Я отлично понимаю всю опасность воскрешения персонажа и до сих пор разбираюсь, как тут не переборщить. Конкретно этот случай не кажется мне таким уж спорным, отчасти потому, что я оставил много намеков. Однако мне хочется, чтобы в моих историях смерть была совершенно реальной опасностью или исходом.

Тем не менее возвращение Кельсера планировалось с самого начала, хотя иногда я сомневался, писать ли эту повесть. Я боялся, что если напишу ее, то она покажется ни к селу ни к городу, ведь трилогия охватывает большой промежуток времени и в ней так много всего происходит. Прежде чем опубликовать повесть, я несколько лет доводил до ума сцены.

Когда я закончил «Браслеты скорби», стало ясно, что нужно все объяснить читателям, и чем раньше, тем лучше. Это сподвигло меня засесть за повесть более основательно. В итоге я очень рад тому, что вышло. Повесть и правда немного выбивается из общего цикла, как я и боялся. Зато появилась возможность наконец поговорить о некоторых закулисных историях Космера на радость фанатам и мне самому.

Предвосхищая вопросы: да, я знаю, чем планировали заняться Кельсер и Призрак сразу после событий повести. Еще я знаю, что делал Кельсер в эпоху Вакса и Уэйна (в цикле «Двурожденные» есть несколько подсказок, точно так же, как в первой трилогии есть подсказки к этой повести).

Не могу обещать, что напишу продолжение «Тайной истории». У меня и так планов по горло. Однако не исключаю подобную возможность.

Талдейн — одна из самых странных планет в Космере, и этот факт, в свою очередь, кажется странным уже для меня. Я выросла на Темной стороне Талдейна, и в глубине души, даже спустя столько лет, порядок вещей на планете кажется мне нормальным и естественным.

Талдейн — это планета, которая пребывает в приливном захвате между гравитационными силами двух звезд, составляющих двойную систему. Меньшая звезда — слабый белый карлик, окруженный пылевым кольцом и едва видимый на темной стороне планеты. Те из нас, кто родился на этой стороне Талдейна, считают постоянную темноту естественной (большинству кажется, что она больше похожа на сумерки).

Наша планета не мрачная, и обратные утверждения свидетельствуют лишь о невежестве. Ультрафиолет, проникающий сквозь пылевое кольцо, вызывает люминесцентное свечение у большинства представителей растительного и животного мира. Редкие гости планеты, которых я встречала, находят это явление поразительным, некоторые — слишком броским.

Дневная сторона планеты обращена к большей из звезд, бело-голубому сверхгиганту, вокруг которого вращается карлик. На Дневной стороне господствует солнце, большая ее часть представляет собой бескрайнюю песчаную пустыню, а почти все представители флоры и фауны обитают в толще песка.

Долгие годы считалось, что наш осколок Автономия влияет только на Дневную сторону посредством солнечного света. Теперь известно, что все не так просто, хотя проявление инвеституры проще всего объяснить, исходя из следующих допущений: инвеститура исходит с неба и поглощается микрофлорой, которая произрастает на поверхности песка, как лишайник, и придает ему сверкающую белизну (когда песок насыщен инвеститурой) или непроглядную черноту (когда инвеститура исчерпана).

Если эти крошечные растения полить водой, запускается цепная реакция взрывного роста, выделения энергии и реалматического перехода. Некоторые люди умеют контролировать эту реакцию с помощью воды из собственных тел, создавая краткую когнитивную связь. Они извлекают инвеституру (в очень маленьких количествах) напрямую из духовной реальности и используют ее, чтобы управлять песком.

Внешний эффект впечатляющий, однако силы используется очень мало. Эта магия характеризуется больше ловкостью, чем грубой силой.

На Дневной стороне выделяются две культуры, в то время как Темная сторона более гостеприимная и разнообразная. На обеих сторонах удивительная флора и фауна, хотя будущим гостям планеты, к сожалению, не удастся изучить их непосредственно. В последнее время Автономия придерживается политики изоляции (хотя, нужно добавить, вмешивается в дела других планет), и много-много лет невозможно ни попасть на Талдейн, ни выбраться с него.

В этом я неоднократно убедилась на собственном опыте.

Это отрывок из первой части графического романа 2016 года. Все три части переведены командой Booktran:

http://www.booktran.ru/?p=783.

В 2022 году вышел обновленный омнибус, его перевод от издательства «Азбука» выйдет в 2023 году.

Шелестящим прикосновением ветер ласкает неподвижные дюны: ловит крупинки песка и гонит их вперед, словно тысячи крошечных возниц. Песок, из которого сложены дюны, белый, как кость, — выгорел под безжалостным взором солнца. Этот взор никогда не тускнеет, ибо здесь, в царстве белого песка, солнце никогда не садится, а висит неподвижно, не поднимаясь и не опускаясь, и вечно наблюдает за дюнами, как ревностный монарх.

Гонимые ветром песчинки кололи щеку Пракстона. Он натянул капюшон, но это почти не помогло. Песчинки все равно жалили как бешеные насекомые. Мастерам песка следует поторопиться: ветер в считанные минуты превратит неподвижные пески Керлы в смерч.

Неподалеку стояли с десяток фигур в коричневом. Капюшоны защищали их лица от ветра, но по росту было видно, что это дети, едва ли старше десяти лет. Мальчики неловко переминались с ноги на ногу, ветер трепал их одежду. Они сознавали важность этого дня, хотя и не в той мере, как Пракстон. Им неведомо, что они еще не раз мысленно вернутся к этому событию, а результаты испытания определят их жизненный путь. Тем не менее они чувствовали важность происходящего.