Тем временем человек раскинул в приветственном жесте обе руки, выпростав их из особых прорезей в длинных и широких рукавах своего тёплого одеяния:

— Я приветствую братьев-рыцарей в стенах своего замка! Да славится имя Иисусово!

— Во веки веков! — степенно ответил брат Марциан, слезая с коня, — И я приветствую славного барона Гельмута, да будет над ним благословение Божие!

И два рыцаря показательно обнялись.

— Сенешаль! — возгласил барон Гельмут, — Где сенешаль?!

— Я здесь! — вынырнул тот, давешний, низенький и толстенький, который встречал нас у ворот.

— Разместить моих почётных гостей со всеми удобствами! — очень громко, явно напоказ, распорядился Гельмут, — Чтобы крестоносцы ни в чём не знали нужды! Обмыть, накормить, напоить… лошадей разместить в моей личной конюшне! Лучшего овса!

И барон вновь развернулся к Марциану:

— Я надеюсь, после омовения, когда вы слегка отдохнёте, вы удостоите меня небольшой беседы? Право слово, нам есть о чём поговорить…

— Не премину, — склонил голову Марциан, — Почту за честь! Мне тоже нужно многое сказать вам, барон!

И они какое-то время поулыбались друг другу.

— Прошу за мной, господа! — пригласил сенешаль, — Лошадей можете оставить, о них позаботятся.

— Шарик! — повернулся я к своему демону, — Я тебя прошу… нет, я настаиваю! Не опозорь меня! Не устраивай скандалов! Ну?.. Обещаешь?..

Шарик нехотя фыркнул отводя взгляд. Дескать, шёл бы ты, хозяин, мы тут и без тебя разберёмся. Если и захочется благородному коню порезвиться, что ж тут такого?

— Не-е-ет, Шарик, ты мне обещай, что не будешь куролесить! — не повёлся я.

Шарик вытянул вперёд шею и потряс гривой. И искоса посмотрел на меня печальным взглядом. Словно ребёнок, которого любимой игрушки лишают.

— Вот и договорились! — подвёл итог я, — Смотри! А то мне за тебя будет стыдно!

Шарик ещё раз печально фыркнул и переступил передними копытами. Тут подбежал какой-то мальчишка, по всей видимости, помощник местного конюха, а может, и его сын. И протянул руку к поводьям. Шарик задрал верхнюю губу и звонко клацнул зубами. Мальчишка отдёрнул руку. Глупый! Если бы Шарик хотел укусить, он бы укусил. Никто не успел бы увернуться!

— Шарик, не шали! — ещё раз попросил я, поглаживая коня по шее, — Возьми поводья, мальчик! Позаботься об этом коне!

— Само-собой, ваша милость! — серьёзно, ломким голосом, ответил мальчишка, вновь принимая поводья, — У нас коням хорошо! Лучше чем… в общем, хорошо коням!

Тут возникла небольшая заминка. Половину лошадей уже повели на выхаживание и в конюшни, а другая половина ещё была в руках оруженосцев. Сенешаль с криками и руганью требовал какого-то Ансельма, по всей видимости, главного конюшего, вот тут-то Марциан вполголоса и сказал:

— Я узнал этого… Гельмута! Не то, чтобы я был с ним знаком, но наслышан… Так вот, это известный кляузник и наушник! Не удивлюсь, что за это и получил в управление целый замок… А ещё подозреваю, что могут быть провокации, чтобы потом наябедничать Великому магистру! А потому: всем быть начеку! Ни на волосок, ни на полволоска! Особенно ты, Андреас!

— Я?! — обомлел я.

— Ты. Ты не рыцарь, но с рыцарями едешь. А значит, лёгкая мишень. Во всяком случае, по мнению Гельмута. Ты обляпаешься — брызгами нас всех заденет! Я постараюсь быть всегда рядом, и если ты услышишь, что я покашливаю, насторожись! Что-то тут не так! Понятно?

Я не успел ответить. Улыбающийся сенешаль опять повернулся к нам, делая приглашающий жест рукой, и мы пошли вслед за ним, а прибежавшие слуги разобрали наших коней.

Теперь вы понимаете, что значило «кхе-кхе» из-за ширмы?

Карета остановилась и дверца почтительно распахнулась. Я почему-то надеялась, что это будет Андреас, но нет. Лудвиг. А, ну конечно! Вон он, Андреас, стоит раскрыв рот, разглядывая пёстрое общество. Ну, понятно, почему он растерялся. Да и я хороша, могла бы и предупредить…

Стараясь не нахмуриться — с чего бы обижать человека, который пытается услужить? — я оперлась на протянутую руку и шагнула на ступеньки кареты. И бросила взгляд вокруг.

Ну-у… не так страшно. Мода почти не изменилась за тот год, что я провела в монастыре. Так что, я со своими прошлогодними нарядами не буду выглядеть белой вороной… Господи, что за мысли у меня в голове! Нет бы о божественном, а я о платьях!

С такими покаянными мыслями я спустилась на землю.

— …приветствую славного барона Гельмута, да будет над ним благословение Божие! — донеслись до меня слова брата Марциана.

Я с любопытством вытянула шею. Ну, вот так всегда! Женщины, они же самые любопытные существа на свете, а каждый раз оказываешься в самом конце, во время поездки! Потому что карета всегда едет позади. И почему я не посмотрела с высоты ступенек? Ага! Барон Гельмут оказался одет в мипарти — то есть его одежда разделялась цветами пополам, верхняя часть от нижней части, а правая половина от левой. Красное с белым. Угу… то есть, на языке цвета одеяний, белое — символ чистоты и непорочности — не зря же и крестоносцы носят белые плащи! — и красное — символ власти и твёрдости. Причём, слева белое, то есть, сердце чистое, а справа красное, то есть, в руках мощь и сила… А шоссы, то есть, мужские узкие колготки, не иначе шёлковые. Богато, богато… Поверх накинута фиолетовая шаубе с роскошным воротником из серой белки… ну, барону более дорогое и не положено… на голове бархатный берет со страусиным пером, а на ногах… пулены? Ха! Коротковаты пулены! Опять же, может этот Гельмут и хотел бы надеть подлиннее, а не имеет права! Всего лишь барон. Но хочет, хочет! Вон, и цепочки прицепил, хотя надобности в них ещё нету. А ведь мне доводилось видеть пулены и втрое длинней! Был у нас в гостях один герцог… Вот те пулены без цепочки и в самом деле носить невозможно! О чём я?.. Ах, да! Барон Гельмут. Ну, с первого взгляда, судя по одежде… слишком жаждет власти, слишком кичится достигнутым, вон сколько золота на себя навесил! Скромнее надо быть, скромнее! А ещё, чересчур позёрствует, играет на публику. Иначе, зачем так громогласно?.. А ведь всё это признаки, что человек с внутренней червоточинкой. Такого легко купить, но ещё легче перекупить! Н-да… надо иметь в виду и быть настороже. Предупредить брата Марциана? Да и Андеаса?

Но тут сенешаль повёл нас в донжон…

В ломаных переходах замка, почти незаметно, к нам присоединилась почтенная женщина, по всей видимости, жена сенешаля.

— Э-э-э… ваша милость? — деликатно обратилась она ко мне, подстраиваясь под мой шаг, — Позвольте узнать ваше благородное имя?

Ну, вот и началось испытание, которое подсунула мне матушка. Искушение титулом.

— Катерина, — вздохнула я, — Катерина, графиня де Мино.

— Ваше сиятельство! — кажется, женщина испугалась, — Как же вы… с рыцарями?..

— А что не так с рыцарями? — слегка нахмурилась я.

— Нет-нет, я про купание! — заверила женщина, — Нехорошо получится, если вместе с рыцарями, даже если занавески будут… А мы вот что сделаем! Купален у нас пять, а рыцарей и их слуг пятнадцать! Значит, в три захода они все помоются! А потом для вас с вашей… м-м-м…

— Просто служанка, — подсказала я.

— … с вашей служанкой, мы отдельно воду вскипятим! И купальни помоем! Если ваше сиятельство изволит обождать…

— Изволю, — согласилась я, — Отчего же не подождать. Если вы, сударыня, составите мне компанию.

— С радостью! — просияла женщина, — Вот только самые последние-распоследние распоряжения отдам и сразу к вам!

— А вы здесь…

— Баронесса Шарлотта де Зальц, — представилась дам, — Мой муж сенешаль замка, а я ему помогаю по мере сил. Особенно, когда нас посещают дамы. Сами понимаете, мужчина-сенешаль хорошо, но есть нюансы…

— Понимаю, — согласилась я, — Что ж, баронесса Шарлотта, делайте ваши распоряжения, и я вас буду ждать.

— Минуту! — клятвенно прижала руки к груди баронесса, — Всего минуту, и я в вашем распоряжении! Вот сюда пожалуйте, ваше сиятельство! Лучшие гостевые покои! Располагайтесь, а я, вот прямо сейчас… всего минуту!