— Я уверенна, что он у меня уже есть- моя бабушка Мискодит.

— От меня всего лишь требовалось поприветствовать с тобой духов воды, тем самым сэкономить тебе же время чтобы потом не возвращаться в лес. В нашей резервации нет большой воды. - обьясняет он- Есть водопад, но для первого обряда нужен спокойный водоём. Как я тебе уже не раз говорил, я не дружу с духами и каких то деталей могу и не знать. Но оберегать тебя пока мы не доберёмся до места назначения— мой долг и я прошу прощения, что не смог уберечь тебя.

— Со мной все в порядке. Все уже в прошлом.- да я и сама виновата, хотелось добавить мне, но Мэкхья свирепо смотрел на огонь будто обвиняя во всех бедах. В его глазах отражались пляшущие язычки пламени. Если у Бога огня есть облик, то он выглядит именно так. Я завороженно уставилась на своего спутника, мне будто хотелось добраться до самого сердца этого сложного человека через горящие пламенем глаза. Зачем же быть таким угрюмым и скрытным?

— Когда человек удаляется от природы, его сердце превращается в камень.

«Я разве спросила это вслух?»

Когда человек удаляется от природы, его сердце превращается в камень....

— Каждый сам вяжет петли своей судьбы, и только от нас зависит, что получится в итоге из длинной пряжи под названием жизнь. -осторожно отвечаю я.

Мэкхья поднимает на меня удивлённые глаза. Он будто вышел из долгого грустного транса.

Я и сама не меньше ошарашена. Глупость ляпнула, мне не свойственно так завуалированно говорить, не стоило и начинать.

Неужели я пытаюсь понравится индейцу? У меня точно едет крыша.

Ну вот зачем тебе это все, стоит уже зарубить себе на носу, что молчаливый спутник не хочет делиться подробностями своей жизни.

Наша цель добраться до резервации целыми и невредимыми. И разойтись. Тем более у такого, как он наверное уже есть семья. Судя по бабушке и маме индейцы рано женятся. Испугавшись, что Мэкхья может прочитать мои мысли, которые мне шептали отнюдь не духи, а любопытный голос разума, я спрашиваю:

— Почему духи огня передали, что «цена потери - жизнь»? У этого есть какое то предзнаменование? - насторожённость в голосе выдавала мой страх.

Неужели мне предстоит кого то ещё потерять? В моей жизни и так толком никого и не осталась.. значит ли это, что вскоре умру и я?

— Сложно сказать. Точного значения этим словам нет. Но есть поверье, что таким образом скрепляли соглашения и в случае невыполнения, виновный лишал себя жизни.

— Высокая цена.

— Слишком высокая, Амо, слишком.

Погода сегодня решила не радовать— темные, как мазут тучи заволокли небо. Воздух разряжен на столько, что не перестаёт кружиться голова. Ночью я уже дышала полной грудью, но стоило нам пуститься в путь, как слабость колючей волной пронзала каждый миллиметр тела.

Зато чем ближе мы к резервации, тем спокойнее мой спутник. Я же наоборот вся охвачена тревогой. Всю дорогу не могу отделаться от чувства, что что-то идёт не так. Бабушка тихо шепчет, что стоит остановиться или свернуть. Но я так и не решаюсь рассказать об этом моему внезапно повеселевшему спутнику.

Мэкхья шутит всю дорогу и спокойно отвечает на мои вопросы. Не развёрнуто и детально как бы мне хотелось, но и не молчит.

— Мы сегодня с тобой поменялись местами,—справедливо замечает он,— Ну что ты не робей, спрашивай все, что придёт на ум.

— Мне кажется все идёт не так как надо,— робко решаюсь сказать я. Индеец резко оборачивается. Смотрит на меня в упор.

Ну вот! От приподнятого настроения не осталось и следа.

— Говори, - строго приказывает.

Я несмело топчусь на месте.

— Амо, я думал мы союзники. В чем дело?

— Союзники?

Уж больно слово не подходящее. Не на войне же мы... так ведь?

Я устало плюхаюсь на землю.

Что мне ему сказать? Я не уверена шепчет мне это бабушка или мой воспалённый мозг всего лишь навсего боится идти к индейцам.

Вдруг они мне будут не рады или чего хуже будут держать, как пленницу. Я так и не поняла, зачем им помогать мне... для чего укрывать у себя в резервации. Ужасная мысль, что им что-то нужно от меня стрелой пронзает мой разум.

Но я не успеваю даже зацепится за неё, как откуда не возьмись на нас вылетают двое индейцев. Тот, что посильнее пытается скрутить Мэкхью.

— Беги, Амо, беги.— отчаянно кричит он мне уворачиваясь от удара.

Но бежать некуда. Второй щуплый, на вид, индеец ловко схватил и повалил меня лицом на землю. Сев на меня верхом принялся с интересом наблюдать за индейцами, что как два индюка дрались на глазах у толпы.

Я и сама глаз оторвать не могу. Никогда не видела такой ожесточённой борьбы. Мэкхья не пропускал ни одного удара, чего не скажешь о его противнике. Жалко смотреть. Лицо превратилось в кровавое месиво. Я лежала и мысленно подбадривала своего защитника, мне так хотелось побежать и помочь ему задушить мерзкого индейца.

Но я лишь беспомощно ерзаю пытаясь выбраться. Индеец зло прижимает меня к земле за шею, как сделал бы мясник перед тем как отрезать голову курице.

« Ну же, ещё чуть-чуть и мы свободны».

Лицо мерзкого индейца все синеет, кровь явно перестаёт поступать к голове под натиском Мэкхьи.

Однако, его спокойствие вызывает у меня недоумение.

Он не вырывается, лежит себе, тщетно пуская молнии из глаз.

Мэкхья все же не теряет бдительности.

Я и раньше замечала какие у него большие руки, но то что они еще и такие сильные понятия не имела. Да он мне шею мог одним пальцем переломать, а я столько испытывала его терпение.

Как и любая девушка я не отличаюсь кровожадность, но желаю смерти синеющему индейцу всем сердцем.

В какой-то момент щуплый индеец, что на мне, достаёт нож и демонстративно спрашивает у второго, что уже почти без создания:

— Ну что перережем ей глотку?

Этот его вопрос, как гром оглушает Мэкхью.

Дальше все происходит, как во сне. Воспользовавшись его замешательством мерзкий индеец хватает булыжник и бьет моего защитника по голове. С его горла вырывается почти звериный рык. И он бесчувственной тяжелой массой падает гулко ударяясь о землю.

Встав, как ни в чем не бывало индеец с изуродованным лицом направляется ко мне, вытирая на ходу сочившийся кровь.

— Я никогда не боялся за свою внешность, некрасивым уродился.- глухо смеётся он. — А вот, твоему пареньку повезло больше, но век у него оказался коротким.

Меня бьет дрожь. Я не могу выдавить и слова, так как язык будто распух и прилип к небу.

— Пойдём.

Грубо поднимает меня он.

— Никуда я с вами не пойду. - откуда то изнутри раздаётся мой воинственный голос. Я внезапно плюю ему в лицо и моментально жалею об этом, потому что уже через минуту лежу оглушенная звонкой пощечиной. В глаза звёзды хороводы водят, хоть в лукошко собирай...

Солёный вкус крови на губах и свист в ухе ничуть не пугают меня.

Я тряхнула головой, невозможно сфокусироваться на предмете. Перед глазами все предательски плывёт.

Второй индеец, что не успел меня зарезать, брезгливо почти не касаюсь поднимает меня оттягивая за ворот кардигана.

Но ноги не держат. Я снова рухнула на землю.

Иступлено моргая я вижу, как бездыханное тело Мэкхьи все так же лежит неподвижно, а вокруг лужа крови.

— Вы убили его, подонки- вопит сквозь слёзы не мой голос.

На слабых ногах я пытаюсь ползти чтобы дотронуться до своего индейца, друга, спутника, который поплатился жизнью за помощь мне. Но щуплые руки хватают и тащат в противоположном направлении.

— Нет-нет. Пустите. Ему нужна помощь. Мэкхья!- оглушительно кричу я. — Не умирай.

Я извиваюсь в руках уродливого индейца, как гусеница на веревочке рискуя получить ещё одну пощечину. Он грубо забрасывает меня на своё плечо.

— Ему уже не помочь, пчелка. Будь умна и покладиста, тогда не пострадаешь. Пощечина была предупреждением,—небрежно бросает он.