— Что за праздник?! — вскинул голову Марциан.

— У благородного барона Гельмута завтра день рождения… — растерялся человечек.

— А… ну да! И почтить день рождения благородного барона… тоже была наша цель! — быстро вывернулся Марциан, — Помимо той, о которой я говорил вначале.

— Я понял вас, господа! — важно склонил голову человечек, — Прошу подождать, пока я доложу о вас господину барону!

И человечек исчез в калитке. Крестоносцы остались одни перед воротами. И я почувствовал себя неуютно. Словно кто-то внимательно рассматривает меня поверх стрелы, вложенной в натянутый арбалет…

Однако, длилось это недолго. Не прошло и четверти часа,[1] как за воротами раздался скрип и створки медленно разошлись в разные стороны. Тот же низенький человечек почтительно склонился в поклоне:

— Благородный барон Гельмут простит господ крестоносцев быть его почётными гостями!

Отряд крестоносцев медленно въехал в ворота.

[1] …недолго. Не прошло и четверти часа… Любознательному читателю: авторы просят не забывать, что ритм жизни в Средневековье значительно отличался от нынешнего стремительного века. Подождать всего четверть часа? Да это тьфу и растереть! Иногда приходилось ждать гораздо дольше!

Из сердцевины пиона

Медленно выползает пчела…

О, с какой неохотой!

Мацуо Басё.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц, 28.09.1410 года.

— М-м-м-м!.. — счастливо промычал я, погружаясь в горячую воду.

Только теперь стало понятно, насколько мы заросли грязью и провоняли. Так, потихоньку, день за днём, вроде и не заметно было. А теперь, когда от меня расплываются грязные круги… фу-у-у!

— О-о-о-у-у-у! — послышалось неподалёку восторженное.

— А-а-а-х-х-х, хорошо! — отозвалось из другого угла.

Всё просто. Здешний хозяин, барон Гельмут, распорядился установить сразу пять ёмкостей с горячей водой. Отгородив их ширмами друг от друга. И здешние ванны напоминали именно ванны, принятые у нас, в Греции. То есть, не просто бочка с открытым верхом, в которую надо по лестнице взбираться, а та же бочка, но положенная на бок и распиленная пополам, вдоль. И на небольших ножках. Довольно большая бочка. То есть, в неё вполне можно лечь, опираясь руками в края, чтобы не нырнуть окончательно, а можно сесть, и тогда воды тебе будет как раз по шею. Вода была горячая-прегорячая, и в ней плавали розовые лепестки… Где их взяли, в конце сентября? Даже не знаю! Заранее засушили, что ли?.. М-м-м… какое наслаждение!!

— Господин желает, чтобы ему потёрли спину?

От неожиданности я чуть из ванны не выпрыгнул! Юная девчушка, не больше пятнадцати лет, стояла за спиной, держа в руках мочалку и кусок мыла. И одета была… ох!

Знаете, когда я был в Мариенбурге, время от времени, крестоносцы решались выпустить женщин постирать одежды в реке Ногате, под присмотром небольшого отряда. Так потом, молодые рыцари, с блеском в глазах, жарко рассказывали, как эти прачки, перед тем, как зайти в воду, подтыкают подол платья за пояс, чтобы не замочить. И у них, у прачек, становятся видны ноги — вы не представляете! — по самую середину икры! Ну, потому что выше закрывает уже нижняя юбка. Я потом долго удивлялся, что тут такого, особенно, когда Катерина рассказала, что здесь принято совместное посещение бани. То есть, в бане можно видеть женщину целиком голую, а когда видишь только женскую ножку, да ещё только по середину икры, то это более возбуждает?! И только сегодня, когда я узнал, что крестоносцы не посещают общественных бань, только теперь я понял, какой это соблазн для юных рыцарей: целая половина женской ножки! Обнажённая!

Так вот, та девушка, которая стояла рядом, была в одной нижней сорочке! С таким глубоким вырезом, что казалось, чуть-чуть она наклонись — и у неё всё что нужно и ненужно из этого выреза выпадет! Хотя чему там выпадать? Там ещё и не наросло как следует. Но, складки сорочки скрадывали ощущение объёма и казалось, что там, в вырезе — ого-го! И снизу сорочка была не по середину икры, а по середину бедра! Опять же, ощущение, что если девушка потянется вверх или прогнётся чуть назад, то откроются такие сокровенные тайны, что только держись! Ну, я-то ладно, я и не такое видел, но если и к рыцарям пришли такие-же помощницы в натирании спинок, то… бедные, бедные крестоносцы! Их же вполне удар хватить может!

— Кхе-кхе! — послышалось строгое, и я спохватился.

— Нет, спасибо! — вежливо улыбнулся я девушке, — Помощи не нужно. Оставь мыло и мочалку… да, и полотенце тоже… и можешь идти!

— Да, господин! — покорно согласилась девушка, наклоняясь, чтобы положить мыло с мочалкой и, ей-богу, я заметил, как мелькнули в вырезе сорочки её соски! — Как господин прикажет… Вот ещё сменное бельё, а грязное бросьте здесь! Прачки постирают. А я тогда пойду согреть господину постель!

— Кхе-кхе! — послышалось опять, но уже поздно, девушка исчезла за ширмой.

Быть может, вас удивляет это «кхе-кхе»? Всё просто! Когда отряд крестоносцев въехал в ворота замка, я ожидал увидеть, как в Мариенбурге, широкий двор со всякими строениями, но нет! От ворот тянулся узкий, длинный проход, ограждённый каменными стенами, в конце которого оказались ещё одни ворота! И пока мы ехали к этим вторым воротам, я всё время ощущал на себе внимательный, ощупывающий взгляд.

Знаете, если бы я руководил нападением на этот замок, я бы ни за что не стал бы ломиться в ворота! Лучше бы разнести артиллерией часть стены в другом месте! Потому что за воротами таилась настоящая засада! Я на долю секунды задумался, почему в Мариенбурге не сделано ничего подобного? Почему там не устроена ловушка? А потом догадался: там весь Нижний замок — это уже ловушка! Если вы ворвётесь туда, то вы станете лёгкой мишенью для обстрела из Среднего замка. А если, ценой ужесных потерь, вам удастся прорваться в Средний замок, который, кстати, меньше и значит, количество воинов там будет меньше, то вы станете мишенью со стороны Верхнего замка… Да… уж! Раньше я думал, что это крестоносцы так огораживаются от простолюдинов, проживающих в Нижнем замке, и только теперь понял, что такая постройка имеет и военное назначение. Во я дурак!..

Мы подъехали к воротам в конце этого маленького внутреннего дворика, створки ворот колыхнулись и разошлись в разные стороны, и мне брызнуло в глаза многоцветьем красок. Нет, в самом деле, после унылой, чавкающей грязи, которая казалось, покрыла собой всё вокруг, после нудного моросящего дождя, и вдруг увидеть такое буйное смешение ярких, насыщенных цветом одежд — это всё равно, как удар по зрению!

Внутренний двор замка, особенно возле ворот, был наполнен людьми. И все в ярких, разноцветных одеждах. Особенно часто встречались синий, пурпурный, белый и зелёный, но были и все прочие, лиловые, коричневые, салатовые, фиолетовые и многие-многие другие, да ещё так странно перемешанные, что голова кружилась. Нет, я уверен, что рыцари-крестоносцы, более привычные к такому зрелищу, одним взглядом вычленили основные цвета гербов и уже сообразили, кто здесь откуда, но для меня, непривычного, это было одуряющее впечатление. Я, помнится, упоминал, что люди всегда стремятся раскрасить свой быт. И даже удивлялся, что даже в крестьянском хозяйстве такие яркие цвета. Так вот, я ошибался! Всё, что я видел до этого, это вовсе не яркие цвета! А вот тут — яркие. Так, что глазам смотреть больно.

Вперёд выступил довольно молодой ещё человек, вряд ли старше тридцати пяти лет, но уже осанистый, с небольшим брюшком, одетый вызывающе ярко и броско: на нём были узкие разноцветные колготки, на правой ноге белого цвета, на левой — красного, грудь и живот прикрывал дублет, тоже двойного цвета, но на этот раз обратной раскраски, справа красный, слева белый, из под дублета выглядывал довольно высокий воротник нижней одежды, явно шёлковой, пурпурной расцветки, сам дублет был опоясан рыцарским поясом, кожаным, но полностью покрытым золотыми овальными бляхами, с какими-то изображениями, которые я издали не сумел разобрать. А сверху на нём было накинуто роскошное тёплое одеяние, с огромным меховым воротником, который раскинулся до самого конца плеч. Нечто фиолетовое, с серым мехом. Похоже, и без этого человеку было тепло, потому что застёгивать одеяние человек не торопился. На голове у человека был мягкий берет со страусиным пером, приколотым золотой брошью, на шее — толстенная, пожалуй, толще большого пальца руки, золотая цепь, а на ногах… я даже не поверил глазам! На ногах была очень странная обувь! Представьте себе кожаные башмаки. Представили? Теперь отрежьте почти весь верх башмаков, чтобы едва-едва доходило до косточки на лодыжке. А теперь удлините и заострите перед ваших башмаков. Да побольше, побольше! Не стесняйтесь! Примерно ещё на длину стопы. Или даже больше. И слегка загните вверх. Ну вот, теперь вы имеете представление, какую нелепую обувь я увидел. Зато с золотыми пряжками, украшенными небольшими сапфирами. Как же он ходит-то, Господи! Он же носками этих туфель будет каждый раз за землю запинаться! А, нет, не будет. Я заметил, что к носкам туфель приделана тонкая золотая цепочка, которая крепится другим концом к коленям. Но всё равно, неудобно же!