрясностью, и потому, когда ее сцапали, азирская накидка со свободными рукавами слетела. Лифт осталась в юбке-балахоне поверх брюк и простой сорочке.

Она носилась по всей комнате, но та была небольшой. Попыталась пробраться вдоль стены, но капитан оставалась настороже.

— Госпожа! — запричитал Виндль. — О, госпожа, не позволяйте себя заколоть! Слышите? Постарайтесь, чтобы вас не ударили ничем острым! И тупым тоже!

Лифт зарычала, глядя, как в комнату, быстро прикрыв за собой дверь, протиснулись остальные стражники. Один, крадучись, попытался зайти сбоку.

Она дернулась в одну сторону, в другую, врезалась в полку с даль-перьями. Несколько штук упали, и письмоводительница завопила.

Лифт юркнула к двери. Капитан стражи перехватила ее, остальные навалились сверху.

Сделав себя потрясной, Лифт начала извиваться, стараясь выскользнуть из чужих пальцев. Нужно только…

— Таши, Бог Богов и Связыватель мира! — прошептала письмоводительница. Над ее головой кольцом синего дыма вспыхнул спрен благоговения.

Лифт вырвалась из хватки стражников, вскочив одному на спину. Отсюда был виден стол. Даль-перо выводило текст.

— Долго же они собирались. — Она спрыгнула со стражника и уселась в кресло.

Выругавшись, стражница нависла над ней сзади.

— Капитан, остановитесь! — воскликнула толстуха. Она взглянула на тощего писца в желтом. — Сходи за еще одним даль-пером для связи с азирским дворцом. Нет, неси два! Нам нужно подтверждение.

— Для чего? — спросил писец, подходя к столу. К ним присоединилась капитан стражи, читая то, что выводило перо.

Все трое медленно подняли головы и вытаращились на Лифт.

— «Для всех, кого это касается, — прочитал Виндль, раскинув побеги над листком бумаги на столе, — я, Верховный Акасикс Янагон Первый, император всех макабаки, постановляю, чтобы молодой девушке, известной под именем Лифт, оказывались всяческие почести и уважение. Вы будете подчиняться ей, как подчинялись бы мне, и заносить на императорский счет любые траты, которые понесете в связи с ее… набегом на ваш город. Ниже приводятся описание девушки и два вопроса для подтверждения личности, на которые может ответить только она. Учтите, если ей причинят вред или воспрепятствуют любым способом, вы познаете императорский гнев».

— Спасибо, Гокс. — Лифт глянула на писцов и стражников. — Это значит, вы должны делать все, что я скажу!

— И… чего же вы хотите? — спросила толстуха.

— Зависит от того, что у вас сегодня на обед.

Три часа спустя, напялив шапочку тощего писца, Лифт сидела в центре стола толстухи-письмоводительницы и руками ела блинчики.

На полу перед ней рой младших писцов просматривал отчеты. Книги были разбросаны повсюду, словно расколотые панцири крабов после знатной пирушки. Даль-перо выводило концовку послания от Гокса, а толстуха-письмоводительница стояла рядом и зачитывала его. Женщина наконец опустила лицевую часть шиквы. Выяснилось, что она симпатичная и гораздо моложе, чем думала Лифт.

— «Лифт, я обеспокоен, — читала толстуха. — Мы все обеспокоены. С запада постоянно приходят донесения. В Стине и Альме видели новую бурю. Она в точности такая, как ее описывал военачальник алети, — с красными молниями, несется с другой стороны».

Женщина подняла взгляд:

— Насчет этого он прав, э-э…

— Говорите-говорите, — потребовала Лифт.

— Ваше блиночество.

— Прямо с языка слетает, правда?

— Его императорское превосходительство прав насчет приближения необычной бури. Есть независимые подтверждения из Ири и Шиновара. Огромная буря с красными молниями надвигается с запада.

— А чудовища? — спросила Лифт. — Твари с красными глазами в темноте?