Пес заходит в круг, деловито садится напротив хозяйки домика, которая тут же указывает мне на пол рядом с собой. Приходится, аккуратно переступив свечи, сесть с ней по соседству.

От переживаний меня начинает подташнивать. Лийна, подслеповато прищурив глаза, разглядывает меня, как интересный экземпляр в коллекции бабочек. Тем самым бессовестно ворует у нас с Йемреном время. Хочется закатить глаза и постучать по запястью, намекая на спешку. Только вряд ли в неторопливой атмосфере нового мира, мой жест будет верно истолкован.

Женщина, будто устав от смотрин, тонкими, длинными пальцами поджигает лучину, и, когда та начинает дымиться, проводит дымом перед моим лицом, вызывая приступ кашля. Затем повторяет процедуру перед мордой Серенького. Тот лишь фыркает, но убежать или тяпнуть за руку незнакомку не пытается.

— Рассказывай, красавица, — хриплым голосом выдает старуха. — Давно приручила волкодава?

От шокирующего вопроса хочется спрятаться. Вот просто схватить покрепче поводок и метнуться к выходу из странного места, где увидели меня настоящую сквозь морок. С тоской смотрю на дверь…

Женщина продолжает, махнув рукой в сторону деревни:

— С чего начались наши беды? Сначала в лесах исчезли пепельные вокодавы. Когда в округе исчезает тотемный зверь племени — это не к добру. Потом стали умирать женщины. Наши санны, в былые времена выносливые и крепкие, как дубленая кожа, теперь уходят к предкам совсем молодыми. Многие мужчины остались без пары. Плохо. Очень плохо.

Я осторожно киваю… Плохо, конечно, но я здесь причем? Неужели и она обвинит меня в сглазе, как рыжебородый Минох?

— Наказание приходит, — Лийна многозначительно поднимает вверх указательный палец, — когда духи предков на нас прогневались. Я годами вымаливала у предков причину их гнева, но те молчали. А сегодняшней ночью явили мне видение. Светловолосая красавица, что под видом старухи приедет на ярмарку с пепельным волкодавом, станет решением нашей проблемы. Так скажи мне, красавица, приручившая пепельного волкодава! Что делать моему племени, чтобы духи предков перестали на нас гневаться, и наши женщины перестали умирать?

Опять бросаю тоскливый взгляд на дверь, разрисованную белой паутиной узоров. Похоже, духи, показавшие Лийне картинку с моим участием, решили меня подставить. Бросили в самый эпицентр чужой проблемы и заставили ее решать.

А если признаться шаманке, что не могу ей помочь? Кому она поверит? Мне или своим духам? Вдруг подумает, что я просто не желаю помогать? Как тогда отреагирует?

Глаза у старухи прищурены — она словно смотрит ими в прицел. На фоне серьезного, даже мрачного выражения лица этот взгляд выглядит пугающе — аж в груди холодеет. Меня будто в ловушку заманили.

Внезапно волкодав вскакивает со своего места, подбегает ко мне и щекотно тычется в щеку своим носом. Пытается облизать лицо, но я со смехом уворачиваюсь от наглой морды.

— Ну? — ласково тереблю рогатую башку. — Ни за что не поверю, что тебя накрыло беспричинной нежностью. Небось проголодался и выпрашиваешь себе косточку? Признавайся, меркантильная ты душа!

Пока смеюсь и почесываю серую, жесткую шерстку, меня отпускает мандраж. Игривый настрой собаки снижает градус напряжения, и я с благодарностью тяну:

— Ты мой антистресс мохнатый!

Уходить отсюда больше не хочется. Наоборот, просыпается интерес к решению непростой задачки. Вот только для решения маловато исходных данных.

— Когда из вашего леса исчезли волкодавы? — уточняю, продолжая поглаживать пса.

— Восемь лет назад.

— Что изменилось в те годы в Межземелье?

— Ничего. Наш уклад остается прежним на протяжении десятков лет.

— Раз духи прогневались, значит, что-то было сделано неправильно, — гну свое. — Вспомните, что произошло в тот год!

— Произошло, — Лийна на секунду отводит взгляд, — но не у нас. Умер Пепельный Дракон, правитель Южного Королевства.

— Межземельцы причастны к его смерти? — вопрос звучит строже, чем хотелось, поэтому острый взгляд собеседницы обжигает возмущением, а черные брови сердито съезжаются к центру переносицы.

— Нет!

— Что для вас изменилось после его смерти? — терпеливо повторяю один и тот же вопрос… Ох, нелегка жизнь детектива!

— Ничего. Мы исполняем прежние договоренности. От нас — добыча и поставка таранита для южных магов. От них — защита наших границ от виедов.

— Хм… — безуспешно пытаюсь состыковать в голове несовместимые факты. — Что бы вы сказали, если бы королева заключила мирный договор с виедами?

— Это невозможно. Виеды — зло. Они издавна похищали наших женщин и детей. Убивали мужчин. С приходом Пепельного Дракона все изменилось. Он взял нас под свое крыло.

— У королевы я крыльев не заметила… — говорю еле слышно. — Если она заключит мир с виедами, что станет с вашим народом?

Лийна долго молчит.

— Зачем ей истреблять мое племя? Мы поставляем ей таранит. Мы ей не враги.

Тихонько вздыхаю. Наивная, честная женщина. Ей бы «Игры престолов» посмотреть для расширения кругозора!

— Вчерашний союзник может завтра стать врагом, — объясняю. — Королеве выгодно захватить себе ваши земли вместе с ресурсами. Тогда таранит будет принадлежать ей напрямую, и она перестанет зависеть от вашей преданности.

Шаманка на мгновенье прикрывает глаза, и черты лица заостряются, словно от боли. Но уже в следующую секунду она берет себя в руки:

— За восемь лет правления королева так и не заключила мир с виедами. И не заключит. Наше сотрудничество с ней не могло разгневать предков.

Легонько почесывая за ушком у козы, захожу с другого бока:

— Кто является наследником Пепельного Дракона?

— Им был мятежный принц Йемрен Редгрэйв, пока трон не заняла королева мать.

— То есть сейчас вы ведете дела с воровкой, укравшей трон у законного наследника?

И снова мой вопрос звучит обвинением в тоне, для меня абсолютно несвойственном. На эти слова старуха снова моргает, будто в глаза попали соринки. Мне бы впору замолчать, но у меня во рту, будто дамбу прорвало:

— Если ваши предки заключили мирный договор с Пепельным Драконом, они могли рассердиться, что вы сотрудничаете с его врагом.

— Королева Вианда — истинная Пепельного Дракона. Она не враг.

— Она выгнала законного наследника, нарушив завет мужа. Я своими ушами слышала, как она называла Пепельного Дракона занудой, а устроенную им помолвку старшего сына — большой ошибкой. Сомневаюсь, что так сказала бы настоящая ирэя.

Шаманка сидит неподвижно, словно статуя Будды, лишь изредка моргает. Ее молчание и непоколебимость начинают нервировать.

Ей не по душе мои слова.

Но я же не лезла с советами. Это она их выпрашивала.

В горле першит, и я снова захожусь в кашле. Кажется, в комнатушке остается все меньше воздуха, пригодного для дыхания… А у нас с Йемреном остается все меньше времени, чтобы оторваться от преследования!

— Моему племени нужен дракон, чтобы выжить, — наконец, выдавливает из себя женщина. — Ибо только дракону по силам остановить виедов.

— Кейрон — не единственный дракон, — сквозь кашель отвечаю. — Есть еще Йемрен, истинный наследник.

— Даже если через тебя говорят мои предки, санна… Даже если наши женщины перестанут умирать, что делать одиноким мужчинам? Пока вырастут еще не рожденные девочки, наши мужчины превратятся в стариков.

Мне с трудом верится в услышанное. Неужели о международных браках в этом мире ни разу не слышали?

— Возможно, ваши мужчины смогут очаровать женщин из других мест, — ненавязчиво подсказываю, но старуха опять качает головой:

— Южанки избалованы. Они не согласятся жить в суровых условиях Межземелья.

— Может, северянки более неприхотливы? Стоит поинтересоваться у законного наследника, живущего на Севере.

— Гладко ты шьешь, — задумчиво тянет собеседница. — Послушать тебя — так все нити ведут к законному наследнику. Не потому ли, что ты его ирэя?