Облако под его давлением разрывается изнутри на миллионы мелких осколков. А я Лишившись поддержки устремляюсь стрелой вниз. Тело больше не легкое пёрышко, оно грузная бетонная глыба готовое слиться в горьком поцелуе с землей.

Но бездонная пропасть не кончается.

Ритмичные звуки, будто пальцем бьют о пустую банку из под печенья, в перемешку со слоновьим топотом выходят за границы пространства.

Неясные прозрачные образы утягивают за собой по мере того, как музыка ускоряется. Она набирает обороты словно, тот кто играет неумолимо торопится.

Каждый новый стук отдаётся в самом центре, между рёбрами.

Вдруг в сознание врывается гортанный рёв шамана.

— Уааааааа Ооооооо.

Снова.

— Уаааааа Ооооооо.

Ментальное тело реагирует как на призыв, что пора возвращаться.

Очередной требовательный зов с налетом шелеста колокольчика.

— Уаааааа Ооооооо.

Громкий выдох и я тотчас прихожу в себя.

Не успевает вигвам обрести четкие очертания, как я слышу:

— Жизнь, она, как бубен, Амо.

Я морщу лоб с интересом всматриваясь в незнакомое лицо. И все же нестерпимо предвкушаю продолжение истории.

Старый шаман лишь лукаво прищуривает тяжёлые веки. Это наша первая встреча за неделю пребывания в резервации. После того, как бабушка Юна с трудом привела меня в чувства, мы с Мэкхьей добрались до его родной шошонской резервации без происшествий.

Меня встретили, как и положенно в цивилизованном обществе. Поведали много историй о племени—как оно устроено, кто является вождём и как проходит каждодневный быт. А узнав, что мы пережили, по-свойски предложили небольшой отдых, чтобы окунуться в жизнь племени с головой.

«Насильно тебя держать никто не будет»,— заверил меня Мэкхья.

Все, что происходит в резервации необычайно интересно, но никто так и не касался главного. Намеренно.

Я и сама не настаивала, решила дать себе время наконец насладиться спокойной размеренной жизнью и познакомиться с местом, где выросла бабушка.

Вчера например Мэкхья отвёл меня к тому самому водопаду, что пришло мне в видении.

Я не сдержалась и даже намочила в нем ножки насладившись прохладой.

— Ну же продолжайте, дедушка Хокин,— обращаюсь я к длинноволосому старинку.

Он хрипло смеётся и искренне произносит:

— В тебе столько жизни, ты унаследовала характер бабушки.

Я смущённо улыбаюсь.

На душе становится тепло, когда кто то отзывается о ней так искренне. Я будто котёнок, которого вдруг приласкали, блаженно вздыхаю.

— Рассказывай, как ощущения?

Я поджимаю голову к плечам, как черепаха.

— Ничего особенного.

От моего ответа от смеётся ещё больше.

— Для этой девчонки летать в пространстве и вступать в контакт с духами « ничего особенного». Но и я был таким же в твои годы.

Я непонимающе хлопаю глазами.

— Бубен для шамана, играет ключевую роль— он обрисовывает ладошкой круглый натянутый кожей ободок, по краям, которого свисают разноцветные перья и колокольчики,— он разделён на три части: Небеса куда мы все стремимся. Подземный мир, где заперты грешные души. и Земля, наше временное пристанище.

Шаман делает многозначительную паузу, выжидая, пока я переварю информацию…

— Стук,— снова проходится худыми пальцами тарабаня по коже,— способен отталкивать шамана от Земли и уносить далеко….. в самый Центр мироздания. Только там пересекаются миры.

Индеец вдруг изучающе смотрит на меня медленно покачивая головой:

— Но не будем тратить время на разговоры. У нас не так много времени—моя любимая давно заждалась меня. Вот Миную Царство вечного сна и мы воссоединимся высоко на тринадцатых небесах.

— Дедушка Хокин, вам рано умирать…

Он поднимает руку в предупреждающем жесте:

— Прошлое никогда не отпускает нас. Духи сами решат, когда настанет мой час. Но он близок. Я чувствую.

Глаза наполняются предательской влагой, я всего ничего знаю старого шамана, а уже так прикипела к нему. Или я просто устала от потерь?

— Ты приняла решение?— осторожно интересуется он.

Растерянно отвожу взгляд.

— Я уже давно приняла решение… мне помогли.

Я разворачиваю старое письмо, с которым стала неразлучно, оно будто вторая кожа. Перечитываю щемящие душу строчки

« Если сердце твоё заплутало— вернись к корням».

Сердце отчаянно колотится каждый раз, стоит мне взглянуть на знакомый почерк.

Я снова аккуратно сминаю клочок бумаги в руках. А потом, вновь нежно разглаживаю подушечками пальцев и окунаюсь в воспоминания недельной давности…

*******

— Ну что, Мистер Аткинс, нам пора домой.

От моего неожиданного появления Точо с Воной в недоумении переглянулись, а Мэкхья застыл с глиняной чашкой в руках.

— Как ты меня,— поперхнулся,— Прямо сейчас?— отрывисто переспросил он.

— Да, мы и так здесь задержа…

Лающий кашель оборвал фразу, все разам обернулись на старушку Юну, та бледная лежала облокотившись на высокие подушки. Ее грудь подозрительно часто вздымалась, а руки дрожали.

— Ей вдруг стало совсем плохо,— мрачно объяснила Вона.

— Ну я же говорила, что тебе нужен врач,— хочу было отругать старушку, но она предостерегающе выставила сухую морщинистую руку.

— Нашу судьбу пишут на небесах, я сама выбрала этот путь. И Я достойно его прошла,— снова долгий протяжный кашель ударил по ушам,— осталось одно дело, оно не отпускает меня на протяжении многих лет.

Она тянется чтобы достать, что то из под тюфяка. В этот момент у всех четверых от любопытства вытянулась шея.

— Те красные бусы…. твой взгляд упал на них не зря. Когда то твоя бабушка подарила мне их, в знак бесконечной дружбы. Бери, дитя, они твои. И вот …. это,— в сморщенных старых пальцах лежало выцветшее желтого цвета письмо,— послание из прошлого в будущее.

Я несмело подошла, ноги совсем не держали меня, видимо я переоценила свои возможности и ещё рано пускаться в путь. Вона перехватила мою руку и серьезно заглянула в глаза, в них застыли слёзы.

« Не отпугни Духа Вечного Сна» слышу ее голос в голове. Мои подозрения на счёт ее магических способностей в очередной раз подтверждаются.

Я сморгнула слёзы, и сделала, как можно более беззаботный вид.

Стоило мне взять письмо, как глаза старой индианки блаженно прикрылись, а губы еле прошептали:

— Nangvante yamu.

Слёзы, как долгожданный дождь в засуху полились по щекам всех собравшихся.

При этой ее фразе Точо растерянно, словно мальчишка взглянул на Вону, не произнося ни слова сдержанно кивнул, будто она успела ему что то ответить. А потом добавил, но уже вслух:

— Яс. Она не успела с ним попрощаться…

— Успела,— грустно произнесла Вона, присаживаясь на край кровати,— с правнуком…. И с правнучкой, — при этом рука ее трепетно опускается на живот.

Аккуратный стук в вигвам выводит меня из воспоминаний.

— Проходи.

— Надеюсь, я не помешал Вам,— склоняется в почтенном поклоне перед шаманом.

— Как раз вовремя. Присаживайся,— старик указывает на место подле меня.

Мэкхья усаживается по левую сторону. Выглядит слегла взволнованно, я бы сказала раздражённо.

Взгляд шамана вдруг становится не на шутку серьезным, на и без того морщинистом лбу пролегают глубокие впадины.

— Время поговорить на чистоту.

Я сама от себя не ожидая облегченно выдыхаю, словно ожидание чего то неизбежного подходит к концу.

— Но прежде, чем ты все узнаешь, я хочу услышать твое решение. Голос, что идёт от сердца, — от касается меня указательным пальцем, чуть ниже левой ключицы.

Я набираю в легкие побольше воздуха, внутри все сжимается от моего сумасбродного решения…..

— Не торопись, подумай,— перебивает меня, как только я решаюсь ответить. — Но хочу напомнить, что мы опираемся лишь на свой опыт, на свои желания. Целью жизнь любого человека и даже не индейца по происхождению,— он бросает многозначительный взгляд на Мэкхью,— соединиться со своим духом. Он не спроста у всех разный.