Она провела по коричневому кожаному переплету, бережно и аккуратно. Ну, что за ребячество она устроила! Почему не может просто взять и открыть книгу? Как будто оттуда может вылезти чудовище.

Преподавательница резко открыла и принялась аккуратно, но с легким ожесточением перелистывать страницы.

Вот оно!

«Договор был подписан 21 числа 12 месяца, на договоре стоят подписи двадцати созидателей, но известны имена всем только пятерых: Аминтас, Вероника, Мирра, Батэйя, Олкимас.»

В ушах звенело. Она перелистнула страницу.

«На следующий день 22 числа было огромное празднество, которое длилось еще неделю. Официально датой заключения договора можно считать и 22 число».

Элена была права. Двадцать второе число является официальным вариантом, общепринятым всеми. Но абитуриентка тоже права. И откуда она знала такие детали? Неужели такая тяга к знаниям был такой сильной, что та все изучила? Но зачем тогда ей занятия? И как вообще можно помнить столько дат наизусть?

Кошка на коленях пошевелилась подняла мордочку к хозяйке. Элена погладила ее по шерсти и улыбнулась.

В дверь раздался стук, преподавательница тревожно оглянулась на дверь, подошла, заглянула в глазок и громко возмутилась:

— Убирайся! Тебе нечего здесь делать!

В ответ лишь еще сильнее застучали по двери.

— Я так просто тебя не оставлю! — раздался мужской голос оттуда.

— Значит, я вызову полицию!

— Она тебе ничем не поможет против меня! Нам надо поговорить!

— Ни о чем не надо нам с тобой разговаривать!

Из-под двери прополз бумажный крафтовый конверт. Голос за дверью стих, видимо ушел. Элена наклонилась и дрожащими руками взяла посылку. Там было письмо с угрозами от ее бывшего парня, с которым она не очень красиво рассталась и сделала в отместку не самый благоразумный поступок, из-за которого ее периодически доставали.

***

На Заре Зарождения

Софос проснулся сильно раньше Леды. Солнце только начинало вставать, разукрашивая все в золотистые оттенки.

Он оглянулся на соседнюю кровать. Леда лежала на спине, подняв руку на верх и безмятежно спала. Волосы разметались по подушке, и даже находясь в хаосе они не запутались и блестели как шелк. Во сне она выглядела еще более юной, а на губах был как будто намек на улыбку. Такое бывает, когда форма губ с поднятыми уголками на верх. Кажется, ее создали для того, чтоб она улыбалась, смеялась, шутила и пела.

Кто создал? Софос неверяще вдохнул. Он здесь два дня, а становиться каким-то верящим в высшие силы человеком. Еще немного и действительно услышит, о чем шепчутся цитрусовые деревья. На его губах заиграла снисходительная к самому себе улыбка.

— Леда, вставай! — произнес он громко и спокойно после того, как умылся и оделся.

Но девушка продолжала спать. Как же ее аккуратно разбудить? Он позвал еще раз громче, но она лишь накинула на себя одеяло, что-то пробормотала невнятно сквозь сон и свернулась клубочком.

Софос тихонько потрогал ее за хрупкое плечо сквозь одеяло и попытался аккуратно потрясти.

— Подъем, надо позавтракать и выдвигаться.

Девушка потянулась, а мужчина спешно убрал руку. Леда села на кровати, стала протирать глаза и увидела Софоса, сидящим на ее кровать. Она откинула волосы назад, одеяло спустилось до бедер, но она была в нижней рубашке, которая прикрывала тело.

— Если бы тебя сейчас увидели твои люди, то что бы они сказали? — она захихикала.

— Что я очень неприлично себя веду и компрометирую тебя, — ответил он с улыбкой.

— И что бы ты им ответил?

— Наверное, что так распорядилась Судьба.

Девушка рассмеялась, солнце встало выше, и всю комнату озарило светом.

— Надо вставать, на столе таз со свежей водой. Умывайся и спускайся вниз.

— Да, сейчас.

Софос вышел из комнаты, оставляя Леду наедине с утренней рутиной. Ей нравилось смешить спутника обычаями и неожиданными вопросами. Потому что это был культурный обмен и приятное общение с шутками. Можно было задавать такие вопросы, зная, что это не будет расценено как нечто большее.

С тех пор как Леда вошла в прекрасный возраст девушки, на нее часто обращали внимания юноши и мужчины. Она привыкла к их вниманию, к взглядам, прикованным к ней. Могла позволить себе слегка очаровать, поболтать. Но с подобными высказываниями всегда была осторожна, чтоб не давать ложных надежд.

В их общении с Софосом намеки на компроментирование стали за пару дней своеобразной шуткой, ведь он никогда не смотрел на нее, допустим, как тот же Морфакис. Скорее, как на представителя другого Мира, как на объект для изучения и просто веселого человека. Ну, и иногда он боялся ее, когда она специально слишком откровенно шутила или говорила что-то очень прямо. Как будто она утащит его в храм, нарядит в странную одежду и будет заставлять учить все песни.

Девушка похихикала своим мыслям, умылась, нанесла солнцезащитное масло и оделась в дорожный наряд. Она закрепила новые сандали на ногах, с благодарностью подумав о Теодоре.

Когда блондинка спустилась вниз, Теодора уже ждала ее на кухне.

— Доброго рассвета! Готова варить кофе?

— Да! — глаза блондинки загорелись азартом.

Она под чутким руководством хозяйки насыпала необходимые ингредиенты в джезву и нагрела. Напиток приятно булькал, пенился от разгореченности, а весь нижний этаж наполнился приятным ароматом, который бодрил и успокаивал одновременно. Он налила готовый напиток в три чашки.

Теодора поблагодарила ее и пожелала приятного завтрака. Леда взяла поднос и принесла его к столику, где уже сидел Софос.

— Кофе? — спросил он.

— Да, я сама первый раз приготовила. Попробуешь?

— Я обычно пью с молоком, но раз уж ты сама приготовила, то я не откажусь.

Он поднес чашку к губам и отпил.

— Очень вкусно. У тебя получилось.

— Но, наверное, ты хочешь долить молока?

— Хочу… или нет. — Он оставил чашку около себя и сделал еще пару глотков.

Леда нарезала персики в оксигалу и добавила туда орехов. Софос протянул ей мясо в лепешке.

— Съешь еще гирос, дорога ведь будет долгая. Сколько идти?

— Наверное, ты прав. — Девушка пододвинула лепешку к себе. — До поселения Олива… отсюда… часов десять, может больше. До темноты точно доберемся.

Леда ела очень аккуратно, периодически вытирая тыльной стороной руки губы, но было видно, что она торопилась, чтоб перейти к фруктам.

— Я положил в корзину фрукты и орехи, запасся водой.

— Очень предусмотрительно.

— Я вообще предусмотрительный и внимательный.

— Насчет последнего, конечно, спорно.

Софос лишь усмехнулся в ответ на ироничные слова.

Они быстро позавтракали, поблагодарили хозяев за гостеприимство. Леда обняла супругов и пожелала всех благ им, а они позвали ее как-нибудь заглянуть снова, ведь праздников много бывает в году, к каждому нужно готовиться.

Путники покинули деревню и продолжили идти по кепарисовому лесу, солнце становилось все жарче, хотя время было еще семь утра.

— Вроде конец весеннего месяца, а так жарко. У вас всегда так? — спросил Софос.

— Всегда. Но пик жары будет примерно через месяц. В честь этого даже устраивают праздник. Это самый долгий день в году, когда солнце не заходит за горизонт очень и очень долго, а ночь короткая. Это кстати было в песне, которую я пела. Что Солнце так скучает по Луне, что ждет и ждет ее, но Луна может выйти только тогда, когда Солнце покинет людей.

— Я уже засыпал тогда, наверное, упустил. Ты очень красиво поешь, кстати. В храме все так поют?

— Не все, — у Леды появилась довольная улыбка. — Нас всех учат, но те, кому не дано просто рассказывают баллады и легенды. Все должны уметь делать это. А иначе какой праздник без песен и сказок.

— Чему посвящен твой храм? — вдруг сменил тему мужчина.

— Как чему? — яркие глаза блондинки широко раскрылись, она смотрела с недоумением на спутника. — Жизни! Как и все храмы. Мы прославляем саму Жизнь!

— Да, но насколько мне известно у Жизни несколько лиц и ипостасей, — увидев еще большее удивление в глазах, Софос пояснил слегка смущенно. — Мне мама рассказывала. Например, в некоторых храмах Жизнь — это здоровье. Они умеют заговаривать раны, варить снадобья и помогают лекарям. Именно в храмах, кажется лекари и учатся перед тем как потом вернуться в свои края.