Перво-наперво, показал перекись водорода. Ее я получил одной их первых. Пока что сделано всего поллитра.

Делается, собственно, легко. Надо воздействовать серной кислотой на оксид бария. И серную кислоту, и камни бария я нашел около вулканов.

У меня, кстати, уже давно с десяток геологов рыскали по окрестностям. Искали самые разные минералы.

Притащили как-то тяжелые белые камни. С золотистыми крапинками. Нынешние ученые подумали бы, что это золото. Или серебро. Но я сразу понял, что это.

Эти камни я прокалил в печах для обжига. До пятисот градусов по Цельсию. Дым получился едкий. И опасный. Но соблюдал меры предосторожности.

Так надо. Потому что эти куски — оксид бария. А нужен пероксид.

Потом кристаллы барита я добавил в неконцентрированную серную кислоту. Дождался реакции. Отделил выпавшую нерастворимую соль бария. И профильтровал жидкость.

Сейчас показал стеклянные сосудики Лаутаро.

— Эта огненная жидкость — подарок Нгенечена. Она убивает злых демонов. Которые пытаются проникнуть в тело воина. Когда он ранен. Надо нанести на рану. И злые духи отступают.

Лаутаро благоговейно кивнул. Осмотрелся. Глаза у него зажглись при виде деревянных полок с глиняными и стеклянными бутылками, кувшинами и стаканчиками.

Он взял коробочку с аспирином, открыл, вытащил две таблетки на ладонь и осмотрел. Потом понюхал и даже хотел закинуть в рот, но я его успел остановить.

По большому счету, ничего страшного бы не случилось, но все-таки не надо устраивать передозировки. В составе моего лекарства, как, впрочем, и в любом другом, есть так называемый свинцовый сахар.

Это смесь оксида свинца и уксуса, достаточно вкусная вещь, но при этом обманчивая. Кажется сладкой, на самом деле в составе ни малейшей сахарозы. И при этом передозировка этого вещества нежелательна.

Лаутаро удивленно посмотрел на меня. Не понял, как я посмел ему помешать. Хотя, я ведь мачи, это моя медицинская лаборатория, почти как хижина шамана. Тут есть прямой доступ к высшим сферам и духам, поэтому не надо шалить. И я могу тут не только остановить токи, но и самого высшего старейшину ульмена. Плевать.

— Это зелье нельзя принимать без особого заклинания, — объяснил я опешившему военачальнику. — Иначе можно умереть в страшных муках. Токи, тут вообще все предназначено для изгнания злых духов из тела больного человека. Поэтому не надо трогать и тем более, принимать в пищу то, что здесь есть. Иначе злые духи откажутся уходить. Наоборот, сами вселятся в твое тело и вызовут болезнь. А нам ведь этого не надо, верно? Тем более, накануне похода против бледнолицых.

Лаутаро кивнул. Я положил аспирин обратно. Сейчас у меня уже неплохие запасы.

Я заготовил десять килограммов ацетилсалициловой кислоты. Это оказалось нелегким делом, честно говоря.

Во-первых, пришлось потрудиться, чтобы найти иву, из коры которой добывается салицил. Затем в отвар из игровой коры добавляется поташ, то есть карбонат калия. У меня его в избытке при обработке селитры.

Также в ход идет свинцовый сахар, о котором я уже говорил. Смесь фильтруется и добавляется серная кислота. Затем надо пропустить смесь через сероводород, который помощники тоже доставляли мне из источников возле вулканов.

Избыток кислоты я нейтрализовал углекислого солью. Снова фильтрация, снова выпаривание. Еще раз добавка серной кислоты, опять нейтрализация. Колдовал я долго, показывал процесс Кемайе и еще нескольким помощницам женщинам.

Снова фильтровал через уголь, выпаривал и перекристаллизовал в темном месте. Несмотря на долгое описание, сам процесс по сути прост. Настой ивовой коры надо смешать со свинцовым сахаром. Потом добавить серной кислоты и удалить свинец сероводородом.

Все остальное — частности. Приводить в идеально белый вид лекарство не надо, также, как и упаковывать с непроницаемые бумажные обертки или капсулы.

С хранением прекрасно справлялись глиняные кувшинчики. Стеклянные тоже. У меня уже вовсю функционировал стекольный цех.

Но сейчас Лаутаро заинтересовался кусками гипса. Они у меня сложены в углу, в ящике. Навалены целой кучей. Белого цвета, серого, с примесями желтого, розового и бурого цвета. Токи потрогал их, раскрошил, перевернул, понюхал.

— А эти камни зачем? — спросил он. — Я видел такие в высохших озерах возле пустыни. Там все такого белого цвета.

Я кивнул. Все верно. Я нашел и привез гипс из солончаковых озер на востоке страны. Еще дальше от моих рудников. Не доезжая до цепи Андских гор.

Уже начал готовить из гипса медицинские повязки. Они тоже понадобятся в предстоящем походе. Я уже опробовал гипсовые повязки на рабочих, сломавших руки или ноги во время строительства дома и на рудниках. Результаты положительные. Само собой.

— Здесь столько всего, что я не могу понять, зачем все это нужно. — признался Лаутаро. — Но я уже понял, мачи Гуири, что ты самый нужный человек. Среди всего нашего народа. Если бы не ты, скорее всего, бледнолицые опять захватили бы Тукапель. А мы, может быть, не смогли бы взять это место. Хотя нет, взяли бы, но с гораздо большими потерями. Да еще и я мог бы погибнуть. Если бы не одно из твоих чудодейственных зелий.

Я чуточку поклонился. Потом вспомнил, что мне лучше не выпячивать свои заслуги, а сбросить все на волю богов.

— Это вовсе не мои заслуги, — скромно ответил я. — Это сделали духи, так что благодари их. Они хотят, чтобы ты остался во главе войска, так что и вылечили тебя. Вернее, дали мне лекарство. Чтобы ты исцелился после того ужасающего ранения.

Лаутаро кивнул, поднял глаза и руки вверх, прочитал короткую молитву с благодарностью владыке всех духов Нгенечену. А потом задумался и заметил:

— Между прочим, я увидел, что многие в совете ульменов, да и просто обычные иналонко, главы кланов, не очень обрадовались тому, что я выжил. Они предпочли, чтобы я погиб. Почему так? Ты знаешь, мудрейший мачи Гуири?

Эх, молодо-зелено. Ну, конечно, знаю. Ты слишком храбрый, слишком пылкий, слишком умный. Ты требуешь с людей много, гораздо больше, чем они хотят дать. И еще они не желают делиться властью.

Так я и сказал Лаутаро. Он нахмурился.

— Мне ничего не надо. Только победа моего народа над бледнолицыми захватчиками. Неужели они не понимают этого?

Он потрогал иголки катетеров. Их я тоже приготовил для переливания крови в полевых условиях. Хотя, впрочем, я прекрасно понимал, что там, в походе, у меня не будет много времени.

Чтобы собирать кровь, проверять на совместимость, вводить в вены беспокойным воинам. Да и как, интересно, воспримут практику сбора крови другие мачи? Не объявят ли меня кальку? То есть, злобным колдуном, которому помогают уэкуфе, то есть темные духи. Тогда весь мой авторитет разлетится, как пыль и песок под дуновением ветра.

Поэтому, вместо крови я собирался вливать простейший физраствор из кипяченой морской воды пополам с пресной. Должно сработать.

Впрочем, долго сердиться Лаутаро не умел. Тем более, по поводу каких-то там мифических интриганов среди своего народа.

— Как ты сделал такие прозрачные пичи-мэтауэ? — спросил он и снова взял стеклянную баночку с пенициллином. — Я вижу, что внутри. Можешь показать, как ты их делаешь?

Я улыбнулся. Наконец-то появился долгожданный повод, чтобы увести любопытного токи из лаборатории. Пока он тут не обжегся или не отравился. А меня не объявили врагом мапуче.

Мы вышли из здания. Я тщательно запер за собой дверь, хотя арауканы почти никогда не воровали друг у друга. Это больше для собственной безопасности горожан.

— Сейчас я покажу, где мы делаем эти матауэ, — сказал я и повел токи в небольшой цех, где мы делали стекло.

Я устроил его уже давно. И уже давно экспериментировал. Но в полную силу цех заработал только недавно. ООН находился в моем замке. Также, как и медицинская лаборатория.

По сути, стекло это просто расплавленный песок. Или, если точнее, расплавленный кремнезем. То есть, основной компонент песка.