Лена и Даниил совершенно не походили друг на друга. Он не любил вечеринки, а она была в восторге. Поначалу ей было просто любопытно, но она быстро втянулась, и стала частым гостем в нашем небольшом домике у озера, куда я приглашала ее и еще несколько одноклассников на выходные. Но она никогда не приводила с собой голубоглазого друга. Я не могла понять, что между ними: дружба или любовь? Они были как будто из разных миров, но, несмотря на это, между ними была сильная связь. В школе они много смеялись, заканчивали предложения друг друга и ругались с учителями, если кому-то из них казалось, что второму занижали оценки. Вряд ли между ними было что-то большее, чем крепкая дружба, но я знала, что это всего лишь вопрос времени.

Я не могла допустить, чтобы это произошло. Со мной наедине он почти не общался после нашей единственной встречи на лавке детской площадки. Я видела, что мое общество ему неинтересно. По крайней мере, пока есть она — Венера. Мне было бы проще разлучить их, если бы она мне не нравилась, но в ней был дикий огонь, дерзость и острый ум. Она была потрясающей, и она стала мне настоящей подругой. Я видела, как она разрывается между мной и Даниилом, и ждала момента, когда она решится объединить эти два мира. Тогда у меня был бы шанс. Но она так этого не сделала.

Пришлось брать все в свои руки. Я предложила Венере провести каникулы в домике у озера, и я видела сомнение в ее глазах. Я обещала пригласить ее любимую музыкальную группу, хоть это и влетело бы в копеечку моему отчиму, но я знала, что он сделает, что угодно, чтобы подлизаться к дочери своей ненаглядной. Пока еще да. И она согласилась с условием, что Даня Краснов поедет с нами.

Он отказался. Я видела, как они спорили возле школы, и Венера убежала прочь в слезах. Между ними была прочная связь, но они оба были вспыльчивыми и упрямыми. Они бы все равно разругались и потеряли то, что их связывало. Может быть, это бы случилось после окончания школы или в старших классах, но прежде они бы начали встречаться. Они бы целовались у меня на глазах и обменивались колкими шуточками не как сейчас, по-приятельски, а с нежностью и лаской в глазах. Меня тошнило от этой мысли.

Я не спала всю ночь. Сначала долго разговаривала с Венерой по телефону, которую пришлось заново уговаривать на поездку. Потом просто вертелась с боку на бок, придумывая речь.

Ранним утром я была у дома Дани Краснова. Несмотря на то, что Венера никогда не приводила меня сюда, я все же выяснила его адрес. Он был сонным и удивленным. Протер глаза и провел меня в свою комнату. Меня потряхивало от нервов и бессонной ночи, а еще от того, каким он выглядел невинным и смущенным. И от вида его комнаты тоже.

— Что-то случилось? — сонно спросил он и зевнул, прикрывая рот рукой.

В его комнате была много книг. Слишком много. Две полки были плотно забиты разнообразными толстыми томиками и стеклянный книжный шкаф.

— Случилось, — ответила я. — Лена не смогла сама сказать тебе, поэтому здесь именно я. Ты же, наверно, понимаешь, что ваша дружба — уже не та, что была раньше.

Он пробежался мрачным взглядом по моему телу, вызвав у меня еще один приступ дрожи. Я почти передумала продолжать свою речь.

— Я не хочу обсуждать это с тобой, — сказал он резко.

Меня это укололо, и решимость вернулась с новой силой.

— Придется, — заявила я. — Лена не может больше общаться с тобой. Пойми, ей тяжело разрываться между тобой и остальными. Разве ты не видишь, как она любит быть в центре внимания?

Даня вцепился ногтями в бежевую простынь своей кровати.

— Не любила до твоего приезда сюда.

Конечно, ему надо кого-то винить, и, если хочет, пусть винит меня. Я поступаю правильно. Срываю пластырь раньше, чем он срастется с кожей. Я оказываю услугу и ему, и Венере.

— Это неважно. Все мы взрослеем и становимся другими людьми, — в голове это звучало как-то красивее, но плевать. — Рано или поздно все заканчивается. Она боялась, что не сможет сказать тебе это, но и мучить тебя ей не хочется.

— Я тебе не верю.

— Придется, — повторила я и отвела глаза. — Ты же не хочешь, чтобы она общалась с тобой из жалости?

Он молчал, а я чувствовала, как будто в легких надувается огромный пузырь. Я причинила ему боль. Но и он причинял мне боль, даже не замечая того!

Я вышла из его дома и медленно брела по улицам. Летние каникулы долгие. За три месяца они бы и так потеряли связь. И это не будет полностью моей виной. Я все сделала правильно.

Все произошло не так, как я ожидала. Лена поехала в мой летний домик у озера. Как и двое других одноклассников — Леша и Макс. Мы веселились, купались и загорали, но иногда взгляд Венеры становился тоскливым, а лоб пронизывали маленькие складочки. Я знала, что она думает о нем, но никогда не задавала вопросов. Я надеялась, что Макс, влюбленный в нее по уши, займет место Дани Краснова, но этого, конечно, не произошло.

Через неделю я застала ее с чемоданами возле двери.

— Куда это ты? — широко распахнув глаза, спросила я.

— Больше не могу, — призналась она, уселась на чемодан и закрыла лицо руками. — Даня не отвечает на звонки и смс. Эта ссора слишком затянулась.

— Может, это и не ссора, — подходя к ней, сказала я. — Может, это конец.

Моя неосторожная фраза разозлила ее.

— Не говори так! — она сверкнула глазами и сбросила мою руку с плеча. — Я сейчас же поеду и помирюсь с ним!

— Куда ты поедешь? Уже темно, а дороги здесь плохие. И такси не найдешь. Обдумай все хорошенько, а утром решишь.

Она вздохнула и поправила волосы.

— Может быть, ты и права.

В тот день мы лежали без сна на соседних кроватях и разговаривали.

— Венера, которую я знаю и люблю, никогда бы не стала идти на поводу у какого-то там парня, — сказала я, улыбаясь.

— Думаешь, он специально? — Венера перевернулась на живот и посмотрела на меня. — Не берет трубку, чтобы меня позлить?!

— Ну, конечно! Проверяет, как долго ты сможешь держаться.

— Вот козел! — Венера ударила кулаком по подушке.

— Я думаю, если вы и в правду друзья, то обязательно помиритесь. Но не потому, что ты прибежишь просить прощения, а потому что вы оба этого захотите.

Венера одарила меня благодарным взглядом.

— Да, все так. Нужно немного подождать.

Когда я проснулась, Венеры не было. Так же, как и ее чемоданов.

— Я ничего не чувствую, — произношу я упавшим голосом, порыв ветра обжигает мои влажные щеки.

Макс усадил меня на стул и стоит рядом, но смотрит вперед. Он позволил мне рыдать на своем плече, ничего не требуя взамен. В этот раз он даже не пытался лезть со своими ухаживаниями. Не говорил слов утешения, не гладил по волосам, просто был рядом. Для меня это странно и непривычно, хотя вполне возможно, что его молчание — и есть способ сблизиться со мной. Но сейчас это значения не имеет.

— Я знаю, — после долгой паузы говорит он.

— И тебе все равно? — удивленно спрашиваю.

Отвлечься от Краснова и нашей очередной ссоры здорово. Мое внимание сосредоточено на Максе. Я знаю, что нравлюсь ему с самого момента знакомства, и мне до жути интересно, как он с этим справляется. Это эгоистично и, наверное, неправильно: задавать ему в лоб такие вопросы, но мне нужны ответы. Потому что я не справляюсь.

После того, как мы перестали общаться с Красновым, я не могла его видеть, и до сих пор это дается мне с трудом. Мы учимся в одном классе, и постоянно его избегать чертовски сложно. А Макс не просто не избегает меня, он постоянно крутится рядом, слушает истории о моих мимолетных романах и продолжает надеяться на то, что я соглашусь на свидание с ним. Должно быть, это паршиво.

— Конечно, нет, — Макс печально улыбается. — Просто рано или поздно тебе захочется чего-то спокойного и знакомого. А я умею ждать.

Мне становится грустно, и я шмыгаю носом. Макс прав. Это именно то, чего мне хочется. Просто покоя. Наши разговоры с Красновым всегда заканчиваются руганью. И я устала от этого. Элька была права: мы с Красновым из разных миров, и между нами огромная пропасть из недосказанностей. Нам ее не преодолеть.