Арантир протянул руку и, схватив герцога за плечо, поставил на ноги.

— Я скажу тебе, как всё будет дальше. Поскольку вы потеряли половину армии, коалиция развалится. Не знаю, научился уже Хаарт свободно передвигаться, или всё ещё привязан к столице, но это не имеет большого значения. После вашего падения найдутся те, кто присягнут ему на верность и под его стягами начнут принуждать к повиновению остальных. И ко всему этому веселью могу подключиться я. Мне даже не придётся выводить армию. Это лишь бессмысленные смерти, не приносящие вообще никакой пользы.

Лич толкнул Фейта к выходу.

— Нет, Алан. Я просто начну вырезать всех сколько-нибудь влиятельных дворян. Королевство и сейчас держится на очень тонких нитях, а там рассыплется окончательно. Я заберу себе регионы, какие захочу, много мне не надо. Закреплюсь на них и буду наблюдать, как вы режетесь друг с другом, с Хаартом, и с соседями, что тоже заглянут на огонёк. Но!

Они вышли на воздух. Алан понял, что они находятся на месте одного из уничтоженных лагерей, разве что здесь всё очень сильно поменялось.

— Ты можешь подписать капитуляцию, — предложил Арантир.

Площадь выровняли, вкопали те странные сооружения, что и у города. Уже возвели обелиск и сейчас его заключали в скелет из железных прутьев. Не понимал Алан, что Арантир заливает обелиск в бетонный саркофаг.

— Что это изменит? — спросил Фейт.

Лич указал на некие столбы, стоявшие с одной и другой стороны дороги и очерчивающие границу.

— Мои войска не покинут моих владений, Алан. И ты, если правильно себя поставишь, сможешь стать точкой кристаллизации.

Мужчина недоумённо поднял бровь.

— Не понял? Точкой концентрации силы, Алан! Я даю тебе возможность. Вес в глазах других, потому что договариваться буду только с тобой, если ты согласишься. Может быть, если мы договоримся, предоставлю свои войска тебе, — Арантир неприятно улыбнулся. — Совсем не бесплатно, конечно же. Красивые жесты закончили, Фейт. Теперь мы будем общаться по моим правилам и никак иначе.

Арантир указал на палатку, что стояла с одной стороны от дороги, а затем на столб с петлёй, стоявший по другую сторону.

— У тебя есть два пути, Алан. Сделать так, как я предлагаю. Или сдохнуть. Не тяни, это у меня есть вечность в запасе, твои друзья будут…

Фейт сплюнул Личу под ноги.

— Я отвечу так…

Что хотел сказать герцог осталось неизвестным, гвардеец схватил человека и прижал лицом к земле.

— Что же, я предоставил тебе выбор. Однако есть нюанс, ничтожная ты букашка. Настоящего выбора у тебя не было.

И отдал ментальный приказ. Герцога ждало превращение в вампира. Очень удобный оказался инструмент. Важный момент — священники не могли обнаружить вампиров, при условии, что последние были сыты, правда. Отличный шпион с одним лишь ограничением — высшая нежить. Как показала практика, высшую нежить нельзя просто отпустить, а затем снова вызвать, как Лич делал это с простыми скелетами. Тот же экскаватор развалился и теперь надо либо собирать его заново, либо пытаться сделать без некромантии.

Жест с капитуляцией должен показать, какой сейчас расклад сил, выявить адекватных (относительно остальных) правителей своих земель. Ни с кем из них Арантир не собирался всерьёз договариваться, хватит, наигрался уже в дипломатию. Лич и раньше понимал, что договор существует ровно столько, сколько обеим сторонам выгодно его соблюдать, либо пока одна сторона может принуждать вторую к соблюдению. Изменилось другое. Арантир хотел оставаться в стороне, не вмешиваться, держать дистанцию. Не вышло. Однако если начинать играть в эти игры, то только по своим правилам.

К Арантиру подошёл Льюис, вернувшийся вместе магами и людьми, что работали на факториях.

— Я одного не понял, а зачем ты вообще с ним разговаривал? — спросил вампир. — Не думаю, что он бы согласился работать добровольно.

Лич пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, у меня появляется тяга к театральности, — и, подумав немного, добавил. — Мне надо было убедиться. Меня пугает то, что здесь произошло. Тридцать тысяч человек, Льюис. Население немаленького города. Я хотел понять, этот Фейт вообще что-нибудь испытывает по этому поводу.

Арантир замолчал.

— И как? — не вытерпел Льюис.

— Ты знаешь ответ. А раз так, то никто из этих, пока не докажет обратного, как Бенинг, не заслуживает ни снисхождения, ни тем более понимания и прощения. Твари похуже самых гнусных бандитов. А теперь идём, у нас ещё много работы.

— Я не буду превращать тебя в Лича, Илия, — повторяю далеко не в первый раз.

С битвы прошёл почти месяц. Королевство лихорадило, и, похоже, надо ожидать развала. Алан слегка опоздал, превращение и адаптация потребовали времени, так что к самым интересным событиям он не успел, однако сейчас вполне успешно занял своё место и действовал по обстоятельствам. Сейчас никаких резких телодвижений ему совершать нельзя, могут заподозрить и попытаться убить, поэтому пока пусть ведёт себя так, будто остался живым.

Впрочем, это всё равно мало что меняет. Нет гарантии, что он сможет удержать даже свои земли. Среди погибших было очень много его людей. Собственно, наш разговор не мог закончиться иначе, я теперь это вижу. Алан слишком хорошо понимал, что для него всё кончено. Прирежут, не сразу, так через время. В других местах дела шли ничуть не лучше. Я, к слову, внимательно прошерстил потусторонний мир на полях сражений, выискивая среди погибших дворян и офицеров, их опыт мне пригодится в будущем.

Церковь спешно пыталась восполнить потери среди высших чинов (Чезаре сказал, что они сами пока не определились и склоняются то к примархам, то к патриархам), ведь из десяти этих самых примархов погибли семеро, а вместе с ними и прямые подчинённые, что участвовали в походе. Соответственно, заняты Светлые отцы были внутренними проблемами, ресурсов на внешнюю политику у них не оставалось совершенно. Многое было поставлено на этот поход. Провал, да ещё такой, ломал все планы.

А без церкви, без авторитетных сильных дворян, без связующего звена иерархия, и без того на ладан дышащая, посыпалась. Это же средневековье, здесь наций нет, общность определяется либо религией, что для этого мира незначительно, либо правителем. И правитель вроде бы есть, Хаарт никуда не делся, но с ним всё сложно. В общем, разброд и шатание. Последний фактор, способный удержать дворянство в рамках одного государства, — противостояние внешним силам, и то уже перестаёт быть актуальным. Насколько я узнал, дворяне приграничных территорий один за другим переходят под вассалитет соседних правителей.

И у меня насчёт всего происходящего были свои соображения и планы.

— Мы же установили! Моя сила — сила смерти. А значит, при превращении она должна сохраниться в том виде, в каком существует сейчас! — продолжала наседать девушка.

Мы находились в моём кабинете. Только кабинет переехал, моя крепость перестраивалась стахановскими темпами, В очередной раз я переделывал свою цитадель под новые реалии, что становится уже традицией. Правда, бетон ломать оказалось очень сложно, хорошо ещё, нулевой уровень сделал максимально продуманным, чтобы под любые будущие нужды подготовить.

— Мы теоретически предполагаем, что твоя сила сохранится. Как оно будет на деле — неизвестно совершенно, — приходится в очередной раз повторять то, что я озвучивал уже не раз. — Я не имею права терять твою силу, Илия. Пока у меня не будет надёжного альтернативного источника хотя бы серной кислоты — нечего и говорить о твоём превращении.

Такая тяга к самовыпиливанию сначала вызывала у меня некоторые подозрения в психологическом здоровье Илии, а также в её адекватности. Узнав её получше, могу сказать — Илия вполне адекватна и действительно имеет проблемы с психикой. Всему виной… своеобразная судьба молодой волшебницы.

Илия — незаконнорождённая дочь какого-то столичного аристократа. Родитель свиньёй не был, передал девочку своему другу, в хорошие руки отдал, так сказать. И сначала всё шло неплохо, о происхождении Илии знали только её мать (но та, естественно, рассказала бы о таком только под пытками, незачем ей было лишаться тёплого и уютного положения содержанки), сам отец и новые родители. Последние приняли девочку, как родную и ждала бы Илию счастливая жизнь. Если бы не проявились магические способности.