Ошеломлённая волшебница медленно кивнула. Кое-что изменилось в её маленьком детском мире. Девочка вдруг поняла, что не является какой-то ущербной из-за своей силы. Наоборот, может сделать то, на что более никто неспособен.

Пока она принимала новую информацию, я облетел маленький лагерь и поговорил с командиром наёмников. Мужик, конечно, не испытывал счастья от внезапно изменившихся условий работы, но готов был существовать в новых условиях. В том смысле, что уже прикидывал, как вывести подопечных в безопасное место, а позже и вернуть в крепость. Как я понял, всем, и наёмникам, и торговцам, грела душу моя позиция: товар — херня, сделаем новый, золото тоже тлен, спасайте свои жизни, это ключевое. Даже для наёмника очень приятно понимать, что наниматель печётся не о своём добре, а о жизнях, в том числе и самих наёмников. Поднимает боевой дух и прибавляет уверенности в завтрашнем дне. Когда народ признался, что с собой брал питание и всё необходимое для выживания, не набивая поклажи золотом, а я на это лишь подтвердил: «правильно и сделали», некоторые даже улыбнулись облегчённо.

Удостоверившись, что личный состав в порядке и готов немного попартизанить, вернулся к волшебнице.

— Ну что? Ещё считаешь себя прокажённой?

Илия поморщилась.

— Всё равно это как-то неправильно.

Что же, вбитые в голову догмы так сразу не ломаются. Отмахиваюсь.

— Нет правильного и неправильного, малышка. Жизнь — это единство и борьба противоположностей.

— Борьба жизни и смерти? — спросила Илия.

Улыбаюсь.

— Нет. Единство и борьба жизни и смерти. Ни одна из сторон не побеждает, но обе в своей борьбе рождают истину, нечто большее, взявшее лучшее от того и другого. Самый ужасный, самый страшный тиран и деспот, зло во плоти, тоже нужен. Хотя бы для того, чтобы показать всему миру — что такое истинное зло. Только мы с тобой не истинное зло, и даже не зло вовсе. Я вообще пацифист. Только нельзя лезть в логово волка и ждать, что он тебя не укусит, верно?

Несу почти ахинею, конечно, но девушке сейчас нужно именно это или нечто близкое. Такие аллегории хотя бы добираются до её мозга, а не застревают в скорлупе теологических догматов. На большее она была уже неспособна, не стоит продолжать агитацию, надо дать полученной информации уложится в голове. Пожелав всем удачи, я прервал связь.

Оставалось ждать дорогих гостей, точить ножи и рыть могилы. Правда, случилось непредвиденное. Нежданные гости в количестве отряда из десятка человек на одной из дорог действительно появились. Не скрываясь, они двигались прямо к городу, и это было проблемой, потому что дорога-то подготовлена уже для гостей. А на войска нападающих гости непохожи, скорее на парламентёров. Пришлось останавливать. Едва успели сделать это до ловушек и ям.

Через скелета поинтересовался, кто они такие. Ответ заставил задуматься.

— Мы от господина Бенинга. Письмо, велено передать лично в руки Барону Арантиру.

Подстава? Ловушка? Как-то слишком… Прямолинейно. Если подстава, то вряд ли от самого герцога, он не того характера человек. Выглядит таковым, во всяком случае. От церкви? От этих подлянки как раз возможны, только есть одна загвоздка. Мои знания о магии категорически твердят — в конверт с письмом ничего не засунуть. То есть любая магическая гадость будет нещадно фонить, любой маг заметит без труда. А что-нибудь немагическое… Так я мертвец. Меня травить бесполезно, неважно чем. Причём даже извращённые способы, всё же приходящие на ум, типа какого-нибудь катализатора, что вызовет потерю контроля над магией, не подходят. Там я ещё обязан сам активировать катализатор, как и со свинцом, без этого не заработает.

Получалось, что это именно то, чем кажется. Послание от герцога.

Гостей проводили ко мне в тронный зал. Мужики впечатлились, увидев железную дорогу, да и необычные бетонные сооружения перед стенами у них явно вызвали массу вопросов. Однако вон они передо мной, всей делегацией пришли.

— Барон, — командир отряда, как и положено, поклонился, достал конверт и передал Дугласу.

Парень передал письмо мне. Обычный конверт, обычное письмо, печать герцога. Вскрываю, читаю. И чем дальше читаю, тем больше удивляюсь.

Бенинг, если отбросить витиеватый официальный слог, благодарит меня за оказанную услугу. Немного печалится, что не получил живого Льюиса, но признаёт: в первую очередь важна жизнь племянницы. Посему герцог считает себя обязанным мне, соответственно, желает оказать посильную помощь. Предупреждает меня о войсках коалиции… Три отряда с указанием примерной численности, как личного состава, так и возимых осадных машин. Точного количества магов и священников не знает (последними очень разочарован, не держат слово, ай-яй-яй), но указывает на точное наличие подобной поддержки. Сам поучаствовать не сможет (выступить на моей стороне), к сожалению, и надеется, что я отнесусь к этому с пониманием, однако и к войску моих противников примыкать отказался. О! Я полон понимания, такой жест уже вызывает уважение.

Да, и в дополнение ко всему отряд необычных наёмников тоже поступал в моё распоряжение. Почему необычных? Как только его командир стянул с головы капюшон, я понял, что передо мной не люди.

Герцог Бенинг мужчиной был честным. В своём желании мне помочь он не хотел отмахнуться формальным подарком или чем-то подобным. Бенинг задался целью оказать мне реальную помощь, действительно полезную в моих условиях. Герцог оказался ещё и умным. Понимал он, что обычные наёмники, да и хорошие наёмники, чего уж там, не будут мне полезны. Не в осаде, во всяком случае. Требовалось что-то иное. Магов герцог достать не мог при всём желании. Поэтому Бенинг подошёл к вопросу творчески. Подогнал необычный отряд наёмников. Платить, правда, наёмникам придётся из своего кармана, но не проблема, вот уж в чём, а в деньгах я не стеснён.

Предо мной предстало звено воинов хар’сива, пришедшие настолько издалека, что моей карте не хватает ещё метра на юг, чтобы обозначить их царство. Напоминали они полуорков, высокие, крепкие, разве что серокожие. Да и морды не настолько зверские, хотя торчащие нижние клыки и высокие лбы имеются. И, в отличие от орков, были харьсивы (мне всё равно не выговорить тот свистящий звук, что у них в качестве разделения сложносоставного слова) ребятами вполне интеллектуальными, ни о каком варварстве не шло и речи. На всех десяти качественные доспехи тонкой работы, у всех на вооружении меч, копьё и лук. И весь десяток является чем-то вроде магов. Магия, правда, какая-то совершенно иная, направленная на самоусиление, но что магия — это точно.

Лидер звена представился Асом, что было скорее прозвищем, чем именем.

— В нашем языке больше свистящих и шипящих звуков, чем у вас гласных. Не мучьте наш слух попытками произнести имена, всем будет проще, — пояснил Ас.

— Как скажешь, — не стал я настаивать и рассказывать о своём встроенном переводчике и теоретической способности говорить на любом языке.

Командира я пригласил на отдельный вдумчивый разговор. Любопытство, куда без него, но и понять боевые возможности этого «звена» требуется тоже.

— Как вас занесло настолько далеко от дома?

— Традиция нашего народа, — пояснил Ас. — Из молодых бойцов под предводительством старшего товарища формируются звенья, что расходятся по миру в целях собрать боевой опыт.

Ага, и разведку вдумчивую провести, конечно же. Оценивая доспех, я пришёл к выводу, что делается броня старыми методами, не промышленной штамповкой, как у меня. Хотя уровень мастерства, конечно, моё почтение.

— И что же вы умеете, войны из далёких земель?

Мои серокожие гости были, во-первых, бойцами, солдатами, умеющими воевать в строю, и в то же время бойцами-одиночками. Второе всё же лучше первого, но в любом случае Ас уверял, что большинству воинов людей его сородичи дадут фору. Здесь и физические данные, и лучший уровень подготовки. Во-вторых, серые были разведчиками и диверсантами. Не такими крутыми, как бойцами, но подготовку получили и опыт имели. После моих расспросов Ас нехотя признал, что в направлении разведки готовят все звенья, уходящие получать опыт в чужих землях. А в звенья набирают лучших из обычного армейского состава.