Рейс Эви вылетал первым, и после отчаянных уговоров и небольшой лжи о том, что мой парень уезжает в командировку, мне удалось получить пропуск в терминал, чтобы я могла подождать вместе с ним. Мы быстро поужинали, и он даже тайком отвел меня в ванную. Без каких-либо объяснений он втолкнул меня в кабинку и прижал спиной к двери. Не сводя с меня глаз, он грубо задрал мою юбку и обхватил ладонью мою задницу, схватил мои трусики и стянул их вниз по ногам, чтобы снять их. Как только он опустился на колени, он перекинул мою ногу через свое плечо и продолжил ласкать языком мою киску, пока я не кончила, вырвав стон из моего горла, когда жар распространился по моему телу. Как только я кончила, он приподнял меня и вошел в меня, шепча мне на ухо всякие сексуальные пустяки.

— Это для того, чтобы ты не забывала, кому принадлежит эта киска. Кому она принадлежит, Луэлла?

Я с трудом выдавил из себя ответ: — Тебе. Это все твое, Джек.

— Тебе нравится, когда я трахаю тебя в местах, где тебя могут застукать? Тебе нравится мысль о том, что люди видят, как ты получаешь удовольствие? Ты представляешь, что нас снова застукают так, как это было в клубе? Тебе понравилось, как он смотрел, как подпрыгивают твои сиськи? Как он тоже хотел тебя?

Я просто продолжала кивать головой. Выйдя, он поставил меня на подкашивающиеся ноги и развернул, прижимая грудью к кабинке, холод приятно ощущался на моих раскрасневшихся щеках. Схватив меня за бедра достаточно сильно, чтобы оставить синяки, он снова вошел в меня, безжалостно вколачиваясь.

Шлепок.

Звук наполнил воздух прежде, чем я осознала жжение на своей заднице от его шлепка. Жжение перешло в приятный жар, и мой первоначальный крик перешел в стон. Чем ближе он подходил к оргазму, тем сильнее он трахал меня; тем сильнее и быстрее он наносил удары по моей заднице. Я выплеснула свое удовольствие, когда он врезался в меня с силой грузовика. Джек прислонился к моей спине, крепко прижимая меня к себе, и мы оба застонали от наслаждения. Только наше затрудненное дыхание разносилось по пустой ванной, пока я обдумывала, что позволила ему трахнуть меня в месте, где нас могли застукать. По правде говоря, мне было все равно; Джек заставил меня раздвинуть свои сексуальные границы и почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы пробовать что-то новое. Иногда, когда мои мысли блуждали, я вспоминала, как он рассказывал мне о своих сексе втроем с Грейсоном, и я не могла не представлять это.

Как только мы закончили, ему пришло время уходить. Он низко наклонил меня для драматического поцелуя и пообещал позвонить, когда приземлится. Он также пообещал подрочить на трусики, которые конфисковал у меня, что заставило меня покраснеть от смеси возбуждения и смущения.

Я покинула аэропорт и направился домой, чтобы через два дня подготовиться к Рождеству. Это был бы еще один праздник только со мной и Джеймсоном, но в этом году я почувствовала себя более благодарной за него после того, как мы поссорились ранее. Я стала лучше понимать его, чего раньше не было; я больше дорожила им или, по крайней мере, прилагала усилия, чтобы показать это. Он был прав, когда сказал мне, что я эгоистка. Я действительно думала только о своей потере тогда, когда потеряла Ашера, но у меня все еще был Джеймсон, и он всегда будет моей семьей. Пришло время позаботиться о том, чтобы ценить каждое мгновение еще больше.

По дороге домой из аэропорта радиостанция начала обсуждать участившиеся убийства в центре города. Я потянулась, чтобы увеличить громкость, чтобы послушать о каких-нибудь новых открытиях. Джек по-прежнему хранил молчание по поводу этого дела, и я скорее полагалась на новости в поисках информации, чем спрашивала его. Двое ведущих спорили о том, были ли убийства связаны, учитывая, что жертвой, совершенной несколько недель назад, была бизнесвумен средних лет, зарезанная насмерть, а самой последней жертвой был мужчина лет двадцати с небольшим, который работал в кафе и умер от удушения. Мои плечи напряглись, а руки вцепились в руль, когда они утверждали, что, по-видимому, оба тела были жестоко изуродованы перед смертью, и продолжали обсуждать статистику серийных убийц и их образ действий. Я не знала, что и думать по этому поводу. Честно говоря, я старалась вообще не думать об этом.

Я знала, что Джек сталкивается с этим каждый день, поэтому, когда мы были вместе, я делала все возможное, чтобы отвлечь его от забот, связанных с этим делом. Я хотела притвориться, что волнения не стучатся в нашу дверь. Тряхнув головой из стороны в сторону, пытаясь хоть немного снять напряжение, я подумала, что, учитывая все происходящие убийства и видя семьи, трагически теряющие своих близких, мне повезло, что в моей жизни все еще есть Джеймсон. Это заставило меня осознать, как мне повезло, что я осталась жива, и мне нужно было ценить это каждый день.

Рождественское утро прошло без происшествий. Пришел Джеймсон, и мы обменялись подарками, прежде чем я приготовила завтрак. Я купила ему бутылку хорошего виски, последний сезон «Игры престолов» и приторно-сладкую книгу о братьях и сестрах, что делало ее более личной. Он сказал мне, что это было неубедительно в самом братском смысле, и я согласилась, но мне нужно было, чтобы он знал, насколько он важен для меня и как сильно я дорожу им в своей жизни, каким бы банальным это ни было. Позавтракав и посмотрев рождественский парад, он ушел, чтобы подготовить бар к этому вечеру. Я сказала ему, что зайду попозже.

Я наслаждалась нашими рождественскими праздниками. Мне нравилась их простота и спокойствие во всем этом. Я действительно скучала по хаотичному рождественскому утру, которое мы проводили с мамой и папой, когда были младше, но возможность откинуться на спинку стула, расслабиться за чашечкой кофе и просто наслаждаться своим днем заставила меня почувствовать спокойствие и радость жизни. Кроме того, возможно, это последний раз, когда у меня было что-то подобное. Что, если в следующем году Джек захочет, чтобы я поехала в Техас или чтобы его семья была здесь? Мое сердцебиение участилось при мысли о переменах. Я не очень хорошо переносила перемены, и мне нравились мои паттерны, но каким-то образом Джек проложил себе дорогу и стал моим новым паттерном. (прим. Паттерн - привычная схема/образ действий) Я не была уверена, как это отразится на изменении распорядка дня, связанного с моими праздничными традициями. Тогда я рассмеялась, потому что прошло всего пару месяцев, а я уже позволила своим мыслям перенестись в Ла-Ла Ленд.

Позже тем же вечером я надела свои узкие джинсы и ботильоны на низком каблуке. Я сочетала их с простой зеленой футболкой с V-образным вырезом. Вырез опустился достаточно низко, чтобы показать мое декольте, не тыча им кому-нибудь в лицо. Мне нравилось пытаться получить как можно больше денег в виде чаевых, не чувствуя себя проституткой - чем больше денег я собирала, тем лучше, так как я жертвовала их местному приюту для бездомных. На моей работе мне хорошо платили, и у меня было очень мало финансовых обязательств. Наши родители оставили нам всем приличную сумму денег, которая теперь досталась только Джеймсону и мне. Я легко могла бы позволить себе пожертвовать свои чаевые на благое дело. Я даже надела бюстгальтер пуш-ап, и, черт возьми, я выглядела хорошо.

Я быстро сфотографировала себя, вспоминая свой недавний разговор с Джеком. Он позвонил, чтобы поздравить меня с Рождеством, и попросил прислать ему мою фотографию, прежде чем я уйду в бар. Он захотел фото прямо тогда, но я все еще была в пижаме и не принимала душ. Я быстро собрала свои длинные каштановые волосы в беспорядочный хвост. Я не хотела, чтобы мои волосы дыбились у меня на шее позже, когда жара в баре усилится из-за толпы.

Я подъехала к «Кингз» через два часа после их открытия, и машины уже заполнили три четверти стоянки. Не все клиенты были одинокими людьми в праздничные дни. Хотя я боролась с этой концепцией, многие люди работали на Рождество и встречались с семьей в баре по своей собственной традиции. Я думаю, Джеймсону было приятно осознавать, что он дал каждому место, куда можно пойти на праздники. Он сказал, что знал, что ему не обязательно быть открытым и что большинство баров закрываются, но он хотел создать веселое, наполненное праздниками место для тех, у кого его не было.