— Тогда почему провоцируете меня выдернуть единственные экземпляры, что у вас есть в наличии?

Предложенная рука мигом оказывается прижатой к туловищу хозяина.

А мне в который раз хочется протереть глаза, чтобы стряхнуть с радужки попавшую на нее картинку.

Быстрей бы домой!

Обниму бабушку, расскажу ей… Нет, ничего рассказывать не буду, чтобы не волновать лишний раз. Просто обниму покрепче, напьюсь чая с мятой и пойду учить анатомию крупного рогатого скота.

Вся в своих мыслях выхожу из зала вслед за «магом».

Стоит нам углубиться в просторные, мраморные коридоры, украшенные колоннами, цветами и женскими статуями, как Дариус склоняется ко мне и взахлеб шепчет:

— У нас мало времени, иномирянка. Я знаю, кто вы и откуда.

— Хорошо, — беспечно отзываюсь. — Значит, сможете объяснить водителю, куда меня везти.

Странный взгляд черных глаз, злой, пронзительный прошивает насквозь. Я вдруг отчетливо понимаю, что он никакому водителю ничего объяснять не собирается. От моего спутника снова доносится череда бессмысленных слов:

— Поймите, у меня не оставалось другого выхода. На сегодняшнем сеансе память Дариники стерли бы окончательно. Без возможности восстановления. Понимаете? Это конец всему. Пришлось ее душу заменить на вашу. А потом верну вас обеих на место… если получится.

— Уважаемый, — отзываюсь спокойно, тщетно силясь не пропустить в себя отчаяние, которым хлещет мой спутник. — Я в ваши игры не играю. Мне надо домой. И чтоб не «если получится», а наверняка!

— Забудьте про «домой», — шипит мужчина. — И услышьте меня, наконец! Если узнают о подмене, нас казнят. Меня, как предателя, а вас, как самозванку. Или как шпионку с Севера! Вам не понравится четвертование, обещаю!

— Прекратите меня запугивать! — всплескиваю руками. — То, что вы разрешаете стращать себя выдернутыми конечностями, не означает, что я позволю относиться к себе точно также.

— Вы не понимаете, о чем говорите! — почти рычит.

— Это… сильный аргумент, — не удерживаюсь от шпильки. — Сразу обозначающий, кто тут все понимает.

Мужчина замедляет ход, зарывается лицом в ладони и шепчет:

— Безнадежно глуха… О, трехликий, что мне делать с той, кого ты избрал на роль невесты?

— Не надо со мной ничего делать. Просто вызовите мне убер, — подсказываю, как маленькому ребенку. — А дальше я как-нибудь сама доберусь до дома, без вашей пресловутой магии, — слово «магии» я произношу с очень выразительным сарказмом.

Вдруг он начинает лопотать, как безумный:

— Магия, магия, магия, ну конечно! — он задирает лицо к расписному потолку. — Благодарю за подсказку!

Останавливается около огромной золоченой статуи с женскими очертаниями, вынуждая меня притормозить. Ведь без сопровождающего я не найду выход из этого лабиринта музейного великолепия. Здесь можно неделями бродить по просторным коридорам, пока не умрешь от жажды или нового приступа удушья рядом с какой-нибудь роскошной вазой.

Мужчина что-то шепчет, щелкает пальцами и над его раскрытой ладонью разгорается пламя. Хм. Занятный фокус.

Завороженно наблюдаю за ручным костерком.

Как он это проделал? Приближаю руку пламени и тут же отдергиваю. Горячо!

Профессионально, аж не подкопаешься!

— А с водичкой так можете?

Мужчина гасит пламя, опять что-то шепчет и над его ладонью набухает капля, за несколько секунд достигая размеров мандаринки. Странно. Жидкость парит в воздухе, преломляя свет от свечей и не разливаясь. Я втыкаю в нее палец и тут же вытаскиваю обратно мокрым.

Фокусы на заказ — это уже следующий уровень сложности.

Я бы решила, что это иллюзия, что меня загипнотизировали, но только я не поддаюсь гипнозу, и это доказано на многолетней практике.

И цыганки на вокзале пытались заболтать, и на сеансы я ходила к крутому специалисту, чтобы тот убрал у меня кошмары. Безуспешно, кстати. И выступление у знаменитого гипнотизера посетила. Вышла на сцену и… подмочила репутацию звезды гипноза своим нежеланием танцевать сальсу без музыки и срывать со сцены несуществующие цветы.

— Ладно, — вконец наглею. — С водой и огнем вы ловко управляетесь, признаю. А с воздухом работать умеете?

Мой провожатый сердито хмурится, и меня тотчас сдувает с ног штормовой порыв ветра. Уж таких сквозняков в этом замкнутом пространстве точно возникнуть не могло!

— Убедились? — шипит. — Или еще что-нибудь показать? Могу вас в камень вогнать, хотите?

— Нет, достаточно, — поднимаюсь с холодного, гладкого мрамора, кряхтя и потирая ушибленный зад. — Вы первый и единственный, кому удалось манипулировать моим сознанием… но все же попрошу довести меня до выхода и вызвать такси.

— Вот упрямица! — бурчит «маг». — Не будет вам выхода из дворца. Я веду вас в спальню Дариники. Там ее кровать, ее наряды, ее духи, ее белье. У вас больше нет ничего из прошлой жизни. У вас даже тела старого нет, понимаете? Взгляните на свои руки!

Вспоминаю реплику из какого-то старого фильма. «Ты думаешь, это воздухом ты дышишь?»

Предложение взглянуть на свои руки звучит жутковато. Будто мне предстоит открыть дверь в собственную спальню, за которой прячется то ли монстр, то ли аниматор с конфетами.

Поднимаю руки тыльной стороной вверх и ошарашенно на них таращусь.

Мои пальцы, коротенькие и пухлые, всегда вызывали у меня досаду. Если «похудеть» свою фигуру было можно грамотным питанием и тренировками, то на крестьянские пальцы ни питание, ни спорт не действовали. Их не сильно облагораживал даже дорогой, изысканный маникюр.

А сейчас у меня длинные, тонкие пальцы. Аристократичные, такие, о которых всегда мечтала. И ногти идеальной овальной формы с нежно-розовыми лунками. И кожа покрыта легким загаром, о котором я в февральском севере давно уже забыла.

— Зеркало! — требую у «мага».

— В вашей спальне, — отзывается тот и бросается к следующему повороту, на ходу оборачиваясь. — Ну же! Догоняйте!

Мы несемся по мраморным плитам и сворачиваем бесчисленное количество раз, прежде, чем оказываемся перед двустворчатой дверью, скорее, напоминающей ворота.

Бросаю вопросительный взгляд на мага. Что дальше?

— Приложитесь правой ладонью, — Дариус указывает на круглую выемку на том уровне, где должна по идее быть ручка.

— Приложиться — в смысле толкнуть?

— Приложиться — в смысле положите ладонь на поверхность.

Делаю, что велят, хотя очень хочется взбрыкнуть на его нетерпеливый тон. По сути, я ведь мотаюсь по неизвестному дворцу с неизвестным мне типом сразу после того, как чуть не умерла. Мог бы понять, что в такой ситуации допустимо слегка тупить.

Прикладываю ладонь и обе створки медленно, с достоинством разъезжаются. Мы с Дариусом врываемся внутрь и… каменеем.

У правой стены, частично скрытая полупрозрачным балдахином и кроватью, стоит женщина, ухоженная и не уступающая красоте Белуччи. С точеной фигурой, несмотря на зрелый возраст. Темные косы уложены на голове изящной короной. Это ее золоченые статуи измозолили мне глаза, пока я хвостиком следовала за магом. Уставившись на неожиданную гостью, я не сразу замечаю странное поведение Дариуса. Он рухнул на одно колено, будто намереваясь предложить женщине руку и сердце. Обезумел, наверно. Или заигрался.

— Моя королева, — с придыханием произносит маг, низко склонив голову, тут же, косится на меня:

— Встань на колено!

От него сейчас так сильно пахнет страхом… нет, даже животным ужасом, что я, видно, его надышавшись, вдруг сама поддаюсь панике и припадаю на одно колено, убедительно копируя мужскую фигуру.

— Моя королева, — повторяю дурацкую абракадабру, низко склонившись.

Если Дариус боится эту тетку сильнее, чем местечкового тирана, то я тоже ее поостерегусь.

— Дариус, милый, разве так проявляют уважение? — раздается рядом нежное воркование. — С каких пор вторжение в спальню королевской невестки является знаком уважения к королеве?