– Разрешите войти, полковник?

Суровьев тут же перестал раскачиваться и замер на месте. Его лицо исказилось от страха. Он судорожно сглотнул ком в горле и проговорил:

– Войдите!

В помещение вошел военный в камуфляже и тут же уселся напротив полковника. Выглядел он жутко: все лицо было испещрено шрамами, а взгляд источал ненависть и злобу, несмотря на застывшую омерзительную улыбку на нем. На рукаве тактической рубашки незнакомца бросалась в глаза нашивка в виде оскалившегося черепа. Военный вытащил сигарету из пачки и, закурив, проговорил:

– Все готово.

Узнав военного, Суровьев с успокоением выдохнул и ответил:

– А, это ты Пригген.

Тот ухмыльнулся и вытащил из нагрудного кармана паспорт, военный билет и несколько пачек евро и положил их на стол перед полковником. Суровьев тут же схватил паспорт и через пару секунд его лицо исказилось от ненависти.

– Это что за дерьмо?! Это шутка что ли?! – сунул он под нос Приггена паспорт.

Тот выпустил дым изо рта и спокойно ответил:

– Обязательства с нашей стороны выполнены, а вот выполнены ли с твоей?

– Да ты на это посмотри! – с ненавистью показал Суровьев на синюю обложку паспорта с расположенным по центру символом желтого цвета, похожим на трезубец.

Затем полковник раскрыл паспорт и его глаза побагровели от злобы:

– Суровейко?! А нельзя было хотя бы фамилию другую придумать?! И где документы на мою жену?!

Пригген вновь выпустил дым изо рта и, опершись локтем на стол, пристально посмотрел на полковника и сказал:

– А ты что хотел? Американский паспорт? А насчет жены – сам разберешься. Еще раз повторяю: обязательства с нашей выполнены. Ты сам изъявил желание свалить отсюда, вот и вали. А что касается твоей бригады, которой ты командуешь, ты так и не ответил на вопрос.

Суровьев пролистал паспорт и военный билет, затем засунул их за пазуху и ответил:

– Бригада в твоем распоряжении, приказ уже отдан, забирай их и вали к столице. Или куда вы там собрались.

– Вот и славно, – ухмыльнулся Пригген и выбросил окурок.

Суровьев задумался и спросил:

– Что там с НАТО22?

– Их войска за целый месяц так и не предприняли никаких попыток к ответным мерам. Так что мы гуляем по Польше, где хотим.

– Вот тебе и пятая статья устава НАТО! Только языком чесать умеют, а на деле трусы! – обрадовался Суровьев и довольно ударил кулаком по столу.

– Кто бы говорил про трусов! Сам-то решил свалить к ним! Смотри, не покажи там случайно одновременно два паспорта! – рассмеялся Пригген и закурил следующую сигарету.

– На себя посмотрите – вы вообще пошли на сделку с западом! Вот вы и есть самые настоящие предатели! – захохотал в ответ Суровьев.

– Как сказал глава нашей ЧВК «Череп», власть пора менять, чтобы одержать победу, – процедил Пригген сквозь зубы, – а я лично никого не предавал, у меня вообще американское гражданство.

– Ах да, точно… Как тебя вообще взяли в «Череп»?!

– Я родился в Штатах, мать эмигрировала из СССР, отец… Я его не знаю даже. Лет в 18 я перебрался в Африку подальше от закона, ну и там началась моя интересная наёмническая жизнь, где я и попал в «Череп». У меня неплохой 20-летний опыт ведения боевых действий на открытой местности и в городской застройке. И русский язык я знаю в совершенстве.

– А семья у тебя есть?

– Можно и так сказать: у меня сын в Сакраменто. Отбывает срок за разбой. Я правда с ним виделся раза 2 или 3 наверно за всю жизнь. Вот сейчас подзаработаю тут денег и наведаюсь к нему, – усмехнулся Пригген, пуская дым, а затем проговорил: – Ладно, полковник, хватит болтать. Мне нужно выдвигаться.

Суровьев поднялся из-за стола, подошел бару и, достав оттуда бутылку водки, наполнил из нее два стакана. Один он протянул Приггену, а другой взял сам и со словами:

– За новую жизнь что ли, – опорожнил его.

– За удачу! – ответил Пригген, осушил свой и, поднявшись, ушел.

Полковник опять уселся за стол и достал свой мобильный телефон:

– Связи нет… Странно…

Внезапно Суровьев ощутил какую-то сильную вибрацию.

– Что это еще за …?!

Вибрация повторилась. Вдруг дверь резко открылась и в кабинет ворвался солдат.

– Товарищ полковник, бомбардировка! – доложил он.

– Какая к черту бомбардировка?! Кто посмел бомбардировать нашу территорию?! Да мы же вообще в далеком тылу! И сирена бы сработала уже давно, если так! – рявкнул полковник.

Тут же снаружи громко заорала сирена. Суровьев выбежал наружу и увидел вдали яркие вспышки взрывов и работающий недалеко от штаба ЗРПК23. Вдруг прогремел взрыв, и установку разнесло в клочья во все стороны. Откуда не возьмись, над полковником пролетел сверхзвуковой истребитель и направился на восток. Суровьев в ужасе кинулся обратно в штаб. Он попытался связаться с командованием, но связи не было. Тут сверху раздался такой удар, что штукатурка с потолка обвалилась прямо на полковника. Недолго думая, Суровьев бросился к платяному шкафу и, сорвав с себя мундир, переоделся в гражданскую одежду. Внезапно раздался еще один удар такой силы, что часть потолка рухнула, чуть не засыпав полковника. Суровьев моментально выбежал из штаба.

Снаружи творился настоящий ад. Вся боевая техника, которая базировалась неподалеку, была разбросана по всей территории и горела. Суровьев кинулся к одной из уцелевших гражданских машин, припаркованных возле здания штаба, и попытался в нее сесть, но обнаружил за рулем солдата, который пытался завести автомобиль.

– Да ты что делаешь, дезертир?! Ты куда собрался?! Держать оборону! – проревел полковник и, схватив за шиворот солдата, выбросил его из машины.

– Эй, полковник! Помоги! – вдруг послышался хриплый голос.

Суровьев обернулся и увидел Приггена, сидящего на земле и державшегося за живот, раскромсанный обломком ЗРПК. Полковник нехотя подбежал к наемнику и, схватив его, потащил к машине.

– Аккуратней, полковник, а то мои кишки наружу вывалятся, – прохрипел Пригген.

Суровьев усадил наемника на переднее пассажирское сиденье после чего уселся сам за руль и дал по газам. Проехав пару километров под ракетным огнем вражеских штурмовиков, Суровьев добрался до блокпоста, который уже вовсю пылал.

Пригген тем временем что-то бормотал про себя, а потом еле выговорил:

– Встретимся в следующей жизни, полковник… – после чего свесил голову на бок.

– Этого еще не хватало, черт возьми!

Через десяток километров, Суровьев заметил впереди отряд своих солдат. Один из них тут же что-то крикнул и, схватив гранатомет, принялся прицеливаться в автомобиль Суровьева.

– Да ты что … делаешь! Это же гражданский транспорт! – заорал матом Суровьев, но солдат уже выпустил ракету по автомобилю.

Полковник, к этому моменту снизив скорость, на ходу в последний момент выбросился из машины, как ее тотчас же разнесло в клочья. Суровьев, ударившись головой о камень, лежащий на обочине, потерял сознание.

Спустя сутки

Полковник медленно открыл глаза и огляделся кругом. Он лежал на мобильной больничной койке в каком-то автобусе, заполненном ранеными солдатами.

Суровьев тут же лихорадочно запустил в карманы руки и обнаружил в них паспорт, военный билет и деньги.

– Фух! – выдохнул он.

Он ощупал свой забинтованный лоб и пробормотал:

– Где я?

– А, очнулся. Ты уже на польской территории. Хорошо, что тебя обнаружил наш эвакуационный автобус, а то так бы и умер там на обочине, – ответила Суровьеву девушка в военной экипировке, которая перевязывала девочке лет восьми руку.

– А ты кто? – спросил Суровьев и простонал: – Голова гудит как!

– Я парамедик. Да не ной ты как ребенок. Смотри, этой девочке Елене повезло куда меньше, чем тебе: ей оторвало кисть руки после контакта с миной.