На негнущихся ногах плетусь в сторону полога готовая посмеяться над собственной подозрительностью. Тяну за фантик, а он не поддаётся, плотно зажат дверью. Любопытство растекается по венам тотчас. Я снова тяну, но с моим везением я скорее порву ее так и не прочитав. Минут пятнадцать я медленно оттягиваю злосчастный фантик кончиками ногтей.

Зло выдохнув, я решаюсь на отчаянный шаг, приоткрываю тяжелый кожаный полог.

Через щель вижу, что нахожусь глубоко в лесу. Вокруг ни души, даже птицы и те не щебечут.

Внезапно одним яростным движением полог откидывается, от неожиданности я отлетаю назад. Блестящая бумажка предательски вылетает из своего укромного места, вальсируя легко крутится вокруг своей оси, после чего мягко приземляется у моих ног.

— Тебе было велено не высовываться!— угрожающе чеканит Точо.

Так вот кто дежурит у вигвама день и ночь. Как я не догадаюсь раньше, разве кому то доверят такое ответственное задание кроме него.

— Я хотела впустить воздух. Дышать нечем,— язвительно отвечаю я.

— Дыши тем, что есть,— громко захлопывает перед моим носом полог.

Я сгребаю фантик и подношу к свече, чтобы лучше разглядеть. Клочок бумаги не несёт толком никакой дельной информации. На обороте непонятный орнамент поблёскивающий на свету.

А внизу корявой рукой послание:

« Nunavuue» .

У надписи нет перевода, по крайней мере мне он не известен. Но бабушка Мискодит, когда ещё была в силах гулять по лесу, всегда приговаривала—« Нунавуу постарался». Может быть это имя? Я была слишком мала чтобы задавать правильные вопросы.

Обрывки фраз, мудрые замечания и строгие запреты обретают смысл только сейчас. Иногда просто необходимо научиться читать между строк. Я же хотела чтобы бабушка выложила мне все, как на духу. Стыдно за свою избалованность. И невероятно Грустно, что не пыталась найди к ней подход. Мне казалось мы были близкими людьми, но на самом деле нас разделяла пропасть величиной в жизнь.

Я снова робко пробую на слух незнакомое слово:

—Nunavuue...

Медальон мгновенно отозвавшись освещает вигвам тёплым светом. Меня вдруг осеняет—щиты.

Я ловко снимаю камень с шеи.

Мною управляет неведомая сила, тихо нашептывая разуму, что нужно делать. Сгребаю в углу пыль и глину, проклюнувшуюся траву и плесень.

Я мысленно в сотый раз поражаюсь— разве это по-божески чтобы беременная женщина жила в таких условиях? Пол даже не застелен, представляю, как здесь должно быть холодно зимой. Я ёжусь, совсем не от озноба, больше от щемящей грусти.

Ведь фактически я тоже жила здесь, только окутанная теплом родного тела. А кто грел ее?

Смахивая соленые слёзы, я строго делаю себе замечание, мол шибко плаксивой стала.

Сконцентрировавшись на ощущениях, я большой горстью всего найденного засыпаю медальон. Повторяя все громче и громче:

—Nunavuue …. Nunavuue... Nunavuue…

Медальон начинает вращаться, создавая пыльную воронку. Она уходит глубоко за пределы земли, будто открывает врата райских садов. Вигвам наполняется лучами тёплого солнца и запахом свежей травы.

Я заглядываю в это окно с любопытством вспоминая, как однажды мы с Мэкхьей проделывали похожий ритуал, но на озере.

Вдруг в райском саду сгущаются тучи и налетает шумный ветер, он сносит деревья с корнем, бурей проносясь вокруг. В середине всего оглушающего хаоса скромно сидит старый шаман облачённый в разноцветную одежду, в голове длинное чёрное перо, следом среднее серое и совсем маленькое белое. Длинные серебристые волосы раскинуты по плечам. Он тихо молится.

Над ним не подвластна ни одна сила природы, он будто в коконе спрятался и просит небеса смиловаться над миром.

Он поднимает голову и я встречаюсь с ним глазами. Целое мгновение я не дышу и не мигаю, а он будто выворачивает мою душу наизнанку смотрит со всех сторон, сжимает разжимает…. Наконец убедившись в чем то, шаман вытаскивает из за пазухи медальон, в точности, как мой чёрный ониксовый, он залитым ярким мерцанием.

— Sonintra Done, Амо,— произносит он, вовсе и не шевеля губами, но звук его голоса громким эхом наполняет пространство вокруг.

— Sonitra Done, — повторяет, протягивая медальон. Не решаюсь протягивать руку, он не настаивает, лишь смиренно ждёт. А я нервно прикидываю в голове видение проверочный мираж, как в прошлый раз или нет?

Заминка стоит мне дорого, врата захлопываются и меня отбрасывает в стенку мощным толчком.

Я громко приземляюсь на землю. Но я не замечаю боли.

«Он принадлежит тебе», крутятся в голове слова шамана, как заезжающая пластинка.

«Надо же, а Мэкхья говорил, что стоит непременно начинать с приветствия духа Воды. По мне, так с духом Земли куда меньше хлопот».

Смутили только густые тучи и вихрь сметающий все на своём пути.

Но я прихлопываю пугающие мысли, как назойливую мошкару в летний день. И без того полно хлопот.

Я оглядываюсь вокруг, сверкающая надпись исчезла. Вместе с ней и медальон. Нет!

Проблемы, словно тот самый вихрь сносят меня с ног.

Ещё раз внимательно, низко наклоняя свечу к темным углам обхожу каждый миллиметр игрушечного по размерам жилища.

«Они буквально сквозь землю провалилось!»

Очень подобающее сравнение.

Я не верю.

Колени встречаются с землей. Гулящая волна боли от ступней до ягодиц заставляет сжаться. Одной рукой вожу по сырой шероховатой земле в надежде, что глаза меня обманывают.

Но нет, ничего кроме пыли и крошек глины под руки не попадается.

Мечты ломаются, как сухие еловые ветки с хрустом и болью.

— Амо, ты неудачница, признай это….

Грустный смешок бьет по ушам.

Ну я хотя бы нахожусь в дали от обезумевшего племени. Чем не причина для радости?

Судя по всему, даже вождь Вихо не очень хочет связываться с ними. Как смириться с тем, что Медальон снова выскользнул из моих рук?

Прозрачные алмазы сами катятся по щекам, оставляя мокрые точки на тонкой ткани платья.

Я планировала, что камень вождей станет разменной монетой— билетом в обратную жизнь. И ведь удалось договориться, не сегодня, завтра я бы вдохнула сладкий запах свободы.

Руки дрожат от обиды и боли, зубы стучат от бессильной злобы.

Ставлю свечу на стол и безжизненно впиваюсь взглядом в пляшущий язычок.

— Прости. Я так легко согласилась расстаться с тобой, что ты сам решил покинуть меня. Прости…

Пламя вдруг трещит яркими искрами, они летят обжигая чернотой деревянный стол. На стене отражая незатейливые фигуры.

Вперёд -назад. Вперёд- назад, словно маятник.

Я сгорбившись, будто не молодая девушка, а старуха, что одной ногой в могиле — встаю. На другом конце стола, за угол уцепился шнурок. Отцепляю.

Да и не шнурок это вовсе, а медальон!

Камень молчаливо покачивается, как бы насмехаясь надо мной.

Он давно утратил свой магический блеск, но как оказался подвешенным на столе, остаётся загадкой.

Я прижимаю оникс к губам, он как всегда отвечает тёплом.

—Прости,— ещё раз шепчу ему.

Закрепляя на ходу медальон, я делаю последнюю попытку отыскать злосчастный «фантик».

Пропал.

Я плюхаюсь на землю.

Невероятно греет душу мысль, что кто-то в неразумном племени печётся обо мне не меньше бабушки Мискодит—записка с ритуальной подсказкой, гениально.

И правда, Когда есть малейшая поддержка извне, человек перестаёт чувствовать себя безнадежно одиноким, я не исключение.

Возможно, я не владею силой медальона полностью, но теперь нас с ним связывает ещё одно звено— щит.

— Как, скажи на милость, мне с тобой расстаться после этого?

Сдержанный стук отвлекает от мук выбора. Я несмело покосившись на дверь замираю в ожидании..

Немного погодя постукивание повторяется, на сей раз более требовательно, словно пришедший теряет последние капли терпения.

— Да?— отзываюсь, заранее подозревая, кто мой «незванный» гость.