— Значит, всё же рыцарь?

— Рыцари тоже бывают наёмниками! И, если он француз, из Пуазёль-ла-Гранж, это косвенно подтверждает, что он действительно мог быть в войсках Людовика Второго Анжуйского…

— Ага… Но тогда всё сходится! Кто-то… не будем его называть, но про себя помним имя предателя Нишвахтуса… кто-то нанял двух наёмников, чтобы меня убить, а перстень забрать. Один наёмник — Гастон. Он пошёл по самому простому пути: вызвать меня на дуэль, убить, и по обычаю, все вещи проигравшего достаются победителю. Этакий прямолинейный рыцарский путь. Гастон не счёл для, такого благородного себя, возможным сесть за один стол с простолюдинами… Второй наёмник хитрее. Он, очевидно, не благородных кровей, и сидеть за столом простолюдинов ему не досадно. Он очень внимательно выслушал наш разговор, понял кто есть кто и кто его цель, а потом спокойно пожертвовал глупым рыцарем, попавшим в плен и ставшим опасным свидетелем. И этот второй, по моему мнению, гораздо опаснее.

— Понятно… А он знает, что ты его видел?

— Н-не знаю. Крестоносцы не обратили на него внимания, это точно. Рыцари обычно не смотрят на простолюдинов. Для того он туда и сел, чтобы стать незаметным. Но я бы не стал исключать того, что он заметил, как я поворачивал голову в его сторону. Я бы на его месте предостерёгся бы. На всякий случай.

— Угу… То есть, в следующем трактире мы его вряд ли встретим… И где его теперь ждать? Он же должен как-то появиться?

— Где угодно, — пробурчал я, — У него четверо подручных и у каждого арбалет! Они могут оказаться за любым поворотом дороги, возле колодца у трактира, под мостом через реку… да мало ли где! Дали залп — и дёру! А если смажут наконечники ядом, то любая царапина становится смертельно опасной!

— Та-а-ак! А теперь пообещай, что ты не будешь выскакивать впереди всех на своём бешеном Шарире!

— Я и сам не хочу, — уныло признался я, — Но этот Шарик… это же необузданный демон, честное слово! И он не знает слова «второй». Сегодня опять чуть с братом Лудвигом не поссорились… Едва сдержал Шарика, вот еле-еле! Ещё чуть-чуть, и он бы опрокинул того буланого. А это очень не понравилось бы Лудвигу, очень!

— Угу…

Катерина порывисто выглянула в заднее окошко. Шарик тут же прибавил хода в ожидании очередной морковки или яблока.

— Слушай, ты, зверюга! — раздельно сказала Катерина, — Тут речь идёт о жизни и смерти! Если ты не будешь слушаться хозяина… то фигу тебе, а не морковка! Понимаешь?

Шарик недоумённо посмотрел на неё и встряхнул гривой.

— Обещай, что будешь слушаться! — потребовала девушка, высовывая руку с лакомством из окошка, — Обещаешь?..

— Клац! — вот и весь ответ.

— Он обещал! — «перевела» этот ответ Катерина.

Я уныло улыбнулся.

— А кстати! — перевела разговор Катерина, — помнишь, мы разговаривали про долгожителей?

— И что? — насторожился я, — Нас кто-то подслушал?!

— Нет, что ты! Я просто вспомнила, что не только в Ветхом Завете есть подобные примеры! Даже в твоей любимой Греции долгожители были! Простой пример: Нестор и Тиресий! А? Как тебе? Знаешь таких?

— Если Нестор, это тот, который из «Илиады» и «Одиссеи», который внук Посейдона, то знаю, — задумчиво сказал я, — У него был отец Нелей, сын Посейдона, и мать Хлорида, дочь Ниобы. С Ниобой произошло ужасное. Сама она была дочерью Тантала и Дионы, что уже плохо. Хотя бы потому, что Тантал прогневил богов. Он совершил клятвопреступление перед богом Гермесом. За что осуждён на вечные муки. Он низринут в мрачный Аид, где стоит по горло в прозрачной, чистейшей воде, а над ним склоняются ветви с сочными плодами. Но стоит бедняге поднять руку, чтобы сорвать плод или наклониться, чтобы выпить воды, как ветви поднимаются вверх, а вода стремительно убывает, так, что не удаётся ему ни сделать глотка воды, ни откусить заветного плода. Каково быть дочерью такого отца, проклятого богами? Но это было бы полбеды. Ниоба вышла замуж за фиванского царя Амфиона. И родила от него десятерых мальчиков и десятерых девочек. Казалось бы, живи и радуйся! Но нет же! Была у неё подруга по имени Лето. Хорошая подруга, каждому бы такую! Титанида, то есть, потомок титанов, возлюбленная Зевса, родившая ему не абы кого, а Аполлона и Артемиду! Нет, положим, с Герой эта Лето была в контрах, но Зевс-то помнил о своей пассии! И вот, глупая Ниоба вдруг принялась хвалиться своей плодовитостью! Вот, дескать, сколько у неё детей! Побольше, чем у кое-каких богинь, не будем называть их по имени! Где был ум у бабы?..

Понятно, что Лето обиделась. И дети её обиделись. Переглянулись между собой Аполлон и Артемида, бог юношеской красоты и силы и богиня охоты и девичьей красоты… да и перестреляли из лука всех детей дурищи Ниобы! Потому что эти боги не промахиваются в принципе… От горя Ниоба окаменела… А потом оказалось, что нет, не всех! Одна девочка осталась! Та самая Хлорида, мать Нестора. И было у Хлориды с Нелеем двенадцать сыновей. Но пришёл Геракл, разорил Пилос и убил всех детей Нелея и Хлориды. Кроме Нестора. Повезло…

А потом Нестор прославился. Во время войны с месенцами он в одиночку убил сто человек! Впоследствии вся Месения покорилась ему. И за великие подвиги, Аполлон вернул ему все годы жизни, которые отнял у детей Ниобы…

Да, он прожил очень долго! Участвовал в войне с кентаврами, вместе с аргонавтами путешествовал за золотым руном, принимал участие в троянской войне… Да… А кто такой Тиресий?

— А тоже легендарная личность! — подмигнула мне Катерина, — Тоже, из ваших, греческих мифов!

— Не слышал…

— Может и слышал, но не всё. Потому что его подробную историю позже написали! Хочешь, расскажу?

Я выглянул в окно. Всё та же рыжая грязь, по которой с трудом колесила карета. Да ещё, кажется, опять дождик принялся моросить…

— Рассказывай! — отвернулся я от окна.

— Ну, вот… Жил себе такой мальчик по имени Тиресий. Не просто мальчик! Отец у него был пастух, а вот мать — нимфа Хариклó.

— Та самая? — поразился я, — жена Хирона, подруга Афины, кормилица Ахилла?..

— Та самая. Жена кентавра Хирона, воспитателя Геракла, подруга Афины, любимой дочери Зевса, богини мудрости, кормилица Ахилла, величайшего из героев троянской войны, который был убит отравленной стрелой в пятку… В общем, не простой мальчик!

И вот, идёт этот мальчик по полю, и видит, две змеи… хм!.. как бы это… в общем, они переплелись между собой…

— Любовь! — подсказал я.

— Да… как раз этим они и занимались… И глупый мальчик не придумал ничего лучше, как ударить палкой по этим змеям. И убил смею-самку. И… стал девушкой!

— Ничего себе поворот! — удивился я.

— Бывает и не такое! — заверила меня Катерина, — Если читать ваши мифы… Так вот, пришлось ему побыть в шкуре женщины! Готовить, стирать, прясть, убирать жилище… И как-то не очень ему это понравилось! То есть, уже ей, а не ему. Семь лет прожила она, пока не случилось, что проходя тем же местом, она опять увидела пару змей, которые переплелись телами… И она…

— Убила самца! — догадался я.

— Верно! Представляю, как она, бедная, выцеливала… хи-хи! Но, как бы то ни было, она опять стала мужчиной. Три дня, говорят, на радостях пила вино без перерыва! То есть, уже пил, а не пила… Во-о-от. Ну и стал Тиресий жить-поживать. А тут новая напасть! Поспорили как-то Зевс и его жена Гера…

— Это они часто делали! — усмехнулся я, — У них, что ни день, то споры!

— Это да, но речь не об этом. На этот раз они заспорили о том, кто больше получает удовольствия во время… хм… как бы это…

Катерина даже порозовела от смущения.

— Во время любовного акта? — тактично подсказал я.

— Да… Вот, во время этого самого, кто больше получает удовольствия? Зевс говорит — женщина, а Гера спорит — мужчина. И так они заспорили, что по всему Олимпу шум и гром, и молнии сверкают! А потом смекнули: есть же у кого спросить! И вызвали к себе этого самого Тиресия. И спросили. Ну, Тиресий помолчал, помялся, да и выдал: мол, если всё удовольствие разделить на десять частей, то одну часть получит мужчина, а девять — женщина! Он, дескать, всё испытал и может подтвердить. Ну, понятно, сбрехнул! Все вы, мужики, такие!