Потому на траверсе Дробеня чувствовал себя спокойно. Глядя на меня, и остальные не гоношились. Лишь пару раз я ощутил странное — как будто некто поскребся по выстроенному мною куполу. Но мы были недоступны чужой волховской воле. Лишь на лбу у меня выступила мокрая испарина. Так не каждый день колдовством и занимаешься! Да и не похоже оно совсем на то, что описывали книги моего детства.

Никаких «Крекс-фекс-пекс»!

Краснозаводск еще издалека давил своей мощью. Нет, здесь не было того угарного впечатления, какое случилось у нас в чисто металлургическом и мрачноватом Свинцеске. Ни копоти, ни бросающейся в глаза грязи, — все обустроено с грандиозным размахом и по уму. Не зря еще в пути люди бывалые мне все уши про него прожужжали. Сам город, многочисленные шахты, разрезы и заводы располагались в отдалении друг от друга. Временами верст на двадцать-тридцать.

Сам Краснозаводск основали коммунары, люди разумные и умелые, принадлежащие эпохе, соответствующей моей из восьмидесятых годов. Это их заброшенные поселения я видел в самом начале своего пути в этот мир. Ушли оттуда они давно, во времена массового провала чужих мирозданий в Беловодье. Именно коммунары оказали опережающее воздействие на местную индустрию. Именно им мы обязаны довольно развитой для подобного мира промышленностью.

Жаль, что большая их часть сгинула во время неведомой эпидемии. Иммунитет их родины не сработал или кто-то сильно постарался? Уже чуть больше понимая в здешних реалиях, я склонялся ко второму, но благоразумно помалкивал. И так немало важных мозолей успел оттоптать. Еще на Едоме со мной рвался побеседовать наедине Мироныч, спасибо Наине — увезла с собой. Но чую, что позже в Вортюге у нас будет непростой разговор.

Краснозаводск и его многочисленные предприятия вольно расположились в долине, что образовалась некогда в полукольце окружающих её горных кряжей. Еще несколько хребтов разделяли центральный город с небольшими городками-спутниками. Сами производства были вынесены подальше, отделенные от жилых кварталов лесополосами и каналами. Последние скорее всего были вырыты с помощью техники иного мира. Объем проведенной некогда работы поражал воображение. Зато в самом городе было относительно чисто и дышалось легко.

А вот, собственно, рядом с горами находились многочисленные шахты, высились громадины труб металлургических производств. Здесь добывали и выплавляли медь, свинец, цинк и олово. Хорошие у коммунаров оказались геологи — нашли весьма удачное место, сделавшее в итоге Краснозаводск процветающим промышленным градом. Одним из основных среди Верхоянской волости.

Но особенно выделялся своей мощью знаменитый Пороховой завод, стоящий наособицу в горной котловине. Причину пояснять и не нужно. Иногда там бабахало, и бабахало знатно. Производство взрывчатки и порохов — дело такое, временами опасное. Сказывают, что здесь нынче производили половину всего смертоносно стреляющего в Беловодье. Порох, патроны, гильзы и снаряжение.

— Посторонись!

Никуда в здешней действительности от вездесущих возниц. К моему удивлению, на родине «Самоваров» самих автомобилей на улицах наблюдалось относительно немного. И то чаще всего это были потертые грузовики и странные повозки, смахивающие обликом на автобусы. На таких, видимо, возили на заводы и оттуда местных работяг. Так что грех им было жаловаться. Мне уже объяснили, что квалифицированный рабочий зарабатывал на заводе немало. Хватало на съем большой квартиры, одежду, еду и прочие удовольствия. Если как следует поднапрячься, то можно было со временем прикупить дом в тихом районе.

Но больше всего меня удивило не это. В первый раз в Беловодье я увидел воочию железную дорогу, да еще с самыми настоящими паровозами. Небольшие размером, нещадно чадящие, они то и дело прокатывали через улицы. Как я понял, именно железные дороги связывали заводы, город и порт между собой. В черте городских районов железнодорожных путей было не так много, но в порту их хватало. Впечатлили едущие по рельсам паровозы не только меня, но и моих спутников.

Оказывается, мало где старомодные транспортные средства использовались на деле. Города этого мира были не так велики, а основными артериями между ними являлись реки и грунтовые дороги. Благо есть автомобили и самодвижущиеся баржи. Но как раз в Краснозаводске железнодорожный транспорт пришелся ко двору. Объемы перевозок довольно большие, экономия значительна, трафик круглогодичный. Тем более, что и угольные разрезы неподалеку имеются. Нефтеперегонные заводы Верхоянских властителей располагались на сто верст выше на болотистой притоке. И их, говорят, здорово охраняют.

Нас уже ждали. Сразу на выходе из порта, высунувшись из «автобуса», в нашу сторону призывно замахал Рослан. Я ходил с ним в тот осенний рейд. Хотя непонятно, зачем нам в охоте водитель? Парни живо подхватили баулы и поскакали к странному на вид транспортному средству. Вблизи я догадался, что автобус соорудили на базе незнакомой мне модели грузовика с вытянутым вперед мотором и деревянной кабиной. Добро пожаловать в реальность! В Беловодье в первую очередь ценится практичность. И никто не будет изобретать велосипед. Зачем тратить железо, когда можно использовать фанеру?

— Где Светозар? — сразу поинтересовался у встречавшего товарища Яромир.

— Он прибудет позже на лодье.

— А остальные?

— Часть ушла с ним, к оставшимся сейчас и поедем. Трогай!

Я уселся возле мутноватого окошка и с интересом наблюдал за открывавшимися окрестностями. Вот в чем плюс такой работы — хоть мир увидишь. Многие из горожан никогда далеко от Вортюги и не уезжали, а уж фермеры подавно. Грузовой порт занимал в Краснозаводске целых две версты. Было заметно, что с берегом в этом месте хорошо поработали. Где-то спрямили, где-то подсыпали. Причал сделан основательно из железобетона, с разными уровнями и сходнями. В некоторых местах на рельсах высились паровые краны. Мы с интересом наблюдали, как на огромную баржу сгружали груды железных изделий, а на вторую ловко ставили один за другим новехонькие «Самовары».

Те собирали в одном из цехов машиностроительного завода. Но основную массу этих повозок производили на островах выше по течению в Тугаеве. Там же производили шины и прочие резиновые изделия. Далее по причалу на баржи грузили медные чушки, мотки проволоки и кипы готовой фольги и жести. Громада здешних производств поражала воображение. На протяжении двухсот верст Великую реку с левого берега сковывали горы. Потому первые поселенцы, в том числе коммунары, нашли в них немало полезных ископаемых. Горные же реки питали местные электростанции, самотеком давали воду в водопроводы.

Я же указывал, что здешние жители практичны донельзя. Если есть на чем-либо сэкономить, то они обязательно это сделают. Поэтому гужевой транспорт в Беловодье все равно пользовался постоянным спросом. Вид мощного порта оставил на всех впечатление, как и бесконечные склады и пакгаузы, возле которых царило оживление. Железнодорожные составы, грузовые автомобили, гужевые повозки. Разгружались, разбирались, двигались. В Вортюге и в рыночный летний день столько народу разом не увидишь. Большой город подавлял и вызывал в памяти образы моего мира.

Мы въезжали в густонаселенные жилые кварталы, и все тут же с любопытством уставились в окна. Мало кто бывал в таком громадном по местным меркам городе. Он, пожалуй, раз в десять больше Вортюги и, говорят, входит в пятерку крупнейших, что стоят на Великой реке. По мне Краснозаводская архитектура в целом была незамысловата и излишне утилитарна, а городское обустройство хуже, чем в нашем городке. Или мы просто проезжали через простонародные кварталы?

Двух, трехэтажные дома строили по причине уровня напора местного водопровода. Да и без лифта жить выше тяжеловато. Таскать все приходилось на себе по узким лестницам. Судя по трубам, отопление, как, впрочем, и у нас устраивалось сразу на весь дом. Так экономичней, да и дыма меньше. Минус общего бойлера для горячей воды — надо успеть помыться. А в здешних человейниках проживало не менее сотни семей. Интересно, как они решают подобную проблему?