— Доктор Бэлл много лет был главным лекарем нашей семьи, пока однажды не исчез при таинственных обстоятельствах. Помню, в день смерти отца нам пришлось срочно подыскивать другого лекаря, чтобы официально засвидетельствовать смерть короля… Скажешь, случайное совпадение?

— Тогда почему никто не разбирался в его пропаже?

— Когда он пропал, во дворце происходило много странностей. Его исчезновение было каплей в море.

— Странностей? — удивленно вскидываю брови. — Например?

— Пока отец болел, а Вианда правила, все перевернулось вверх дном. Ключевые лица королевства пропали. Вместо них появились другие. Я был слишком молод тогда и не придавал этому значения. А теперь все встало на свои места.

Замечаю, что принц назвал свою мать по имени. Это режет уши, но зная предысторию… Хотя, собственно, что именно я знаю?

Почти ничего.

— Расскажи мне про королеву! — прошу негромко. — Как ей удалось обмануть своего мужа? Разве твой отец не должен был раскусить ее обман?

— Хороший вопрос, — Йемрен хмурится и отводит взгляд. — Началось все с ранения отца в очередной стычке с виедами. Вместо того, чтобы пойти на поправку, болезнь затянулась. В тот период Вианда постоянно обхаживала магов. Когда бы я к ней не зашел, она давала очередную аудиенцию магу. Вряд ли это случайное совпадение.

— Думаешь, она прятала свою ложь с помощью магии? И одновременно травила отца?

— Травила? Нет, — усмехается Йемрен. — С драконами это работает не так.

— А как? — пошире открываю глаза и ушки, ужасно заинтригованная.

— Зачем тебе карта моих слабостей, ирэя? — его пытливый, недоверчивый взгляд встречается с моим, и я тут же отступаю, пожав плечами:

— Не говори, если не хочешь. Я просто пытаюсь разобраться в картинке, которую увидела ночью.

— Это не картинка, а реальность, — вдруг вскипает дракон. — Хоть она и случилась много лет назад.

— Пока это не доказано, — упорно стою на своем, — это всего лишь картинка. Нам нужны доказательства.

— Моя умная, упрямая девочка, — Йемрен неожиданно расслабляется, коротко улыбнувшись, и легонько проводит подушечкой большого пальца по правой скуле.

Я жмурюсь от внезапной волны удовольствия. Тут же проникаюсь пониманием к кошкам, нырявшим мне под руку — лишь бы не переставала гладить. Но уже в следующую секунду себя одергиваю. О чем я думаю?! Боже, кошка…

— Как только позавтракаем, — продолжает принц, — мы отправимся в деревню под названием Версы. За доказательствами.

Несмотря на озвученные планы, я не вижу в нем готовности действовать. Он по-прежнему прижимает меня к себе, а я охотно подаюсь навстречу. Кажется, мы оба не готовы отсюда уходить.

Сначала хочется стереть из его памяти болезненную картинку, которая и меня потрясла до глубины души. А если не стереть, то хотя бы перебить ее чем-то, закрасить другими эмоциями…

Вот только какими?

Будь мы в родном мире, я бы нашла способ его отвлечь. В моем телефоне хранились ссылки на тысячу смешных видео. А здесь у меня только я.

Не отвлекать же его собой?

Или… отвлекать?

Будто случайно снова провожу подушечками пальцев по кубикам пресса. От моего прикосновения у него мгновенно напрягаются все мышцы, он крепче сжимает талию, заставляя меня тут же одернуть пальцы. Заметив, как сбилось его дыхание, мое сбивается следом, и я с досадой прикусываю губу…

Черт, как тяжело бывает остановиться!

«Игры с огнем тебя до добра не доведут!» — так говорила бабушка, и она совсем не спички имела в виду!

В прошлой жизни я ни разу не сближалась с мужчиной. Совесть не позволяла мне думать о чем-либо, кроме учебы. Хотелось поскорее выучиться на ветеринара и стать востребованным профессионалом, чтобы бабушка мной гордилась и… Чтобы вырасти из ее строгой, в чем-то даже пуританской опеки.

Поцелуй с красивым одноклассником на школьном выпускном — вот и весь мой небогатый опыт. Но даже тот поцелуй, кстати говоря, довольно приятный, не будоражил кровь так сильно, как простые, будто случайные прикосновения дракона.

Вот и сейчас он умудряется провести пальцем по виску так, что откликается сразу все тело и… настойчиво просит добавки.

С трудом заставляю себя вернуться к делам насущным. Лепечу без всякого энтузиазма:

— Ты уже зарядился магией?

— Более чем.

— Значит, наши дела здесь закончены? — делаю грустную рожицу, пользуясь тем, что он не видит мое лицо. — Нам, наверно, пора завтракать и собираться в путь?

— Дела закончены, да не все, — глухо отзывается он. — Самое важное позабыли.

— Ты о чем? — вскидываю на него взгляд и тут же отвожу, будучи не в силах выдержать откровенное желание в его глазах.

Он обхватывает мое лицо горячими ладонями, ловит мой взгляд и вдруг припадает к губам с такой настойчивостью, будто я его кислород. Целует с пронзительной нежностью — так, что сердце щемит, а в следующий миг, не давая опомниться, проникает в рот и терзает губы. Становится нечем дышать, и все же подаюсь ему навстречу, в один миг превратившись в податливую глину. Успевает мелькнуть мысль, что я, оказывается, не целовалась. Ни разу. А потом все мысли обрубает.

Захлебнувшись, утопаю в острых ощущениях. Изо рта вырывается стон, и дракон тут же перекрывает его своим рычанием, сильнее вжимая в себя.

Йемрен покрывает поцелуями чувствительное место в районе шеи, каждым прикосновением заставляя меня трепетать и постанывать. Ощущения настолько острые, что едва удерживаюсь в рамках сознания, как вдруг… он шепчет на ушко:

— Любая другая на твоем фоне — подделка, — и снова припадает губами к яремной ямке.

А я замираю, будто облитая ушатом воды.

Он только что сравнил меня с другими!

Буквально несколько минут назад я сама его сравнивала. Но даже у меня, молодой и неопытной, достало ума не озвучивать свои выводы! Так почему ему не хватило такта промолчать?

Может, для него другие женщины — это норма? Я ведь не знаю здешних обычаев. Вдруг не только у Кейрона, а у всех мужчин семейства Рэдгрейвов принято заводить себе женщин на стороне? Что, если прямо сейчас Йемрена ожидает на Севере гарем наложниц? Вдруг он видит во мне одну из сотни, пусть даже лучшую?

Пока эти мысли одной строкой пробегают в голове, Йемрен исследует губами пространство у меня под ушком, но очень скоро улавливает смену настроения. Широкими, горячими ладонями обхватывает мое лицо и пристально всматривается в глаза. Несмотря на одолевающие сомнения, мне приятно его точечное внимание, дающее чувство неповторимости… Даже иллюзии бывают приятными.

— Ну? Что не так? — допытывается он, ласково проводя большими пальцами по скулам. — Скажи мне, девочка, не томи!

В ответ лишь качаю головой.

Ночь не принесла мне успокоения, и утро оказалось чересчур эмоциональным. Я не готова к разговору о верности. Да и что я скажу, когда мы только-только начинаем знакомиться?

Планируешь ли ты хранить мне верность до гроба?

Это, как на первом свидании спросить: «Сколько ты хочешь от меня детей?»

Натянуто улыбаюсь:

— Давай позавтракаем?

— Проголодалась? — принц внимательно вчитывается в мое лицо, но я уклоняюсь от прямого ответа.

— Я не против поесть.

После недолгого молчания он кивает. Медленно, неловко встаю с его бедер, разминаю затекшие конечности, и уже в паре метрах от костра зябко ежусь, погрузившись в промозглый воздух пещеры. Пока Йемрен достает припасы из котомки и наполняет фляги водой, я направляюсь к Серенькому, который, наконец-то, превратился из козы в нормального волкодава.

Теперь мне доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие ерошить мохнатую собачью холку и гладить по спине. В его преданных глазах по-прежнему светится зеленое мерцание, напоминание о нашей особой, магической связи. Со смехом принимаю порцию ласки, когда он облизывает мне тыльную сторону ладони, но почему-то одновременно с этим накатывает тоска.

— Ты мой хороший мальчик, — шепчу ему едва слышно. — Хотя бы тебе можно верить до конца. Ты не предашь и не променяешь.