— Откуда ты здесь? — деланно серьезно спрашиваю я.

— Он случайно забрёл в наше племя около недели назад,— с миной как на допросе отвечает Точо,—Точнее я нашёл его неподалёку. Не бросать же в лесу?

— Как ты появ.....?

— Я видел, как ты отключилась,— перебивает меня,— На редкость впечатлительная оказалась. Вот так бывает, когда от корней отказываешься.

Откровенно игнорирую чушь, которую хочет навязать мне безмозглый индейцец. Заботливо усаживаю ребёнка на колени и прижимаю сильно сильно будто хочу огородить нас двоих от всего мира.

— Бедный малыш,— бурчу себе под нос.

— Наоборот, — вновь встревает Точо,— его появление никак лучше скажется на нашем племени. Сами Духи, — наигранно восторженно повышает голос и указывает рукой ввысь явно передразнивая Аскука,— помогают нам!

Аскуку, впрочем как и мне шутка не кажется смешной.

Мальчишки и девчонки удобно уселись вокруг, с удивлением таращась на меня.

— Ша-ша, Си Вээ - приказал Точо.

Дети вздрогнув от громкого баса мигом разбрелись кто куда, только малыш так и не дернулся. Пальчиком тыкая мне в глаз в тщетной попытке поймать ресницы.

— Щекотно,— убираю его чумазые руки.

Малыш ещё больше визжит.

Но вдруг его внимание привлекает чёрный камень, мгновенно хватаясь он тянет его на себя, тем самым вызывая дикую панику у меня внутри.

«Только бы не порвал»

Пока я растерянно таращусь на мальчугана, Точо закидывает его себе на плечо и щекочет пыльные пятки:

— И тебе пора отсюда,— мягко приговаривает он.

Опускает его на ноги и легким шлепком под зад подталкивает в сторону ближайшего вигвама, где уже во всю хохочут дети.

Светлоголовый несмело оглядывается разрываемый желанием пойти поиграть и вернуться ко мне в объятия. В итоге решив для себя, что ему важнее, он машет пухлой ручонкой и бежит путаясь в ногах к вигваму.

— Почему вы его оставили? Возможно его ищут!

— Не ищут,— отрезал Точо заставляя думать, что он либо украл малыша либо убил родителей. Чертов индеец не производит впечатление честного человека.

Видя мое смятение Точо нагло глядя в глаза ухмыляется. Могу поспорить, ему льстят мои подозрения.

Одним махом он ставит меня на ноги и оценивающе оглядывает со всех сторон.

— Хорошо пришлось платье.

Смотрю на него сморщив нос. Противно. Неужто комплиментами осыпать решил?

— Как раз пойдёт для встречи. Шагай,— толкает меня в направлении самого дальнего вигвама, который стоит на возвышении, одиноко окутанный осеннеми тучами.

— Куда это?

— Ты ещё не поняла, что вопросы здесь задаю я? — больно хватая за локоть встряхивает меня.

Я с вызовом возвращаю ему злой взгляд.

— Так вот оно, ваше хваленное индейское гостеприимство, варвары? — елейным голосом выдаю я, надеясь задеть индейца за живое.

Точо застыл в непонимании.

— Ты снова не поняла. Ты не гость. Ты — пленница.

Я не мигая смотрю на индейца пытаясь разобрать суть прогремевших слов.

Такое чувство, что я собственного тела не чувствую, сложно даже глотать, не говоря уже о том чтобы дышать.

Да я пришла не по своей воле, я не гость, рациональное зерно здесь в этом есть. Но быть пленницей. Именно это определение я к себе осознанно не примеряла.

Всю жизнь в этом племени?

Пока перед моими глазами проносится моя короткая жизнь, я мысленно ставлю крест на желании стать врачом, построить дом, посадить дерево, родить сына, что там ещё по плану у нормальных людей?

Точо все толкает меня вперёд, ему далеко без разницы, что я в шоке, что вот только что до меня дошёл весь ужас происходящего.

— Попробуй только что-то выкинуть, — где то из далека слышу его голос,—три шкуры спущу.

Не успеваю я сообразить, что пора бы ответить ему что-то колкое, резкое, как он оставляет меня у самого входа и растворяется в пустоте.

Я невидящим взглядом смотрю перед собой, четко осознавая, кто меня ждёт за этой дверью. Но решиться на встречу куда сложнее, чем продумывать ее в голове.

«Не только зло, но и добро приходит к нам под разной личиной».

Слова старушки Юны— первое, что приходит мне на ум, как я вхожу в просторный и на удивление уютный вигвам.

Здесь у каждого предмета своё законное место. Первое, что привлекает внимание перья, будто огромным хвост павлина свисают по левую сторону жилища. Под ними аккуратными стопками сложены потрепанные книги с высевавшими обложками. И не парочка, а можно сказать достойная библиотека.

Я медленно обхожу взглядом комнату в поисках чего нибудь приметного, что уже заранее расскажет о хозяине вигвама. Взгляд мой останавливается на ружьё внушительного размера. Его будто недавно сбросили на пол и просто пошли дальше.

Мороз по коже. Ставлю бабушкины зубы, что им недавно был кто-то застрелен. Нервно хихикаю. Бабушка Мискодит всегда так шутила. Но моя шутка явно не к месту.

Я слышу запах пороха и смерти. Мне безумно хочется сбежать, поджилки трясутся.

Но бабушка шепчет:

« О Ноши Тэнкэквуну»

«Да, бабушка, ты уже так говорила. Однако, Точо все таки поймал меня и притащил сюда».

Призывая все возможности логики, которой я честное слово редко пользуюсь я судорожно соображаю.

Если проигнорировать наличие ружья, которое вполне Возможно используется для охоты, то, человек, что здесь проживает несомненно должен быть образованным человеком. Кто угодно книги дома не хранит, так ведь?

К тому же судя по перьям, индеец не раз побеждал в бою и принадлежит к почитаемому роду.

Мне непременно удасться с ним договориться!

Взбодрившись тем малым позитивом, который на минуточку нелегкое дело достать в данной ситуации, потому что он будто последние капли кленового сока весной, я немного помедлив подхожу к комнате.

За мелкими бусами до самого пола проглядывается нечеткий сгорбившийся силуэт.

Нерешительно, едва касаясь, отодвигаю одну ниточку и вижу крепкого старичка лет шестидесяти пяти. Он сидит боком умиротворенно перебирает чётки в руках.

— Вот ты и дома. Добро пожаловать, Амо! — тихо и медленно будто сам себе проговаривает, не удосужившись даже повернуть головы,— Проходи!

Я отрицательно качаю головой, давая понять, что мне и здесь у входа хорошо.

— Так разговора не получится,— наконец поворачивая голову отрезает он. Жестом снова приглашая присесть. В нечетком освещении я не вижу его лица. Мешкаю перед тем, как опуститься на плоскую подушку напротив него. А он прикрыв глаза что то нашептывает, склонил голову вперёд будто уснул.

Он даёт мне время осмотреться. Привыкнуть.

Комната вождя до ужаса нагромождена шкурами убитых зверей. На стене, на полу, в углу у кровати даже лежит медвежья шкура. Скромный стол в дальнем углу нагроможден странными картами, чертежами и пожелтевшей старой бумагой. Я будто не у вождя в шатре, а у путешественника.

И вроде бы опасаться нечего, но меня сжирают противоречивые чувства.

Я так привыкла боятся, что даже старик вызывает во мне опасения.

Юна обещала, что вождь не навредит. «Если ты решишь диктовать свои условия, тогда дождь это всего лишь дождь».

Как сложно, иногда понять весь скрытый смысл посланий.

У бабушки Мискодит не было привычки постоянно говорить загадками.

Перед тем, как опуститься на подушку я поднимаю голову и вижу, что над головой висит большой круглый амулет перевязанный нитками, будто паутиной. Он кружится вокруг своей оси и серые перья свисающие с него не успевая за амулетом лишь колышаться взвад и вперёд.— Асабикешиин или попросту ловец снов, единственное что мы так же как и многие племена позаимствовали у одживбе!— поясняет вождь.Он поднимает голову и я в конце концов встречаюсь с глубоко посаженными изумрудными глазами.

Кожа мгновенно покрывается мурашками.

Из памяти всплывает злобный взгляд изумрудных глаз. Нет. Это не может быть совпадением.

Меня бросает то в жар то в холод.