Порошок от презерватива.

Харри задумался.

Затем напечатал букву «Т».

— Да?

— Привет, Трульс, это Харри.

— Да?

— Я не отниму у тебя много времени. Я разговаривал с Катриной Братт, и оказалось, что не всё, что обнаружил Институт судебной медицины, попало в отчёты.

— Вот как?

— Ага. Она поделилась со мной одной деталью, которую наверняка будет обсуждать следственная группа в полиции, но о которой не знаем мы.

— И это?

Харри колебался. Порошок от презерватива.

— Татуировка, — сказал он. — Убийца срезал татуировку «Луи Виттон», которая была у Бертины на лодыжке, и снова пришил её.

— Как скальп Сюсанны Андерсен?

— Ага, — ответил Харри. — Но не это главное. Важно, чтобы ты нашёл способ узнавать о таких вещах в будущем.

— Штуках, которых нет в отчётах? Тогда мне придётся общаться с людьми.

— Мм. Мы не хотим оставлять это на волю случая. Я не жду каких-либо предложений сходу, но подумай об этом, и поговорим завтра.

Трульс хмыкнул.

— Хорошо.

Они повесили трубку.

Когда судно пришвартовалось, Харри остался сидеть, наблюдая, как другие пассажиры выходят и сходят на берег.

— Не выходите? — спросил контролёр, осматривая пустой салон.

— Не сегодня, — ответил Харри.

— Повторите, — сказал Харри, указывая на бокал.

Бармен приподнял бровь, но взял бутылку «Джим Бима» и налил.

Харри опрокинул его.

— И ещё.

— Тяжёлый день? — спросил бармен.

— Пока нет, — ответил Харри, прежде чем взять стакан и пойти к тому же столу, за которым он видел сидящим вокалиста «Турбонегро». Заметил, что уже слегка нетвёрдо стоит на ногах. По пути он прошёл мимо мужчины, сидевшего к нему спиной, и почувствовал запах, который напомнил ему о Люсиль. Он скользнул на диван. Был ранний вечер, гостей ещё немного. Люсиль, где она сейчас? Вместо того, чтобы выпить лишний бокал, он мог пойти в свою комнату перечитывать отчёты, выискивать ошибку, зацепку. Он посмотрел на стекло. Песочные часы. Пять дней плюс несколько часов до того, как он снова кого-нибудь подведёт. Да, это была история его жизни. Какого черта, скоро у него всё равно не останется никого, кого можно было бы подвести. Он поднял стакан.

В бар вошёл мужчина и огляделся. Увидел Харри. Они обменялись короткими кивками, затем мужчина направился в сторону Харри и сел на стул по другую сторону низкого стеклянного стола.

— Добрый вечер, Крон.

— Добрый вечер, Харри. Как идут дела?

— С расследованием? Всё идёт хорошо.

— Хорошо. Значит ли это, что у тебя есть зацепка?

— Нет. Что привело тебя сюда?

Адвокат выглядел так, будто собирался задать следующий уточняющий вопрос, но передумал.

— Я слышал, ты сегодня звонил Хелене Рё. Что вы двое собираетесь поговорить.

— Так точно.

— Я просто хотел обратить твоё внимание на пару моментов до того, как этот разговор состоится. Прежде всего, её отношения с Маркусом не из лучших в данный момент. Тому может быть несколько причин. Например…

— Кокаиновая зависимость Маркуса?

— Я ничего об этом не знаю.

— Нет, ты знаешь.

— Я думал о том, что со временем они отдалились друг от друга. И что всё это общественное внимание, которое привлёк Маркус из-за этих убийств, особенно из-за статей «Дагбладет», не улучшило ситуацию.

— Что ты пытаешься сказать?

— Хелена находится в состоянии сильного стресса, и я не исключаю, что она может сказать что-то, что выставит её мужа в дурном свете. Как в отношении его личности в целом, так и в отношении его связи с мисс Андерсен и мисс Бертильсен в частности. Не то, чтобы это меняло факты дела, но, если эта информация попадёт в прессу, в «Дагбладет», это станет несчастьем для моего… или, вернее, для нашего клиента.

— Значит, ты пришёл предупредить меня, чтобы я не слил возможные сплетни?

Крон слегка улыбнулся.

— Я просто говорю, что этот Терри Воге использует всё, до чего сможет дотянуться, чтобы очернить Маркуса.

— Потому что?..

Крон пожал плечами.

— Очень давняя история. Это было в те дни, когда Маркус просто вкладывал понемногу денег туда и сюда ради удовольствия. В то время он также был председателем правления одной бесплатной газеты, для которой писал Воге. Когда Комиссия по жалобам на прессу обнаружила, что газета нарушила кодекс поведения из-за историй, сочинённых Воге, правление уволило его. Это имело огромные последствия для его жизни и карьеры, и он, очевидно, так и не простил Маркуса.

— Мм. Я буду иметь это в виду.

— Хорошо.

Крон продолжал сидеть.

— Да? — сказал Харри.

— Я понимаю, если ты не хочешь это выкапывать, но есть тайна, связывающая нас с тобой.

— Ты прав, — сказал Харри, делая глоток своего напитка. — Я не хочу её выкапывать.

— Конечно. Я просто хотел сказать, что я всё ещё верю, что мы поступили правильно.

Харри посмотрел на него.

— Мы позаботились о том, чтобы мир избавился от ужасного, злого человека, — сказал Крон. — Он был, впрочем, моим клиентом…

— И невиновным, — невнятно пробормотал Харри.

— В убийстве твоей жены — возможно. Но он был виновен в разрушении многих других жизней. Слишком многих. Молодых. Невинных людей.

Харри изучал Крона. Они вдвоём позаботились о том, чтобы Свейн Финне, человек с многочисленными судимостями за изнасилования, был убит, а убийство Ракель было повешено на него. Мотивом Крона были угрозы, которые Финне делал ему и его семье, в то время как мотивом Харри было желание, чтобы настоящий убийца Ракель, и причина, по которой он это сделал, так и не была раскрыта.

— В то время как Бьёрн Хольм, — сказал Юхан Крон, — был всего лишь хорошим человеком. Хорошим другом, хорошим мужем. Не так ли?

— Да, — сказал Харри, чувствуя, что начинает ощущать ком в горле. Он подал знак бармену, подняв пустой стакан.

Крон глубоко вздохнул.

— Причина, по которой Бьёрн Хольм убил женщину, которую ты любил, вместо тебя, заключалась в том, что это был единственный способ заставить тебя страдать так же, как страдал он.

— Довольно, Крон.

— Я пытаюсь сказать, Харри, что это одно и то же. Терри Воге хочет опозорить Маркуса Рё так же, как был опозорен он сам. Дать ему почувствовать общественное осуждение. Это может сломать человека, понимаешь? Заставить покончить с жизнью. У меня самого были клиенты, которые так поступали.

— Маркус Рё — это не Бьёрн Хольм, он нехороший человек.

— Возможно, нет. Но он невиновен. Во всяком случае, в этом деле.

Харри закрыл глаза. «Во всяком случае, в этом деле».

— Спокойной ночи, Харри.

Когда Харри открыл глаза, Юхан Крон уже покинул бар, а на столе стояла его выпивка.

Он попытался пить медленно, но этого было недостаточно, поэтому он опрокинул и этот стакан. Вскоре заказав ещё, всего ещё один.

Вошла женщина. Стройная, в красном платье, с тёмными волосами, гибкой спиной. Было время, когда он повсюду видел Ракель. Но не теперь. Да, он скучал по ней, даже по ночным кошмарам. Словно почувствовав его взгляд на своей обнажённой пояснице, женщина у стойки обернулась и посмотрела в его сторону. Лишь на короткий миг, прежде чем отвернуться обратно. Но он успел увидеть. Взгляд лишённый интереса, лишь с лёгкой жалостью. Взгляд, говорящий о том, что сидящий на диване — одинокая душа. С таким вы не хотели бы иметь ничего общего.

Харри не мог вспомнить, как он попал в свою комнату, когда заползал в постель. Как только он закрыл глаза, в его голове закрутились всё те же две фразы.

«Заставить тебя страдать так же, как он».

«Невиновный. Во всяком случае, в этом деле».

Телефон зазвонил, и экран загорелся в темноте. Он повернулся и взял его с тумбочки. Это было MMS-сообщение с номера с префиксом +52. Он без труда догадался, что это Мексика, потому что на снимке было лицо Люсиль на фоне стены с облупившейся краской. Без макияжа она выглядела старше. Она повернула к камере одну сторону своего лица, которая, как она утверждала, была красивее. Несмотря на бледность, она улыбалась, как будто утешая человека, который, как она понимала, получит этот снимок. И ему пришло в голову, что это такое же доброе сожаление, как и на лице его матери в тот раз, когда она стояла в дверях класса с его коробкой для завтрака.