Первые этажи, выходящие на улицу, как водится, оказались заняты многочисленными лавками, харчевнями, цирюльнями, мастерскими по починке обуви и платья и подобными им заведениями. То есть в пределах своего квартала ты мог купить основные продукты и получить большую часть услуг. Насколько мне объяснили более опытные товарищи, питаться в едальнях было проще и дешевле, чем готовить самому. Да и утром или вечером время экономишь. Еда, как и везде вдоль реки стоила здесь не так много. Нужно быть конченым лентяем, чтобы голодать в этом мире.

Мы прибыли в Краснозаводск в разгар рабочего дня, поэтому людей на улицах гуляло относительно немного. Жители или работали, или отдыхали после смены. Женщины в заводских городах в массе своей также трудились. Если не в торговле или сфере услуг, то на подсобных производственных должностях. Зато в Верхоянских градах повсеместно существовали подобия детских садов, ну и, конечно же, школы. Коммунаров давно уже не было, но их наследие продолжало жить.

Наверное, это одна из причин, почему люди здесь остаются или даже сюда едут из других, менее успешных поселений. Во многих местах жизнь фактически на фронтире была тяжелей и опасней. Если ты не так ценил свою свободу и хотел более комфортабельного существования, то тебе прямая дорога сюда. Но зато будешь всегда накормлен, одет и в безопасности.

Ситуация здорово напоминала мой постиндустриальный мир. Всеобщее декларирование свобод внезапно сопровождалось их беспрестанным ограничением. Люди не заметили, как стали жить под постоянным прессингом властей и лиц, стоящих за ними. Формальный закон подмял под себя все традиции и человеческие установки. Мнимая свобода вместо необъятной людской воли! И это был не наш выбор.

— Смотрите!

Я поначалу испугался. Казалось, что скалистый кряж спускается буквально в воду. Но техническая мощь сумела срезать его окончание, оставив место для двухпутной асфальтовой магистрали и железнодорожной колее. Мы как раз обгоняли поезд, груженый черным, сверкающим на солнце углем. Сидящие в будке машинисты весело помахали нам рукой. В целом я не заметил в Краснозаводске хмурых лиц. Получается, что заводские в целом довольны своей жизнью?

А вот дальше показался Т-образный перекресток, железка уходила на нем налево, как и шла туда автомобильная отворотка. Водитель автобуса показал на высокие караульные вышки:

— Вон там дальше пороховой завод. Просто так туда не проедешь. Потребно разрешение от конторы.

Я оценил мощь забора, проволочных сооружений и вооружение стражи. Два бойца в пыльного оттенка форме внимательно наблюдали за нами. На вертлюге стоял пулемет, а на помощнике пулеметчика висел… Я тут же метнулся к Яромиру.

— Видал?

— «Самострел?»

— Ага, такой же, как у Радея.

Наш командир задумался, и ответил мне за него Белояр:

— Подобные ружья в этих местах не редкость. Баратынцы на здешних землях много чего оставили. Патроны для них здесь производят, а стреляют их витязи не так часто. Берегут оружие и его надолго хватит.

Красибор поддержал наш разговор:

— Богато живут, али на стражу такие гривны тратят.

Яромир глянул на него и указал на трубы КПЗ:

— Такой завод потребно сторожить знатно.

Радей же внезапно для всех внес толику практичности:

— Вийко, тогда и патроны к моему ружью тут должны быть дешевле.

Белояр усмехнулся и с намеком добавил:

— Вот это мы сегодня и узнаем. Да и Варягу потребно найти что-то получше.

Я тут же осклабился. Неужели обещанного не надо три года ждать? Да и про патроны мысль хорошая. Те два ящика, что выкупят наши други в Портюге, все равно пригодятся. «Самострел» тратит их много, но и толк от него отличный. Уже проверен в горячем деле.

После очередного придвинувшегося вплотную к реке горного кряжа нам открылась поистине идиллическая картина. Раскинувшиеся до самых гор огороды, пастбища и ряд остеклённых теплиц совсем не вписывались в индустриальный облик Краснозаводска. Но рабочих людей надо было кормить каждый день, и потому предместья анклава оказались отданы под сельское хозяйство и проживание тех, кто мог выложить круглую сумму на дом за городом. Как это похоже на мой бывший мир!

Егеря с любопытством рассматривали охраняемые специальной стражей коттеджные поселки. Вокруг каждого дома высилась стена и рос небольшой сад. Кого они тут интересно опасаются? Мои сомнения подтвердил Рослан:

— Летом с гор иногда приходят лихие людишки. В сам город им не попасть, а тут есть, кого пощипать.

Ничего себе. Даже в таком защищенном месте до конца небезопасно!

— И все равно люди тут живут?

— Богатство имеет оборотную сторону, друже. Зато тихо и удобно. До заводской конторы полчаса езды, или неспешно можно летом добраться на струге. Да и не так часто шалят тати. Много их ловят здесь и на реке. Думаешь, кто на копях работает?

Опять здешняя практичность. Зачем вешать преступника, коль скоро его можно досуха выжать на грязном производстве. Вот таковское тут человеколюбие. Так что если ты не состоишь в клане или семье, то тебе может прийтись туго. Одиночке не место в этом мире.

Разместили нас в небольшой усадьбе, вольготно раскинувшейся вблизи гор на самом краю предместья. Огороженный луг с пасущимися коровами, сыроварня, силосная башня, гараж с техникой. Хозяйский дом с идущей по второму этажу крытой террасой. Множество гостевых комнат, уборных и ванных говорили о том, что здесь частенько бывают званые гости. Я смекнул, что это, скорее всего некий форпост, принадлежащий общине Портюги. Место, где деловые и охочие люди могут найти себе на время тихий и неприметный приют.

Нас горячо встречала добрая дюжина крепких парней. С некоторыми я был знаком, но большую часть составляли члены семьи Светозара. Все как на подбор высокие и светловолосые. Прямо ватага викингов перед очередным набегом. Как ни странно, но, представив меня, сам Яромир ничего к описанию не добавил. Но у меня сложилось такое впечатление, что эти ребятишки обо мне и так были наслышаны. Во всяком случае, в их взглядах любопытство тесно мешалось с уважением. Они сердечно поприветствовали и Радея. Пусть он новичок, но уже отличился.

Мне, вообще, понравилась обстановка в среде егерей. Опасность обычно сближает людей, особенно далеко от жилых мест. Не зря товарищи по оружию называются здесь друже зброя. Да и народ в охотники идет любящий свободу и веселый. Заурядному человеку у нас делать нечего. Почти у каждого из егерей имеется некий талант.

Потому вечер мы провели в приятственной обстановке. Хозяева выставили на стол южное вино, жареное наподобие барбекю мясо. Было много свежих овощей и зелени. За столом в ход пошли старые истории, горланились лихие песни, парни с душой и охотой отдыхали. Мне понравилось. О делах за столом не говорили — завтра успеем еще все обсудить. Нынче же стоило напоследок хорошенько встряхнуться.

Разве что Яромир попытался в шутку повторить мой шаманский танец, а от меня потребовали историю о ставшей уже легендарной схватке с нежитью в Синем лесу. Даже такие отморозки, как вольные охотники не так часто сталкивались с настоящей нежитью. И потому наш рассказ слушали откровенно внимательно, а мой рейтинг среди земляков Яромира взлетел буквально до небес.

Вот только я не учел, что об этой истории в подробностях не было известно Радею. И мне пришлось уже перед сном напомнить ему, чтобы он ни полслова не передал названой сестре.

— Да как можно, вийко? Не дело женкам знать о наших похождениях. Иначе они нас больше никуда не отпустят!

Какой мудрый ответ! Отличное воспитание в здешних местах.

Уже в постели у меня ярко вспыхнул образ Улады, наши ночные утехи. Дьябло! Когда еще мне удастся попасть домой? Ничего, зимой наверстаю упущенное со своей женушкой. Зимние ночи тогда длинные, да и особливо делать нечего. Особенно приятно этим заниматься в бане. Есть в них в Вортюге «семейные» номера. С жаркой парной и удобным предбанником. Там можно выпить чаю, ёля или заняться чем-нибудь более приятным. Все удобства!