— Нескольких придется отпустить сразу, как сопровождение, я не хочу, чтобы случилась неприятность с тем из кузенов, кого решу отпустить за выкупом. Но, как только их новый господин выплатит за них деньги — пусть желающие уходят, — подвёл я черту под этим вопросом и уточнил для воеводы:

— А пока пусть побудут у нас. Приглядись, кого имеет смысл переманить. Даже просто неплохие воины, если в ближайшее время верлорд Бороса не остановится, придутся ко двору. К тому же Эстебан отчасти прав, следует ослабить родственничков. Тем более, что тётка Марго, чтоб её забрал Незримый Отец, всё ещё жива.

— А с Джоном что? — серьёзно взглянул на меня Хок, а я заметил, как внимательно, стараясь не показывать этого, смотрят остальные дворяне, да и не только они. Одно дело — старый Ульрик, за дело, в своё время, прозванный «Чёрной Меткой» Императора, а другое — как себя покажет его сопливый сын, всего лишь в двадцать лет ставший сеньором, и ранее имевший только репутацию умелого турнирного бойца.

— Каждый получит, что заслужил, — решение, при всей дискомфортности, напрашивалось.

Морально это было заметно легче того, что я позволил сделать воеводе ранее — когда он отправил наиболее паршивую четвёрку ополченцев на дальнюю сторону поляны, выставив там два обычных поста, по два человека. Их судьба была предрешена, по сути они отправились на смерть, хоть этого и не знали. Зато наша ловушка смазанная их кровью, перестала выглядеть таковой. Умом и физически мне решиться на такое было непросто. Хотя я и ожидал от себя больше рефлексий на сей счёт.

— Дай-ка свою секиру, Эд, — проходя мимо дворянина с сомнительной в прошлом репутацией — бывшего каталы, столичного наёмника и нынешнего шерифа Углового, я протянул руку, в которую тот вложил свою двуручную секиру.

Подойдя к лежащим и сидящим отдельно вражеским дворянам, я дал отмашку своим воинам, и они оттащили в сторону сэра Джона Прауда. Он скалился и храбрился. Его неплохие латы были перемазаны в земле и немного крови, а шлем потерялся, где-то в свалке у нашего лагеря. Джон хотел, что-то бросить мне, но наткнувшись на равнодушие, с капелькой брезгливости во взгляде, потеряно заткнулся.

Он принял это на свой счёт, но по правде говоря, равнодушием я старался заретушировать лёгкую панику, а брезгливость проступала из-за того, что собирался сделать. Одно дело сражение или просто схватка, а другое это.

— На бревно его, — кивнул я паре воинов, указав на лежащий на земле кусок местами ещё крепкого дерева, упавшего, когда-то ранее.

Рыцаря подтащили к нему и под моим указующим взглядом растянули рядом, ткнув лицом в кору.

— Милорд, я… — глухо забормотал он, но был мной прерван.

— Твой лорд теперь не я, а Незримый Отец. Ты сам сменил сеньора. Такие переходы под другую руку бывают, но делая подобный выбор, следуют понимать, что в пару с ними идут последствия, если ошибся. Ваша семья получила от нашей почти всё. В Империи много умелых воинов и немало рыцарей, но именно тебе мой отец даровал надзор за феодом. И поначалу ты это ценил, а наша семья имела в твоём лице неплохого воина. Однако, Джон, в трудный момент ты решил ответить гнилой неблагодарностью. Именно в такие моменты по настоящему проявляется суть человека. По делам и награда.

Я высоко размахнулся, стараясь максимально ускорить процесс, чтобы не утонуть в рефлексиях и с хеканьем, пытаясь сделать это, как можно более мощно, рубанул двуручной секирой. В лёгкой прострации я наблюдал, как голова сэра Прауда покатилась по траве. Секунду спустя я понял, что боясь с одного удара не отрубить голову, наслушавшись ещё при жизни на Земле, как это не просто, я переборщил.

Некоторые действия не получается делегировать, особенно в моём положении и текущих отношениях с демоническим покровителем, но у этого есть издержки слабой компетенции — ну, не профессиональный палач я. Замерев, стараясь не показывать это, я напряг руку и понял, что долбанная острая секира намертво застряла в бревне. Сделав морду кирпичом, будто так и собирался, я отпустил её, оставив торчать и далее, переступил окровавленное бревно и взял за волосы голову Джона. Отыгрывать — так до конца.

Пройдя несколько шагов, я кинул дону Хармсу:

— Благодарю за оружие, можешь забрать её, — и кивнул на крайне неудачно застрявшую секиру.

Впрочем, выглядела теперь она довольно символично, как теперь могло показаться со стороны, от чего, подозреваю, окружающие посчитают это явным умыслом с намёком с моей стороны.

А дон Хармс, судя по тому, что слегка сбледнул, видимо, увидел в этом предостережение и себе. Намёк, так сказать, но одновременно и прощение прошлых грешков — мол на то, что было до меня, закрою глаза, но в будущем, если что… Видимо, я не смог полностью удержать на своём лице спокойную маску, когда накануне понял о его тёмных делишках за последний год.

Может он и был неуверен на сей счёт, но сейчас я невольно дал ему смыслы, которые, честно говоря, вкладывать не хотел. Просто так удачно сложилось. Всё же мир в глазах смотрящего. Впрочем, это даже в плюс. Таких людей не стоит расслаблять, порождая у них уверенность в слепоте господина. Но и передавливать так же не стоит.

Под эти мысли, слегка отвлёкшие меня от совершённого, я дошёл до прочих своих дворян, после чего отдал голову Джона дону Эстебану.

— Полагаю, с этим сопротивление крепости, где засели остатки его семьи и воинов, может не случиться и получится взять их без штурма. Не хотелось бы тратить ещё людей и это, — кивнул я в сторону спрятанной в глубине лагеря большой бочки. Когда-то такими у отца был забит один из подвалов.

Порченное масло, неведомым образом по какой причине превратившееся в подобное, при горении порождающее мерзопакостнейший и очень едкий ядовитый дым, плескалось в той бочке. От этого в прошлом задохнулись немало людей в Империи, ещё во времена большой войны за основание Империи. Отец и прозвище «Черная Метка» получил, отчасти обыгрывающее нашу фамилию, но и из-за частого использования в те времена этого варварского дополнения к оружию. Да и герб наш — три чёрных языка пламени в дымном обрамлении, тоже тогда изменился.

Судя по намёкам в деталях той истории, Ульрик нашёл его не случайно. Как мне поведали, когда я её обнаружил, история вышла странная. Произошло это после масштабной битвы — и близко не чета той, что случилась сейчас, в которой молодой Ульрик Блэк и его люди перебили немало людей. После неё он вместо того, чтобы отпраздновать победу, зализать раны, которых хватало, переспав, наутро сорвался — с кучкой людей споро переплыл Внезапное море, где в ближайшем городе закупился огромной партией масла для светильников. Будто внезапно… узнал о ней.

Торгаш продавал её со скидкой, как позже оказалось, не случайно. В технологии, что-то напутали и оно при горении не столько освещало, сколько сильно чадило, причём мощно травило всех вокруг. Обнаружилось это на корабле идущем обратно на север и люди Ульрика даже хотели вернуться и оторвать башку торговцу обманщику. Однако лорд тогда сказал: — вы просто смотрите на это не с той стороны. И, как оказалось в будущем, был прав.

Подозреваю, после того сражения Ульрик, видимо всё же попаданец, критично напитался своими кровавыми деяниями, а ночью, во сне, вынужден был выбрать награду. Если меня, когда-то в будущем ждёт подобное, это неприятно. Я ранее ожидал, что будет проще. Ох, не зря демон говорил, что мало плату заработать и правильно выбрать, её надо ещё получить.

Сильно сомневаюсь, что нынешнее стало достаточным для минимального, чтобы я уже сам узнал, как оно там будет. По крайней мере я не чувствовал подъёма, будто хлебнул энергетика. Но со временем критичная масса явно накопится, если меня конечно самого не убьют раньше.

Это входило в то немногое, что демон — мой нынешний покровитель, мне поведал о мире. Самое убойное было — лично грохнуть другого игрока. Либо столь значимую в мире персону — по чьей воле живут, как можно больше людей, а таких по пальцам пересчитать можно было. Менее — тоже самое, но когда это произойдёт по моей воле, но не моими руками — то есть сделают мои люди.