Наконец, после поворота русла показались белые купола храмов острова Едома, стоящего как раз напротив Портюги. Нам навстречу споро вынырнул моторный струг с речной стражей, убедился, что мы — это мы, и дал разрешение на проход. Мимо фортов Едомы просто так не проскочишь, да и не уйдешь. На пристани под парами стоят целых два боевых насада. Блюдут службу.

Наконец, забелели стены Обители, зачернели горами угля торговые пристани. Родная Портюга готовилась встречать нас.

Да кто же там так упорно стучит в дверь? Я не сразу прихожу в себя и заполошно оглядываюсь. В узкое стрельчатое окно в небольшую комнату-келью свежим огнем врывается солнце, отражаясь от выбеленных стен, резко контрастирующих с темным мореным деревом узкой кровати.

Постель застлана обычным «солдатским» одеялом. В целом номер «отеля» незатейлив на убранство. Что еще ждать от приютного дома Обители, куда нас вчера вечером после недолгих переговоров всех, кроме егерей поселили? Здание старое, больше напоминающее форт снаружи и внутри. Ну, так оно таковым поначалу и являлось. Портюга началась с крепостных укреплений, постепенно разросшись в небольшой городок. Глядя в смахивающее на бойницу окошко, думается:

«Карамба! Если сейчас в Беловодье такой беспредел творится, то что здесь было лет двадцать назад?»

Но от досужих мыслей меня отвлекает донельзя настойчивый стук в дверь. Колошматят, не жалея сил кольцом, что открывает дверь. А заперта она изнутри на обычный железный засов. Елки-матрёшки, придется отворять. Кого там нелегкая принесла по мою душу?

Натягиваю штаны, спал я в одной рубашке, и двигаюсь к двери. За ней в проходе оказался кудлатый и дюже недовольный моей неспешностью мужик. Без здрасьте и до свидания он тут же отходит в сторону, пропуская в мою скромную келью нежданную гостью. Я здорово удивлен, но внезапно гостеприимен. Совершаю шутливый поклон:

— Наинушка! Сто лет, сто зим!

Матушка недовольно поджала губы и делает знак рукой сопровождающему её мужику. Дверь немедленно затворяется. Женщина снимает головной убор, находит стул, садится и упирает в меня свои василькового оттенка глаза. Волосы тяжелым жгутом связаны в толстую косу, лицо чистое, без тени косметики, но все равно свежее и приятное. Если раздеть донага, то даме не дашь более тридцати, а так она выглядит старше.

— Давай только без напускного благодушия, Олег.

— Чисто деловой разговор? — я сажусь на кровать, раздумывая, что могло подвигнуть Матушку к такому раннему визиту.

— Можно и так выразиться, — по лицу Наины пробежала легкая усмешка, но затем физиономия и глаза стали предельно серьезными. Мне даже поплохело от предчувствия. — Мы должны были встретиться на Сейме Старейшин еще раньше, после вашей охоты в червень, но ты куда-то внезапно исчез. Даже слуха не оставил, что подозрительно.

Я понимаю, что дело касается той проклятой заимки на Синеоких озерах, но все равно ворчу в ответ:

— Никуда я не пропадал, ушел на дальнюю охоту по заданию Боляна. Миссия тайная, всем знать о ней не положено.

— Наслышана. Купчина уже приезжал к нам с весьма непростыми вопросами.

— И знаешь, у меня к нему они также накопились.

Наина что-то почувствовала в моем голосе и живо поинтересовалась:

— Что там случилось?

Я нарочито глубоко вздохнул:

— Наверное, лучше сразу рассказать об этом Сейму. Я открою вам немало нового. И не совсем приятного. Моей мудрости не хватает, чтобы толково осмыслить произошедшее.

Наина бросает на меня острый взгляд:

— Это как-то касается рыбаков, что пришли с тобой?

— И черных волхвов с Вихорских гор.

После моих слов Матушка как будто отпрянула:

— Кой бес тебя потянул туда? Это не твоя дорога, варяг! Нет места опасней в Беловодье!

— Ты отлично знаешь, что это именно Дорога выбирает нас. Кто я такой, чтобы перечить предначертанному?

Лицо женщины потемнело, и она крепко сжала затейливый посох с тяжелым набалдашником. Значит, я ей до конца не безразличен. И сиё обстоятельство откровенно радует.

— Олег, ты лезешь не в свое дело. Мой тебе хороший совет — оставь, у тебя не хватит сил.

— Ты в этом уверена, женщина?

Мои сгоряча сказанные злые словеса будто бы шибанули Матушку. Наина подскочила вверх с шипением и сотворила чаровный жест рукой. Все-таки я вывел её из себя. Давно догадался, что рядом со мной женщина не может сохранить хладнокровие. Значит, обязательно даст слабину. Но какой крепкий удар! Есть в ней дар, но какой-то особенный. В выстроенную мною мигом стену как будто разом ударилось множество хрустальных шариков. В следующий момент Матушка отпрянула к двери, с неподдельным изумлением уставившись на меня:

— Как ты это сделал? Откуда… Извини, не сдержалась.

Прожигаю Матушку взглядом:

— Потому что ко мне неравнодушна?

Все-таки женщина в ней не умерла. Сквозь загар пробивается румянец, а глаза полыхнули недобрым огнем. Внезапно мои ноги стали ватными, вспомнилось её роскошное тело на постели и ласки, которыми она меня вознаградила. Видимо, мой дар помог ей передать часть насыщенных эротикой образов, потому что Наина яростно закричала:

— Прекрати немедленно!

Чуть не пропустил удар! Сколько хрустальных шаров понеслось в мой «щит»! После недолгих тренировок выстроить его в один миг для меня не является проблемой. Как только в моей голове полыхает красным кнопка «Тревога», то существо виртуально огораживается от внешнего мира чешуйчатой булатной броней. Исполнение я подсмотрел в легендарном фильме «Хроники Риддика». У некромонгеров была подобная защита головы. Быстро и эффективно закрывает тело.

— Добрая броня, Варяг.

Я устало присел, уселась и Наина, продолжая сверить меня взглядом. Нет, в ней сейчас не было ни тени сочувствия. Скорее, холодный расчет и прагматичное любопытство.

— Я и не представляла твою нынешнюю силу.

Мне осталось пожать плечами:

— Просто мы давно не виделись, Матушка. Теперь ты понимаешь, что мне все лучше рассказать на Сейме. Нам, вам в скором времени необходимо действовать. В этих…проклятых горах творится что-то неладное. Боюсь, что люди Беловодья могут сильно пострадать.

Матушка Обители задумалась. Пришла к Варягу, а по факту встретилась непонятно с кем. Обычное явление в этом мире, где заурядные человеческие страсти густо смешаны с потусторонним. Вот потому и нельзя пускать в мир людей нежить и возможности иных ипостасей. Мы начинаем экстраполировать друг на друга собственные потенциалы, и возникает нечто доселе невиданное.

— Хорошо! Я сейчас же свяжусь с отцами и Владыкой. Чую, что нам предстоит непростой совет. Ты, похоже, будешь выступать на нем третьей независимой силой.

Я внимательно посмотрел на женщину.

— Мне хочется представлять всех свободных охотников.

— Вот как? — Наина с нескрываемым удивлением уставилась на меня. — Вортюга уже не так мила твоему сердцу? Я посчитала, что ты успокоился.

Криво ухмыляюсь в ответ:

— Надо же как-то зарабатывать на жизнь! Крайняя поездка вышла на редкость неудачной. Потерял больше, чем получил. Даже нечем заплатить за проживание здесь.

— Успокойся, варяг. В тебе еще слишком много прагматики твоего мира, — женщина ехидно улыбнулась, подловив меня на житейском. — Вот здесь тебе передали за трофейную винтовку. Денег хватит на несколько дней. Эта ночь за счет общины.

Наина положила на столик кожаный кошель. Вот ехидна. Как будто она сама святым духом питается? Её Обитель охватила коммерческими связями половину Великой реки. Так что они точно не бедствуют. Да и в жизни Портюги играют не последнюю роль.