Я подняла голову, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на его губах. Когда моя голова коснулась подушки, мне с треском не удалось скрыть радостную улыбку, расплывшуюся по моим губам. Улыбка была такой широкой, что я думала, у меня сведет щеки судорогой. Я закрыла лицо руками, немного смущенная своей несдержанностью. Я хотела быть хладнокровной и собранной, но я уже очень-очень давно ни с кем не чувствовала себя так. Я встречалась с другими людьми, но на поверхностном уровне, а с Джеком все зашло гораздо глубже.

Убрав мои руки от лица, он спросил:

— Почему ты такая застенчивая? Твоя улыбка прекрасна. Мне нравится, что я могу заставить тебя так широко улыбаться. Тебе следует так улыбаться все время.

— Давненько я так широко не улыбалась. Прошло много времени с тех пор, как я позволяла себе быть так близко к кому-то. — Во время моего признания я увидела, как на его лице отразились вопросы. Моя улыбка немного померкла, когда я вспомнила, как видела его разговаривающим с моим братом. Вспоминая жалость, которую я на мгновение увидела в его глазах, прежде чем он скрыл ее. Я не знала, что Джеймсон сказал ему, но он не должен был этого делать. Это было мое право - рассказать Джеку в то время и тем способом, который я предпочитала, который я контролировала. Но поскольку на эти секреты уже намекали, мое время пришло. Отведя взгляд с кривой улыбкой, я вздрогнула. — Знаешь, любой, кто связан с военными, был бы последним человеком, с которым, как я думала, я когда-либо буду рядом.

Он в замешательстве прищурил глаза и спросил: — Эй, а что плохого в военном человеке?

Понизив голос до шепота, я сказала: — Они… э-э… пробуждают во мне плохие воспоминания.

— Мне жаль, Луэлла. Я понятия не имел. Ну, на самом деле, это ложь. Теперь, когда я задумываюсь об этом, мне кажется, я действительно замечал, что ты напрягаешься каждый раз, когда я упоминаю историю о своей службе в армии. Мне так жаль. Мне следовало быть более внимательным и остановиться.

Я быстро поспешила поправить его, покачав головой.

— Нет. Нет, я вовсе не хочу, чтобы ты так думал. Я хочу слушать твои истории. Они - часть тебя, и я хочу знать каждую твою частичку. Мне жаль, что я напрягалась. Это то, с чем я борюсь. Я боролась с некоторыми не очень удачными решениями. — Я сделала паузу, не зная, как продолжить и как много рассказать. Я не хотела, чтобы он думал хуже обо мне или о той борьбе, через которую мне пришлось пройти. Мое дыхание стало немного учащаться, когда меня охватила небольшая паника. Что, если он действительно подумает обо мне хуже?

– Эй, Лу. — Он убрал волосы с моего лица и приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Все в порядке. Мы все принимаем не очень хорошие решения. — Он нежно прижался своими губами к моим. Он отстранился и посмотрел прямо мне в глаза. — Послушай, я знаю, ты видела, как твой брат разговаривал со мной, и то, что он сказал, ничего не меняет. Я знаю, какими могут быть братья. Черт возьми, я такой же. Он только спросил меня о твоей выпивке в последнее время и попросил присмотреть за этим. И… Черт. Я вижу, ты начинаешь злиться. — Я крепко сжала челюсти и почувствовала, как раздуваются мои ноздри, пытаясь сделать глубокий вдох, чтобы унять свой гнев. — Я все делаю неправильно. — Джек прижался своим лбом к моему. — Мне жаль. Мне не следовало поднимать эту тему. Я испортил весь этот чертов вечер. — Он поднял голову, и я увидела в его глазах сожаление. — Прости, Лу.

Мой гнев немного смягчился.

— Не извиняйся. Пожалуйста. Это не твоя вина. Я зла на Джеймсона за то, что он открыл свой дурацкий рот. Я совсем на тебя не сержусь. Просто… пристыжена.

— Не стыдись. Как я уже сказал, ты моя. Вся ты. Хорошее и плохое. Секреты, которыми ты поделилась, и те, которые ты все еще хранишь при себе. Я принимаю все это. Как я надеюсь, что ты примешь и мои. Я в полном беспорядке, просто пытаюсь держать себя в руках, чтобы произвести впечатление на красивую женщину. Я надеюсь, что когда все пойдет наперекосяк, мы поддержим друг друга. Хорошо? — Он опустил голову, пытаясь поймать мой взгляд.

Я кивнула головой и решила пойти на это. Паника, таившаяся в тени, теперь держала меня в своих объятиях. Я чувствовала, что делаю глубокие вдохи, пытаясь взять себя в руки. Я чувствовала жжение в уголках глаз, когда готовилась признать свои самые большие слабости и самые печальные моменты.

— Причина, по которой Джеймсон спросил тебя о том, сколько я пила, заключается в том, что у меня были серьезные проблемы с алкоголем около года, когда мне был двадцать один год. — Я быстро перевела взгляд на него, чтобы увидеть его реакцию, но увидела только любопытство и никакого осуждения.

— Это что-то, с чем ты до сих пор борешься?

Я покачала головой.

— Нет. Это было скорее обстоятельством, чем страстным желанием. — Я помолчала, пытаясь собраться с мыслями. Я уставилась прямо в потолок и почувствовала, как меня захлестывает боль, такая же, как в тот день, когда все это случилось. Я чувствовала почти оцепенелое принятие и мучительную душевную боль от правды, когда она поселилась глубоко в моем сердце. Время залечивает не все раны. Но время действительно позволяет принять рану и научиться справляться с ней. Время не лечит потерянную конечность, но вы учитесь функционировать без нее. Мне потребовалось много времени и много алкоголя, чтобы смириться с этим.

Моим голосом, едва слышным шепотом, я призналась в своей ране.

— Мой брат Ашер погиб в Афганистане, когда мне был двадцать один год. — Я чувствовала, как Джек напрягся рядом со мной, но у меня не было возможности повернуться и посмотреть на него. Я просто смотрела в потолок и продолжала говорить.

— Он был моим погодкой. Мы родились с разницей меньше чем в год, и он был моим лучшим чертовым другом. — Я чувствовала, как мои слезы стекают по щекам в уши, но я ничего не могла сделать, чтобы остановить бурю боли, только дышать сквозь нее и пытаться контролировать ее размер. — Джеймсон был намного старше нас, и хотя они с Ашером сблизились благодаря спорту, у нас с Ашером тоже была общая связь. С таким же успехом мы могли быть близнецами. Вот такая у нас была связь. Когда наши родители умерли, Джеймсон стал островом и выступил в роли родителя. Так что мы с Ашером крепче прижались друг к другу. Когда я поступила в колледж, он все откладывал его, говоря, что не уверен, куда хочет пойти, пока однажды не сказал мне, что записался в армию. Я запаниковала при мысли о том, что он может покинуть меня, но он просто обнял меня и сказал, что, куда бы он ни пошел, он всегда будет со мной. Он поступил на службу в спецназ и погиб во время своей первой поездки за границу, когда самодельное взрывное устройство подорвало его «Хаммер». — Я знала, что звучала неубедительно, когда пересказывала эту историю, но это был единственный известный мне способ донести ее до людей. — Я никогда, никогда не забуду, как они подошли к двери. — У меня перехватило дыхание, когда я вспомнила то чувство, которое охватило мое тело, когда я увидела двух мужчин в форме с другой стороны.

Это ваш самый большой страх. И вы думаете, что знаете, каково это было бы в те моменты, когда ваш разум возвращается к наихудшему сценарию. Но ничто никогда не смогло бы подготовить меня к той огромной силе боли, которая охватила меня без необходимости произносить какие-либо слова. Я помню, как закрыла дверь после того, как мы обменялись пустыми словами, и просто легла на пол в нашей прихожей в позе эмбриона, когда из моей груди вырвались звуки раненого животного. Я лежала там до тех пор, пока Джеймсон не вернулся домой и не ударил меня дверью, когда открыл ее.

Говорят, время лечит все раны, но ничто не кажется исцеленным, когда я вспоминаю те моменты.

Я чувствовала, как мое тело содрогается сквозь слезы, когда Джек пытался успокоить меня. Его руки крепко обхватили меня, когда он укачивал меня и проводил рукой по моим волосам.

— Тсс, детка. Я понимаю. Я знаю. Мне так жаль, детка. — Он повторял эти слова снова и снова, пока я пыталась справиться с бурей. Моя грудь подпрыгивала при каждом коротком вдохе. После еще нескольких мгновений растерянности я, наконец, начала делать глубокие вдохи, от которых сотрясалась моя грудь, когда я выдыхала, медленно успокаиваясь снова. — Тсс, детка. Тебе больше не нужно мне ничего говорить. Мне жаль. Мне очень жаль.